Муму и Каштанка – две верных подружки-

собачки с печальной, тернистой судьбой.

За них поднимаются пенные кружки

и воблой стучат в перегарной пивной

былые писатели школьных трагедий

на темы жестокой собачьей судьбы,

и лают и воют от жизни бесцельной-

их  души, как дворник Герасим, немы,

их молодость – барыня заскучавшая,

а старость - улыбка больного Пьеро.

и ластится снова Каштанка пропавшая

- пусть клоуну пьяному будет тепло.

АНТИП УШКИН

Не говори ты, не надо, -

Женщине правду, мой друг.

Ври и получишь в награду:

Пару доверчивых рук,

Пару доверчивых ножек,

Пару доверчивых глаз.

В общем, и кости, и кожу,

Всё обретёшь ты тот час.

Ври ей про вечное счастье.

Ври от зари до зари.

Ври убедительно, страстно,

Правдоподобно ей ври.

Семеро суток в неделю.

Где бы ты ни был, везде:

Ври ей в метро и в постели,

В радости ври и в беде.

    В жизни всё странно и сложно

    (Без пузыря не поймёшь)

    Правда становится ложью,

    Правдой становится ложь.

Ври ей, что вы с нею пара.

Ври ей, что любишь её.

[699x525]

http://stihi.ru/2008/09/08/1026

Еле-еле слышно, на пороге слуха,
Падал оседая ранний, первый снег.
Осень примеряла платьице из пуха,
Наготой дрожала на виду у всех.
   В снежной круговерти раскричались птицы,
   Словно скорбный ангел тронул тишину.
   Осень открывала зимние страницы,
   Укрывалась снегом, отходя ко сну.
Не кричите птицы, не будите осень -
Силы вам достигнуть тёплых берегов.
Но тоской разбавил, птиц разноголосье,
Отразился эхом звон колоколов.
   Видно Богородица, по небу шагая,
   Над церквями сняла головной покров.
   И перекликаясь с криком птичьей стаи,
   Следом отозвался колокольный зов.
Опускался в осень, нежный плат пушистый,
Мягко покрывая землю белизной.
С Родиной прощаясь, улетали птицы,
Чтобы возвратиться по весне домой.
 

В журнале “Путь на…” я прочел репортаж -
как знатная дама сдавала в багаж:
дружбу, любовь, совесть, невинность,
искренность, веру, честность, открытость,
детства мечты, доверие, радость,
только одна собачонка осталась,
в шубу хозяйки зарылась и злится:
лает, трясется, моргает, боится.
Серьги в ушах и прическа от Зверева,
знатный ошейник и спеси немерено.

Дальше дорога… (в журнале “Путь на”
не потрудились дать вид из окна)...
Поезд по Альпам поднялся - скатился,
вполз на платформу и остановился.

Вдруг из вагона под скрежет колес
выпрыгнул грязный огромный барбос:
черный, голодный, огненный взгляд –
ехал щенок – а сошел Волкодав!
Нет ни хозяйки , ни знатного барина.
Пусто в купе, только шерсти навалено!
И полицейский коллеге шепнет:
"Чертовы русские! Кто их поймет!"
Вечно проблемы от пьяных туристов!
Надо бы вызвать криминалистов -
возраст сличить у щенка и барбоса
и разобраться с главным вопросом:
Могла ли собачка за время пути
хозяйскую шубу перерасти?!

[показать]

 .

                о белоснежная любовь... чиста
                как простынь в райских сенях
                и зависть в листьях облетелых
                в тускнеющих глазах листа...


.

Опасная работа! Набрали в офис жуть!
Вокруг одни вампиры - сидят, глядят, жуют.
Двуличные создания, зачатые в ночи
тенями мироздания - Так страшно, хоть кричи!
К соседу по конторке спиной не повернись,
а если уж придется, не жди, перекрестись.
Начальники отделов энергию сосут
и ладно бы для дела - работники поймут,
так нет, для развлечения, а часто - про запас,
весь день качают силы из полусонных глаз.
И скоро станет ясно – запасы на нуле
и пишешь заявление на отпуск в феврале.
Заказчики-вампиры ползут по проводам
и трубку раскаляют, вопят - Отдай! – Не дам!
Всего не засосете! Я книги прочитал!
Стреляю на подлете, по крыльям, наповал.
Шипят и отползают, но вновь готовят месть
у кулера, в курилке – укромных мест не счесть.
И секретарь шепнула, сверкнул горящий глаз:
"Сам Главный Носферату выспрашивал о Вас…"
Кто опытен – даст деру. А я в душе игрок.
Люблю чтоб по закону, по честному и в срок.
Смахнул со стула кнопки, жвачку отцепил
и с маминой булавкой к работе приступил...

[699x369]

За черной оградой нового храма
мельницей пьяной кружится дама.
Над куполом белым взрывается мат
- губами пенными бесы вопят.

Старушки крестятся, вороны волнуются,
от греха подальше мужики паркуются.
Отпуст пропели. Алтарь затворяется.
Кресты лобызают, священник прощается.

Течет за пределы река освященная,
стократ окропленная - благословленная.
Встречает толпу у ворот бесноватая
и снова душа помертвела распятая.

Прилично одетая, интеллигентная
орет иступленная, зверем блаженная::
“Возлюбим же образ новой России,
забесовленную пьяным мессией!
Всем в ад, на костры, церковные модники!
Пусты ваши храмы, попы греховодники!
Давно ли ты, служка, об веру ударился!
Вчера только в бане с путаною парился!
А спонсоры ваши кладут на алтарь
кровавые баксы – могильную дань!”
,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,,

И сердце взмолилось: "От правды и лжи
мой ангел предвечный спаси, сохрани!"
Скорее в автобус, за  шубы, в тепло.
Так тихо... И церковь уже далеко.

А сегодня в раю тепло,
распускает бутон весна.
Вашей бабушке повезло,
если любит цветы она.

А на завтра в раю концерт-
снова ангелам подпевать.
Если бабушка помнит текст,
значит ей хорошо опять.

Послезавтра нельзя проспать-
ночью служба и крестный ход,
впрочем, старой не привыкать-
до Берлина дошел народ.

Ты держись – это все же рай,
а не то, что у нас – тоска.
Внуков лихом не поминай.
Ну, а мы поживем, пока…

Скоро будет в раю, говорят,
день открытой навечно двери
и пройдет на земле листопад
приглашений со схемой пути.