реклама на лирушке: «гадания по руке без вашей руки». ладно бы ещё по фотографии...))) один вопрос: КАК? ответ, наверное, прост и гениален. я пока не осиливаю)

ушастые ёжики любят весну — они сворачивают уши и разворачивают их, целыми днями играя в цветение и распускание.

ушастые ёжики любят лето: они обмахиваются ушами, пьют чай из самовара на ступеньках дачи, глядят на цветущий жасмин и играют в дворянское гнездо.

ушастые ёжики любят осень — они слушают листопад, шуршат ушами в ответ, провожают птиц, машут вслед лапками. все фотографии у них сами собой получаются с эффектом «сепия». осенью ёжики играют в Касабланку. им так нравится.

ушастые ёжики любят зиму — потому что ни разу её не видели, разве что во сне. ёжики сворачиваются дома, подложив под уши диванный валик, но время от времени разворачиваются выпить чая. они играют в подземную подводную лодку. жёлтенькую.

сражение с морским коньком)
[показать]
морской змей плывёт

можно покупать яблоки сорта «Джоконда»... которые на самом деле «Джонатан». услышал оговорку в очереди. красота.

у старого больного человека был плюшевый ызарг с оторванным хвостом. а плюшевым Штанцлером впору пугать ызаржат, которые плохо кишели. страш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-шно!
[420x354]

а вот если бы Черная Башня иногда оборачивалась чОрной ёлкой...) а тут просто какая-то ёлка. иномировая, наверное.
[394x384]

[362x373]

если у вас вокруг глаз фиолетовые чернильные колечки, на носу клякса, значит вы не «а ну быстро умываться!». вы исследователь подводного мира чернильниц, дегустатор чернил, а ещё (если повезёт) чёрненький чертёнок с чертежами на промокашках под мышкой.

***
есть подозрение, что в чернильнице живёт каракатица, которая и делает чернила, если её легонько ткнуть пёрышком. это объясняет существование в природе чернильниц-непроливаек: чему проливаться, если там сидит одна отдыхающая после урока чистописания каракатица?

***
на дне чернильницы растёт чёрный-чёрный лес — дубово-ореховые заросли. из них таинственным образом получаются чернила — ведь берётся же сок из берёзы.
но если без таинственности, то в лесу живёт ведьма, собирающая орехи с дубов и варящая в котле чернильное зелье. вообще-то ведьма варит чернила для себя — чтобы написать письмо сестре в осиновую рощу — но чернила всё время сбегают, затопляя чернильницу до краёв. и грустная ведьма плавает в котелке, шмыгая фиолетовым носом.

***
в некоторых чернильницах есть острова и течения. например, в моей точно имеется Пряничный остров и течение Клюквенный компот, его огибающее. вообще-то я налил в чернила компот, чтобы они лучше прилипали к бумаге и не кляксились (три ложки сахара — не фунт изюма!). но чернила меня не поняли и стали прилипать к чернильнице... теперь их оттуда и ложкой не выцарапать. ложку, кстати, они тоже добром не отдадут.

дидерихнуться = рехнуться (обязательно пафосно, трагически).
обарботеть = стать наглым и надоедливым, кормя всех стихами.
забарботтать = заболтать (кого-нибудь) до полусмерти/невнятно произнести, залопотать = ты что барбочешь?

только Веннен пока ни во что не впутывается)
хотя... нашёл книгу "Пороха и взрывчатые вещества", среди авторов которой имеется Л. Веннен.

Роберт Фрост
(перевод В. Топорова)

В смысле пенья

Пока мы не взялись за дело,
дул ветер, как ему взбредёт.
Что было силы и всецело,
в любом краю, из года в год.

А мы взялись за обученье:
не так задул, не в тех местах,
и слишком шумно — в смысле пенья. —
А в смысле пенья надо так!

Ценя в примерах простоту,
мы взяли воздуха за щёки
и выдули, погрев во рту,
его по порциям и в сроки.

По порциям и в сроки. Впредь
он знал, чего недоставало —
губ, горла, пауз, — чтоб запеть...
И ветру стало ветра мало.

если лечь носом на стопку корректуры и поглядеть, куда попал, перед глазами появится заснеженное поле: чёрные неровные борозды строчек и снеговые полосы пробелов. совершенно ноябрьская чуть припорошенная снегом картина. через некоторое время начинаешь чувствовать запах зимы, холодного воздуха... если пролежать долго, заболит горло и может отморозиться нос. вот так вот...

невепрюшка нагло вымогает яблоки и морковку, когда я иду мимо с кухни. на вопрос: «зачем тебе столько?» свистит, трясёт клетку и раскидывает опилки. у меня есть чашка с водой, там лежат кружочки морквы на целый день. теперь мзда и вовсе похожа на настоящую мзду, только морковными оранжевыми монетками. Фредок сразу же с подозрительной стражницкой физиономией пробует монетку на зуб. «ладно, проходи, не задерживайся».

может быть особая должность: «фредик при посольстве». занимающий её будет сгрызать все важные документы, которые нужно уничтожить. я неосмотрительно оставил на диване (там прогуливалось свинство) листок с письмом, а когда вернулся, половины уже не было. качественно уничтожил, с любовью к делу.

сегодня гонялся за свинством с расчёской — нужно эту львиную «собаку» причёсывать, а свинтяй носится и отчаянно пищит. ещё и ругается тонким голосом: «ай, люди добрые, чего стоите-смотрите, ироды, убива-а-а-а-ають!»

бабушка зовёт свинство свинчиком и свинкОм. а я по-разному, в том числе фредителем. и особо ругательно — дикушей.

эйкспозиция
(всё об эй, ай, ах, ох и компании? или выставка ван Эйка?)

...комиссия по музейно-выставочной работе с детьми, образованная в 1025 году...
(дремучие года, мохнатый век комиссий)

в классцистических произведениях (пишите-пишите, — говорили на лекции) существует конфликт долга и сердца. решаемый обычно в пользу долга. а я-то куда впал? конфликт сердца и сердца. точнее, сердца, тянущего в разные стороны. нужен в Одессе, очень нужен тут. приходится переводить всё в знакомую область «классической» логики: где нужнее, где должен (нет, «должнее») быть. здесь. на какое-то время сердце становится единым (и неделимым). а потом равновесие нарушается и снова начинается клятый Дидерих с кошмарами во сне и наяву. вчера я уже подумывал идти сдаваться в Приют безумных. сегодня не подумываю. и без них справлюсь... с помощью упрямства и вселенской своей дури, которая страшная сила. сегодня сонный, весёлый и злой. потому не буду драматизировать... дидерихизировать. хорошее слово.

[174x353]
До Это не единственные «Собаки» в городе, поэтому без сравнений со спектаклем на Юго-Западе не обойтись. Если Белякович позиционировал свой спектакль как детский, каким бы взрослым тот ни вышел в итоге, то Розовский изначально ставил вечерний спектакль, очередной душевный и практически бессюжетный мюзикл для ностальгирующих. Овраг, в котором обитают его герои, он понял буквально, забросав сцену мятыми газетами, пластиковыми бутылками и пустыми консервными банками. Его собачья стая – скорее, бомжатник, не документально-новодрамовский, конечно, а перестроечно-идеализированный, как свалка жизни, куда она вытесняет всё ненужное. Обаятельный Гордый (Шолох), непробиваемый оптимист и романтик, вспоминает пригревшего его Художника, лирично дружит с очкариком Головастым (Чернявский), защищая от Чёрного и до слёз ревнуя к Таксе. Такса (Юченкова-Долгих) – тоже очкарик, интеллигенция нашла друг друга и сыграла свадьбу; Чёрный (Давиденко) – по традиции, могучий байкер, свирепый разбойник снаружи, добрый внутри. Он эмоционально вспоминает бросившего его любимого хозяина и ползает на коленях перед Красивой (Троицкая). Красивая, вокзальная шлюха, - скорее сабочка, чем собачка: эротично притирается к стенке, мечтая, чтобы кто-нибудь подарил ей ошейник. Колоритный Хромой (Молотков) – пенсионер с медалью на вытертом лацкане, оберегающий немую циркачку Жужу (Кузнецова), списанную за выслугу лет. Крошка (Лебедева) в обитателях оврага не числится, она приходит туда, увешанная сумками, искать объедки, - не ребёнок, просто впавшая в детство, но ей очень хочется подрасти и завести собственных детей. У неё всего две интермедии – комическая и трагическая, в первой она нашла за кустом целых две сосиски, во второй обнаружила, что их украли. Сначала до слёз смешно, потом до слёз грустно – можно читать по губам и глазам огромную боль от этой маленькой потери. После этого щемит уже от каждого эпизода: как мечется нанюхавшийся чего-то из бутылки с чистящим средством Чёрный, которому в очередной раз отказала любимая, как Хромой перед смертью выслушивает похоронные речи о самом себе, как, наконец, окружённые экскаваторами собаки остаются в овраге ждать неизбежной гибели. У Беляковича они погибли все, Розовский даёт надежду: Гордый выжил, его Художник откопал из-под завалов и взял к себе домой. Пожалуй, спектакль Беляковича пронзительней, но и этот не оставляет равнодушным, цепляет на некоторое время – а перед завязкой не даёт заскучать: герои только и делают, что пьют водку да поют песни, преимущественно бодрый блатняк и душещипательные романсы, под предводительством тамады – кота Ямомото (Юченков). Помимо песен на стихи и музыку Веры Копыловой, автора пьесы по повести Константина Сергиенко, звучат песни на стихи Есенина, Левитанского, Самойлова, Юнны Мориц, актёра Молоткова, на музыку, в большей части, самого Розовского. Исполнят даже «Растафара» Майка Науменко, устраивая при этом такой грохот, чтобы слов не расслышали даже первые ряды. Аккомпанирующему человеку с гитарой (Глазунов) дали роль «Овражьего голоса», с ним, как и со зрителями, иногда разговаривают с авансцены, и перестанет откликаться он только тогда, когда на месте оврага вырастет подразумевающийся дом. А когда Чёрный достаёт наушники, включается фонограмма – с песнями Шнурова и «Ленинграда», без мата, но прекрасно соответствующие ситуациям; в программке «цитаты» из Шнура соседствуют со Шнитке, без которого, похоже, ни один современный спектакль не обходится. Есть и лишнее – например, ловля и поедание блох, демонстрирующая не собачьи и не человечьи, а обезьяньи повадки; есть и шутки, являющиеся или кажущиеся импровизацией, удачной спонтанной отсебятиной, заставляющие почувствовать, что актёры получают удовольствие от своего занятия. Но главное, что спектакль восьмилетней выдержки смотрится живым. Вполне хороший способ приятно провести вечер.
После спектакля пришлось пилить пешком сначала от театра до Арбатской, а потом от родной Молодёги до дома. Теперь можно и спать лечь, чтобы завтра снова встать пораньше и успеть побольше, в частности, в кино бы сходить, вот хоть на Трон, например.)

[369x434]

одно хочется сказать: гхы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ыр! ведь так и есть!
[показать]

ТЫЦ! – сказал орех, когда Эф. Нордмессер стукнул по нему молотком. и не раскололся. тогда Эф. Нордмессер попытался расщёлкнуть орех дверью. ХРРЦ! – сказал орех и не раскололся. Эф. Нордмессер выкинул орех, а я его нашёл и расколол Эсператией. в чём мораль? орех ДОЖДАЛСЯ!

"...междисциплинарная методология провокатирует интегральное значение на основе данных наук..."
мы все умрём!

в вёрстке добрался до листа с целым списком. а та-а-а-ам... натурально, тролльский язык. что можно ещё подумать, когда первыми в списке идут сладкозвучные АХР и АХРР?

АХР — это то, что тролль говорит, проснувшись.
АХРР — это тролль с удовольствием потягивается.
ГОХМ — тролль сдержанно хмыкает, подкашливает, привлекая к себе внимание собеседника (если оно ещё не): ГОХМ-ГОХМ.
ТОХМ — вариант хмыканья ГОХМ. с оттенком жалости к несчастному, который сам напросился, ведь правда же, сам?
ГРМ — тролль огорчён, что собеседник его не понимает.
ДХШ — тролль фыркает.
ИНЖСА — тролль произносит это, чтобы убить собеседника морально — ИНЖСОЙ ведь так просто не назовут.