И, как смешно,
Это убьет и тебя и меня
Даже если подержимся за руку,
Поцелуемся.
Решетка, холодный бетон, земля
Выше не выпрыгнуть.
А так то казалось что деньги,
Белье от викториас сикрет
Должны решать.
Коридорный идет поп прогону.
Чаю бы, чаю,
И немножко свободы.
И можно будет никогда не вспоминать
Твои счастливые ладошки.
Лишь кошки
Глядят на замочную скважину
Не в силах дотянуться
Придет ли наш ласковый
Погладит ли, подержит в руке ли лапку
Позовет ли ласковым голосом?
Тихо.
И никому и никогда не объяснят
Ничего
Все эти ряды крестов.
Эти обрывки выцветших
Камуфлированных
Штанов.
Фотографии в касках,
Где не видно глаз,
Потому что их прячут -
Они ослепшие и огромные, как у сов.
И остается лишь камень,
Под которым остов
От стыда или скромности,
Будто бы прячется
Под остов.
Наше молчание рушит миры.
Убивает ребенка, отца,
Бабушку, дедушку, мать.
Стрелка часов не отправляется спать,
Время идет.
Мы убиваем солдата,
Ежика, кошку, собаку, лягушку.
Фашисты или же коммунисты,
Галлы или карфагеняне.
Убиваем ребенка, в этот раз вместе с няней
Морозно черны бинты,
Хочется спать, спать, пить.
Но мы, как не пришедший пока что в себя котенок,
Слепыми глазами и теплым носом тычемся:
Как повернуть, куда выстрелить, как убить?
Тьма залепила нам рты.
Мы молчим, оловянный солдатик плавится,
Время орет, вместо "мы" остается чувство дыры
В пространстве морали, но нам это не интересно.
Наше молчание рушит миры.
Ну а дети... Дети далее умирают.
Это цитата сообщения Перуанка Оригинальное сообщение
Чембало
Чембало, как и Каламита - моя любовь. Немного грустная, тихая, но любовь. И тут, так же как у Каламиты, хотелось вздохнуть и сказать - я приехала, я снова вернулась, здравствуй.
10 лет назад казалось, что реставрации не будет конца. Но нет! Цитадель освободили от лесов. И это первый раз, когда я вижу крепость без оков.
Все люди как люди, поднимаются с другой стороны, по ступенькам. Я же третий раз кряду лезу наверх кверху задницей.
Надо бы запомнить и в след.раз подняться по-людски.
Женя Беркович:
"То ли новостей перебрал,
То ли вина в обед,
Только ночью к Сергею пришёл его воевавший дед.
Сел на икеевскую табуретку, спиной заслоняя двор
За окном. У меня, говорит, к тебе,
Сереженька, разговор.
Не мог бы ты, дорогой мой, любимый внук,
Никогда, ничего не писать обо мне в фейсбук?
Ни в каком контексте, ни с буквой зэт, ни без буквы зэт,
Просто возьми и не делай этого, просит дед.
Никаких побед моим именем,
Вообще никаких побед.
Так же, он продолжает, я был бы рад,
Если бы ты не носил меня на парад,
Я прошу тебя очень, (и делает так рукой),
Мне не нужен полк,
Ни бессмертный, ни смертный, Сереженька, никакой.
Отпусти меня на покой, Серёжа,
Я заслужил покой.
Да, я знаю, что ты трудяга, умница, либерал,
Ты все это не выбирал,
Но ведь я-то тоже не выбирал!
Мы прожили жизнь,
Тяжелую и одну.
Можно мы больше не будем
Иллюстрировать вам войну?
Мы уже все, ребята,
Нас забрала земля.
Можно вы как-то сами.
Как-то уже с нуля.
Не нужна нам ни ваша гордость,
Ни ваш потаённый стыд.
Я прошу тебя, сделай так,
Чтоб я был наконец забыт.
Но ведь я забуду, как в русском музее
Мы искали девятый вал,
Как я проснулся мокрый,
А ты меня одевал,
Как читали Пришвина,
Как искали в атласе полюса,
Как ты мне объяснял, почему на небе
Такая белая полоса
За любым самолетом,
Как подарил мне
Увеличительное стекло…
Ничего, отвечает дед,
Исчезая.
Тебе ведь и это не помогло".
Говорит Господь: «А я тебе не рад.
Ничего не знаю, топай прямо в ад.
Если кто печально плачет
Кто клянет войну, кто -- мир
Не забудьте -- Терри Пратчетт
Достаёт швейцарский сыр.
Если будет всё, как надо
Не стесняйтесь, мужики.
Едешь на Land Cruiser Prado,
Так от Prada и носки.
Если будет всё убого,
Не страшитесь перемен.
У слепых одна дорога,
У глухих дорога в плен.
Если будет всё, как прежде,
То стреляйте, пацаны.
Нищий какает в одежде,
А богатый -- сняв штаны.
Ты шла по нити раскаленных искр,
Несла в ладони холод родника --
И страх, и темнота и риск
Пугали. Дрогнет лишь рука --
От падающих капель нить застынет...
Что не достанется губам, покрытым солью,
Тех капель -- не боялась ты. Нет.
Вздрагивала, представляя с болью
Как гаснет от последней искры свет...
И темнота, не обнимая, всё заполнит.