в колонках играет: Rancid - Stand Your Ground

hold your head up high cause tomorrow you may die.

выше нос девчонка.

на поезде в санкт петербург трясло изнутри и невозможно было заснуть. жадными глазами ловили мелькающие за окном образы и не сомкнули глаза ни на час. сладковато обжигающий бейлис и воспоминания о детстве согревали изнутри. уютно и как будто настоящей семьей. я не забуду прошлогоднюю поездку вовек. и то как нервничала въезжая в город. и то как уже на обратном пути  отгородившись от спящего вагона в тамбуре. запивала слезы алкоголем и дрожала не на шутку. и конечно не стереть воспоминаний о том как проводили время в самом городе. особенно вечер когда собравшись в одном номере открыли нараспашку окно и впившись глазами в замерший обнаженный город. впитывали мерцание спокойных огней и говорили всю ночь напролет. я сидела укутавшись в безумно приятный на ощуп. теплый полосатый свитер мася. первый и последний раз в своей жизни пробовала водку  смешивая с колой и чувствуя как по телу разливается тепло. санчес задумчиво курил капитан блек. выдыхая облачка дыма с приятного запахом. остальные свернувшись под пледом расположились на диване и включали разрывающие душу лиричные мелодии. я тогда была необъяснимо растрогана и обнимая всех твердила что будем вместе и еще не раз совершим такую поездку. теперь осознаю что такого больше не повторится. теперь я буду с другими людьми. неизменным и останутся лишь срывы по приезду в москву. и  желание расцарапать лицо только бы посадили на поезд и отвезли обратно в любимый город. после двух недель обычно свыкаюсь и становлюсь приземленной. и сдерживаюсь чтобы не убежать на вокзал.

в колонках играет:  7б - город на неве

этот город я знаю только таким. тонущим в перистых облаках. объятым дурманном прогретого воздуха. наполненным мелодиями белых ночей. я люблю этот город только таким. со старым центром величественно древней архитектуры. с бесчисленными изгибами мостов и хранящим необычайную загадку невским проспектом. я представляю этот город только таким. с томными крышами старых обшарпанных домов. дурманящим вином. мягким воздухом и бродячими музыкантами играющими за просто так. я таю в этом городе только так. в глубинах незнакомых улочек. в парадах царственно важных монументов. в завитках  чудесной лепнины. я чувствую гармонию только в этом городе. свешиваясь с мостов и ловя волосами потоки влажного воздуха. щурясь от сверкающих капель фонтанов и стараясь впитать каждой клеткой кожи особый запах города на неве. замирая от блеска разводных мостов. я выучила этот город только таким. облизанным языком финского залива. таинственно захватывающим. заражающим невесомой романтикой. и самую первую книгу мечтаю написать именно в этом городе. ведь недаром  пять лет назад в то время как прочие туристы бросали монетку чтобы вернуться. я мягко улыбалась и прикрыв веки не угождала глупой традиции. чувствовала как детское сердечко немыслимо бьется в груди и уже тогда заранее знала. что буду возвращаться в этот город вновь и вновь. год за годом и обязательно весной. и помимо забытых на полках сувенирах я  ношу с собой самую дорогую вещь. маленький жетончик на метро привезенный в кармане джинс. я знаю этот город только таким. весенним и безропотно нежным. даже не верися что такая весна случается без моего присутствия. расскажи как поживаешь. мой ненаглядный санкт петербург. преданней любви не существует.

в колонках играет: The Misfits - Helena

if i cut off your arms and cut off your legs would you still me love anyway?

в колонках играет: Funeral For A Friend - Recovery

 вместе до конца. до последнего вздоха. подобно войнам последнего римского легиона. последние цезари пали в неравных боях захлебываясь кровью прекраснейших образцов. последние цезари были бледны и тщедушны. зато кованые мечи поднимали доблестно и героически. выискивали в прожженных шрамах пророчество. и на скаку срубали головы. за окропленную святость и  немыслимую правду. оставляя за мужественными спинами плачи детей и сожженные деревни. последним цезарям были отданы благородные клятвы. и пусть империи разодраны на клочья и великие сражения марают нечитанные учебники по истории. живо слово. слово данное бесстрашными воинами последним цезарями чистейших кровей. и пронося через столетия безгрешную честь и разрываясь на фронтах за истину. я заставлю сорванные знамена развеваться вновь. только пообещай что вместе. вместе до конца. до последнего вздоха. как войны последнего римского легиона. жертвуя во имя прекрасного. считая героическую смерть почетом. растворяясь в вечности и проносясь порывами северных ветров в садах. возросших на полях сражений как чистая память по не зря прожитым годам. ведь жизнь невозможна без героев.

переслащенная тянучка. любая  девочка хочет быть радужно липкой от такого волшебства. непостижимые чары крошатся над опьяненной головой со звуком диснеевских блесток. шуршат фантиками и вылетают немыслимым фейерверком от взмаха чудесной палочки. очаровательные диковинки небрежно скинуты в общую кучу. представительницы оголтелой толпы агрессивно расталкивая друг друга и изрыгая нечеловеческие вопли. кидаются к бесплатным радостям. раздается противный хруст сломанных  каблуков. звон сорванных украшений слетающих в порыве яростной гонки. крики остервенело сцепившихся дам. и звуки нелепой борьбы где с размазанной по щекам губной помадой свершаются баталии за дармовые чудеса. я стою поодаль и с равнодушным видом наблюдаю забавно неуклюжее сражение. сколько неминуемой ярости в метающих молнии глазах. сколько напора в хапающих и отбирающих руках. скоро все прекратится. и в оборванных лохмотьях платьев и драных колготках. с растрепанными прическами и совершенно не победными походками усталые дамы потащат честно отвоеванные радости. поудачливее за шиворот поведет надежно схваченного парнишку. иная с полным довольства видом понесет подмышкой полезный кухонный набор. другая деловито похлопывая по карману с отбитым в тяжелой схватке билетом. сразу же отправиться на вокзал для поездки в теплые края. я же многозначительно хмыкнув засуну музыку в уши и пойду прочь. ведь самое истинное волшебство это свобода. и все надуманные необходимости я заслужу и добьюсь собственными силами. не участвуя в поганых распродажах чудес. не соревнуясь на бесплатных акциях раздачи диковин и не превращаясь в животное готовое перегрызть глотку за бесплатные радости. я не достаточно слабая чтобы не суметь добиться поставленных целей и пользоваться чужым снисхождением и жалостью. и не так уж много я теряю не расхватав продажной любви иди другого так «необходимого» чуда.

скоро псевдо рок н рольщики будут вызывать не меньше омерзения чем ублюдки в арафатках и обвешанные тоннами значков. насколько же чувство собственного достоинства должно уходить в минуса. чтобы каждый раз выряжаться. в кавычках самовыражаться. подобно каждому второму подростку. и гордиться тем. сколько алкоголя залил в убитый организм и сколько выблевал после. каждый раз в метро я наблюдаю типаж от которого уже рябит в глазах. девочек в узеньких джинсах. обязательно черных кедах с розовыми шнурочками сердечками или черепками. с грязными убого покрашенными волосами и ужасными идентичными ободочками за тридцать рублей. девочек. с походками обычного быдла. невнятно орущих.  частенько тащащих за собой надувного спанч боба. матерящихся так что уши складываются в трубочку. сжимающих обветренными неухоженными руками бутылки ягуара и верещащих о том. что потеряли значок. или договорились проколоть очередной раз губу. и после в постах разглагольствуют о том. что не дождаться принцев. боже какие к черту принцы. когда бедняжки не смогут вспомнить когда последний раз открывали книгу. да и совершали вообще такой подвиг когда либо. и ведь столько времени просиживают пуская слюни на изображения заграничных  позеров. хотя бы научились выглядеть стильно и не так дешево. и с доблестью тащили бы на своих хилых плечах все тягости субкультуры держащейся в нашей стране разве что на внешнем облике. маленькие нелепые девочки обладающие скудным внутренним миром и доведенным до омерзения наружным обликом. от вас попеременно и смешно и выворачивает наизнанку. отвратительно затертая тема. и все же. не люблю необразованных неинтересных неиндивидуальных неличностей. когда же армия клонов захлебнется надуманными проблемами. устроит сходку на крыше многоэтажки. и разом разрешит демографическую проблему перенаселения. не кричите о смерти на целый свет. лучше молча сдохните. поверьте этот мир не потеряет ни капли. разве что постов о том. что родители ужасны потому что не дали денег на новую тру кофточку. станет меньше.

все пишут о куклах особо ненужных. марионетках. фарфоровых. запыленных. старых. тряпичных. брошенных. о куклах отживших срок и забытых на затворках прошлого.  я знаю истории о совершенно других игрушках. игрушках. которые отдавались в жадно протянутые крохотные ручонки. обдавались жаром широко распахнутых детских глаз с веером пушистых ресничек. которые прижимались к груди с бешено колотящимся сердечком. и оставались в ребяческой памяти на долгие годы. наверное у каждого человека  в детстве была любимая игрушка. особо близкая и родная. игрушка. без которой не хотелось путешествовать и укладываться в постель. с огорчением кушать ненавистный суп или кашу и с которой хотелось поделиться всеми секретами. малюсенькими секретами казавшимися размером с целый мир. наверняка была игрушка без которой и свет был не мил. и если таковая терялась или ломалась было столько слез и огорчения. и внутри навсегда оставалось особо теплое отношение к этой вещице. и случайно оказавшись в детском магазине подарков нередко приходилось искать взглядом похожую. даже будучи уже взрослым человеком. а вот я не имела подобной игрушки. такой которой можно было бы отдавать свое тепло и приписывать качества выдуманного друга. тосковать или стискивать в минуты огорчения. игрушки. с которой сравнивались бы все последующие и которую можно было бы искать сквозь годы в ярких парадах витрин и разномастности ценников. и вот теперь я так хочу. хочу такую. чтобы стискивать во время сна в объятьях. биться в панике если покажется что утеряна. чтобы штопать заплатки и не желать новой. пусть даже более красивой и современной. чтобы была самой любимой и если проститься навсегда. то вечно искать на прилавках похожую. вспоминая самую дорогую. родную. я хочу. так хочу. будешь мой игрушкой? не той что водят  на ниточках. не той что оставляют на мусорной свалке или ставят для красоты на полку за прозрачное стекло. будешь моей душевной игрушкой? воображаемым другом? я поделюсь с тобой своими страхами и расскажу кем являюсь на самом деле. только скажи что будешь.

злые люди тоже плачут. от безысходности. и невозможности стать хотя бы на каплю добрей. у каждого злого человека есть своя картонная коробка. вырезанное перочинным ножиком окошко. и клавиатура заляпанная апельсиновым соком вперемешку с прозрачными каплями. не удержавшимся  под бархатом отяжелевших век. злые люди тоже тоскуют. по шумным гостям которые даже не вместились бы в тесную неудобную коробку. по геройским поступкам и благородным делам. на которые не смогут быть способны вовек. злые люди тоже дрожат. укутываются оборванными лоскутами одеяла и стонут от кусающего за шею холода. в картонных коробках всегда сквозняки ведь добрые люди не хотят греть злых людей. если бы только я нашла возможность стать на каплю лучше. сделать малюсенький шажок от испорченности и эгоизма. если бы только другой злой человек протянул руку и позвал  в свою коробку. можно было бы вместе становиться добрей. пуская в картонное окошко мыльные пузыри и кушая расплавившийся от душевного тепла и испачкавший пальцы шоколад. если бы только я стала хоть на малость лучше и не обещала с каждого понедельника измениться совсем. я бы смогла стать необходимой. я бы действительно смогла. только сейчас в моей картонной коробке зябко. плачет скрипка и протяжно звучит фортепиано. грусть и запачканная клавиатура.

закрой рот. я  неадекватна. не умея успокаивать. встряхивая за плечи и после размазывая по лицу макияж. не умея заставить замолчать. накрывая губами губы и прекращая потоки скрима. не умея схватить за руки и припереть к стене чтобы перестала истерить. не умея укрощать и даже не догадываясь как обращаться с недовольно дерзкой. даже не пробуй и не подходи. в таком состоянии я всего лишь три заветных слова которые люди так часто говорят друг другу. я «иди на хуй» для любого из тупых прилипших к экрану зевак. лучше помоги заложить кирпичами вход в комнату и проваливай. контраст  предательски мерзлого паркета и сливочного пара нагретого молока вводит в заблуждение. я как всегда не нуждаюсь в сопливой поддержке и объятьях смазливого мальчика. hate me as much as you can. ведь я так чертовски очаровательна в своей необоснованной агрессии.

в колонках играет: Underoath - Young And Aspiring

кутаясь в объятья таежных цветов. трескаясь и рассыхаясь точно по швам от разлуки.  встречу новую эру молочных рек и кисельных берегов. и вспомню времена когда уставшие стопы не знали подошв. могли греться зарываясь в ржаво золотистый песок и сгорали от смеха щекочимые перьями молодого покрывала травы. вспомню времена когда рожденные босыми не знали стеснений. и когда рожденные радужными на свежих лицах носили оттенки бархата ночных фиалок. загара персиков наполненных нектаром. а вовсе не украшали веки заплеванными черными брызгами. я вспомню времена когда воздушно струилась невесомая одежда.  не существовало потаенных карманов для перочинных ножей. и глубоких штанин для припрятанных дул пистолетов. я вспомню времена когда рожденные сводными захлебывались немыслимой волей а не давились фабричным смоком через негодные распираторы. я обязательно вспомню это время. а если всего этого и не существовало прежде. то обязательно выдумаю. в особенности людей. идеально прозрачных и тонких. в развевающихся одеждах и сияющих красками солнечных брызг. таких с которыми давно хочу уйти.

берлинская стена поперек горла. разделила суку на общественную и обособленно личную. если будущее существует. то обязательно зацепит за воротник и протащив вдогонку по оврагам ударит о перрон. чтобы взбодрилась. начала делать по утрам зарядку и влюбляться в каждого встречного. обладателя пухлых губок и распахнутых пронзительно голубых глаз. а я все также преданно люблю старые мешковатые толстовки и рваные выцветшие джинсы. наряжаться как шестнадцатилетняя и обхватив колени сворачиваться комочком в безразмерном кресле. не двигаясь в направлении улицы. и пусть твердят что в таком виде неженственно безродный цветок. я не девочка. я в капюшоне. сейчас вытяну через хрупкое исхудавшее запястье растянутые струны и подарю любому талантливому мальчику. чтобы сыграл трогательно и задушу беруще пропел. я не унываю. стелю постельку чтобы выспаться навсегда и дрожу в ожидании колыбельной. только не ври. я безобидна до невозможности. даже когда стараюсь казаться злой изо всех сил.

девочка плачет от бескомпромиссно долбящего панк рока. от потоков слов. вылетающих изо ртов брутальных дядь готовых порвать на части оголтелую публику. девочка переворачивает с ног на голову лиричность и трогательность расшивая бисером прозаичности. разве не опасно связываться с такой девочкой. чтобы после попасть в капкан наваждений неотложностей и залитых сиропом наслаждений. потерять остатки рассудка и заплевать стены узорами крови. лучше не связываться с этой девочкой и преодолеть расставленные капканы в полпрыжка. ненавидя всех влюбленных. и разбивая в дребезги невиданную девочку из красной книженции с переплетом людских страстей и вкладышами несовершенных самоубийств.

только не хлопай наивно непонимающими глазками и не спрашивай почему не верю в великое благоденствие. иначе придется схватить за воротник и приблизить твою смазливо довольную мордашку к лицу одной из этих девочек. одетой с черкизовского рынка. с вечно грязными волосами. неухоженными руками и армянскими мелодиями. раздающимися из разрывающегося новомодными звонками телефона. становление личностью проходит в кумаре зассаных подъездов. по обычаю сжимая в одной детской ладошке дешевую сигарету. в другой не менее дешевое пойло. девочка ощущает неописуемую взрослость и теряет в этом же подъезде все что пряталось за маленькой тщедушной душонкой. какая к черту девственность в 12 лет. это теперь не модно. вся классическая литература сжата в одном вордовском документе готовых сочинений и кратких содержаний. зато завтра девочку звали курить гашиш вместо школы. давай же смотри в эти пустые глаза. мы с тобой все равно умрем раньше оглохнув от своего рок н ролла или превысив грань в самоуничтожении. только вот  такие девочки это будущее нашей страны. и я абсолютно не уверена что подобные воспитают нормальных здоровых детей и вырастят поколение лучше нас. непатриотов  разгильдяев и наркоманов. я не верю в великое благоденствие. когда каждый второй прохожий на улице вызывает чувство омерзения. я научилась доверять только музыке. классике и явлениям природы.

мы маленькие джанки с горящими ненасытными глазками. прыгающими расширенными зрачками и трясущимися от нехватки дозы руками. наши походки плавны а взгляды по обычаю затуманены. в ожидании очередного кайфа и липкого приступа эйфории мы сваливаемся с диванов  и скребем по холодному паркету крючкообразными пальцами. порой доползаем  до кафеля в ванной и рисуем послевоенные узоры на запотевших четырехугольниках. в каждом очертании сюрреалистическая картина. еще бы. ведь мы так часто  бываем за гранью реальности. двигаем руками бордюры и рассматриваем деревья в кислотно несуществующих цветах. мы знаем о кажущемся и воображаемом все. все что нужно для того чтобы жить. мы любим курить. бросая в желто рыжее костры охапки осенних листьев  и наблюдая как огненные краски превращаются в отвратительный пепел. мы любим глотать таблетки. крупные капли проливных слез с едкой примесью сверкающей радуги и осколков стекольных обид. мы даже не пренебрегаем внутривенным. впрыскивая под кожу залпы жуткой ненависти и безумной любви. и если становится особенно грустно нюхаем. вдыхаем несвежесть полуночных городов и замираем в экстазе от мигающих фонарей и витрин. мы маленькие джанки и наш наркотик это сраная жизнь а вовсе не травка и кокаин. и мы заплатим любую цену только бы боги дилеры вовремя открывали доступ свободы к нашим легким.  разрешали убиваться и сбивать друг друга с ног обычным воображением. и думать мозгом не распухшим от синтетических допингов.

в мультяшных футболках. потертых джинсах и пиджаках. у нас свои семидесятые. я сцарапаю от безумного напряжения красный лак а после протру коповские очки и возьму в руки невидимую бас гитару. среди паленых людей. отдающих привкусом гари и кутающихся в подделки сверкающих фирм я хочу зажигать и становиться свежее с каждым новым аккордом. говорят что в англии хуже чем в чернобыле. давай лучше сдохнем безумно пьяными и от выхлопных газов великобритании захлебываясь брит попом чем останемся тут. смотреть на глупых девочек не знающих ужина и метающихся по лестнице чтобы влезть в еще более узкие джинсы. и не задумывающихся об узости мышления. такая нелепая весна. в глупую суку влюбляются гламурные дамы и эмо девочки. домогаются по асе и требуют встречи. эй ведь я хочу именно с тобой удобно усесться на радуге и жевать разноцветные мармеладки. только с тобой строить маленький домик с большими подоконниками и укутываться старым теплым пледом. эй эй где же мой [ candy man ]

эта истина стара как мир. плохие девочки засыпают с незнакомыми мальчиками. хорошие девочки стискивают в объятьях мягоньких медвежат. а я не терпя непонятных мальчиков в собственной постели и воротя нос от плюшевых игрушек. ложусь спать вместе с плеером. как насчет акустики твоего нервного сердца в моих наушниках. я уже давно ищу  психа очаровательного в своем безумии. а кругом только жеманно женственные джанки и мужепободные шлюшки.