Давно искала эту песню, и вот нашла.


Ни раз повторял капитан, что все беды от женщин.
И коль хоть одна на борту, то фрегат не жилец.
С единственной той, что зовется Удачей обвенчан.
Другую он вряд ли б когда-то подвел под венец.

Влюблялись с него синьорины и леди, так что же?
Он был и красив, и силен, гнул дублоны в руке.
Но был океан ему всех леди мира дороже
И чуть подлатавшись фрегат исчезал вдалеке.

Но как-то, такое бывает, берет верх природа,
Наш юнга влюбился и где-то в Суете убег,
И взяли мы нового на борт за час до отхода.
И вышел в дежурство фрегат. В добрый путь! С нами Бог!

Был тонок он как колосок, и невысок, а голосок,
Вам песней швы сердец как швы бортов промажет.
Пусть плохо знал он такелаж, душой моряк, а значит наш!
И экипаж ему поможет с такелажем.

Два месяца скуки, но вот чей-то парус в тумане.
Смотри-ка на флаге и череп, и крест из костей.
«Но что же», - сказал капитан. - «Вновь удача сама мне
Корсара послала. Наверх все! сто тысяч чертей!

Но ошибался капитан, два дня, две ночи по пятам
За ним мы шли в тумане тихою пантерой.
И вот развязка. И к концу, стоим борт-борт лицом к лицу.
И будет бой, и, значит, будут им галеры!

Для нас рукопашная – это привычное дело.
Но жаркий был бой и рубился пират в две руки.
Тогда и меня – видишь шрам – чья-то шпага задела,
Но я расплатился на месте. Претят мне долги.

И наш капитан в самой гуще. С ним справиться - где там!
Они ведь с Удачею были друг другу верны.
Рубился с тремя он, когда кто-то там из мушкета
Решил и его угостить с трех шагов, со спины.

Не шпага – пуля, вот в чем суть! Три шага - это тоже путь.
И не дождалась пуля с капитаном встречи.
Да, в этом суть, - три шага путь! Его накрыла чья-то грудь.
Вот так мы юнгу потеряли в этой сече.

А после простились с друзьями, и тем, кто любимы,
Как есть отписали: «Погиб, помня, веря, любя».
И залпами с ромом усопшим воздали долги мы,
Что б следующий раз помянули, быть может, тебя.

Был юнга как брат мне, как жить дальше с вечной виною?
Кому отписать? И нашел я в его рундуке
С пометкой конверт «Вскройте, если вдруг что-то со мною».
Для нашего брата нет странного в этой строке.

Я вскрыл и стоял, будто кнехт, и не вымолвить слова.
Стоял и не верил, а в сердце тайфуны и мгла…
«На Виком зовут, мол, меня, мое имя Виола.
Простите, но по другому никак не могла.

Всегда семь футов кораблю, а я люблю, ну хоть в петлю!
Так извините за обман, не по злобе я.
Пусть будет счастлив капитан, я ж не любить его и там
На небесах и в преисподней не сумею».

Ни раз повторял капитан, что все беды от женщин.
И коль хоть одна на борту – пропадут моряки.
С единственной той, что зовется Удачей, обвенчан.
Напился в тот день, быть может с тоски.
[464x700]