Вежливость и формальное обращение – это стена, за которую можно спрятаться от кого угодно, невидимая, непробиваемая броня. Это Гарри понял, вернее, прочувствовал.
- Да, профессор Снейп, спасибо, профессор Снейп, не могли бы вы мне объяснить, сэр, - мальчик сумел построить вокруг себя эту стену, защищаясь тем самым от человека, который втоптал его в грязь. Гарри повзрослел. Он понял, что когда человек кричит на своего врага и пытается его оскорбить, то он тем самым открывает неприятелю свои слабые места, показывает, что ему плохо, больно, что он уязвим. А он больше никогда не доставит проклятому Снейпу такого удовольствия, не даст возможности цинику, разбившему его сердце, посмеяться над ним.

С момента Победы над Темным Лордом прошло уже два месяца и после многочисленных чествований, пресс конференций, вручения ордена Мерлина первой степени, жизнь потихонечку стала входить в прежнее русло.
«Мальчик мой, любимый, сладкий, я тебя никому не отдам».
«А ведь отдал. С готовностью подложил, принес на серебряном подносе, и вовсе не ради каких-то убеждений, а чтобы спасти своего обожаемого Драко Малфоя», - Гарри смотрел, как шевелятся во время урока губы профессора Зелий, губы, которые целовали его с такой страстью. У юноши было чувство, как будто какой-то острый предмет проворачивают посередине его груди. Нехорошее, болезненное ощущение.
- Мистер Поттер, я к вам обращаюсь. Вы слышали мой вопрос? – на юношу смотрели черные спокойные глаза.
«Пошел на х№й м%№к.»
- Извините, сэр, я не понял вашего вопроса, не могли бы вы его повторить еще раз, пожалуйста, сэр, - вежливость - это то, что позволяет держать дистанцию и ставит человека в «рамки».
«Ты никогда не узнаешь, что я чувствую, сучий потрох. Ты не догадаешься насколько мне сейчас х;%№о», - Гарри безразлично смотрел даже не на Снейпа, а сквозь него, словно на приведение или предмет интерьера. Шкаф, к примеру. Неодушевленный предмет, который не вызывает никаких эмоций, абсолютно никаких.

«Я ему безразличен», - на душе у Северуса Снейпа было скверно настолько, что узнай про это Гарри, то наверно сильно удивился бы, а возможно, даже порадовался. Прозрение пришло к профессору Зелий постепенно. После победы над Темным Лордом ему уже не было нужды скрывать свою личную жизнь, тем более желающих доставить победителю Сами Знаете Кого удовольствие было, хоть отбавляй. Постепенно Северус понял, что отдает предпочтение исключительно темноволосым зеленоглазым юношам, а когда он одного из своих постоянно меняющихся партнеров несколько раз подряд назвал «Гарри» мужчине стало все окончательно понятно. Он снова влюбился, и снова в Поттера. Но на этот раз все обстояло гораздо хуже. Тогда он только мечтал и ничего не имел, а сейчас он все имел и все потерял.
В том, что Гарри для него потерян, Северус убедился, наткнувшись на уроке на абсолютно равнодушный взгляд зеленых глаз. Ни злости, ни обиды, ни печали, ни одной эмоции. Еще немного высокомерия в глазах и получится второй Люциус Малфой. Включенный в ситуацию профессор Зелий не провел аналогию и не подумал, что это безразличие и холодность такие же, как и у его друга, просто эффективный способ защититься от окружающих.
А вслед за прозрением пришло раскаяние. Он ведь просто-напросто рассчитался с Гарри за Джеймса, свел счёты с шестнадцатилетним мальчишкой, который ответил ему с такой искренностью, только из-за того, что тот посмел внешне стать копией своего отца.
- … не могли бы вы повторить свой вопрос еще раз, сэр? – Северус сейчас много бы дал за то, что бы мальчик не прибавлял последнюю частичку к своему обращению. Или хотя бы нагрубил ему, высказал хоть какую нибудь эмоцию. Но нет, Гарри был иезуитски вежлив.
- В каких случаях в сонное зелье нельзя добавлять лимонную вербену? – профессор задал сложный вопрос, надеясь, что Гарри не ответит на него и мальчику можно будет назначить дополнительные занятия, чтобы поговорить. Несколько рук взметнулось вверх, выше всех у заучки Грейнджер, место Драко Малфоя пустует.
Профессор был у Малфоев в поместье на выходных. Бледная, как стена больницы им. Святого Мундугоса Нарцисса рыдала у него на груди в присутствии мужа, благодаря его за спасение сына. Драко, который начал самостоятельно есть и следить за собой, бродил по дому, как тень, все время молчал, а если что-то говорил, то исключительно своему отцу.

Рассказ Люциуса окончательно доконал Снейпа.
-Ты же знаешь меня не первый год, Северус, я же нормальный человек. После этого …- Малфой - старший так и не смог подобрать подходящий эпитет Волдеморту. - У меня никогда не было мужчин. У меня очень хорошие отношения с женой, конечно в них нет безумной страсти, но мы с ней близки, занимаемся регулярно сексом, имеем похожие взгляды на жизнь, не раздражаем друг – друга. Моя семья лучше многих, которые я знаю. Ты же понимаешь, что я участвовал в оргиях с Драко только для того, чтобы сохранить ему жизнь. Я подумал, что уж лучше это буду я, чем кто-то другой.
Было всего шесть вечера, а бутылка коньяка перед Люциусом уже наполовину опустела.
- Когда Драко пришел в себя он попросил меня, чтобы я посидел с ним рядом. Потом попросил лечь с ним и обнять его, а вслед за этим начал меня целовать. Я не хочу сказать, что мне было противно или не понравилось, мне стало хорошо и даже очень. Но это неправильно, потому что он мой сын. Я попытался объяснить это Драко. И тут он устроил истерику, он кричал, что я его не хочу, потому что он грязный, из – за того, что он побывал под Волдемортом и половиной упивающихся, которые были вхожи в его дом. Что я отвергаю его из-за того, что мне противно к нему прикасаться. А под конец заявил мне, что не покончил с собой до сих пор только потому, что я был тогда рядом с ним и он знал, что я его люблю, - Малфой - старший плеснул себе еще коньяка. - Это ничего страшного, что я тебе это все говорю?
- Нет, конечно, продолжай, - Северус понимал, что его другу просто необходимо выговорится.
- В общем, когда он заговорил про самоубийство, я сломался. Я пошел ему на встречу, и знаешь, мне понравилось, мне чертовски понравилось. Это было что-то потрясающее, ты даже представить себе не можешь.
«Почему же не могу, могу», - глядя на полыхающий в камине огонь, Северус вспомнил: затуманенные страстью зеленые глаза, приоткрытые, жаждущие поцелуев губы, прикосновение к коже горячей нежной щеки, уснувшего у него на груди юноши, тихий наивный по-детски глупый вопрос «мы ведь всегда теперь будем вместе?». « Я умру, а я никогда ни с кем в жизни по настоящему не целовался», - тут мужчина понял, что Гарри сказал ему правду о том, что он был у мальчика первым. «Он меня никогда в жизни не простит»,- Снейп спросил сам себя, сумел бы он сам, простить подобное кому ни будь, и честно ответил, что вряд ли. Он закрыл свое лицо руками. Малфой - старший этот жест расценил по-своему.
- С того вечера это продолжается каждый день. И мне уже не хочется прекращать, я влюбился в собственного сына. Я ненавижу себя за это, я чувствую себя ненормальным, я пользуюсь его расстроенной психикой, но если бы я этого не сделал бы, было бы хуже. Сейчас он практически нормальный, даже уроки учит, говорит, что хочет сдать СОВы вместе с остальными. Мне кажется, Нарцисса обо всем догадывается, но ты же знаешь, она настоящая леди. Просто уходит из дома под различными предлогами.
- Ты все сделал правильно. Сейчас главное, сохранить жизнь и рассудок Драко, а со временем, возможно, все изменится. А понятия нормы и патологии очень размыты, общих рецептов нет, самое верное, исходить из соображений здравого смысла. Тебе не в чем себя винить, - Северус говорил то, что хотел услышать от него его друг. Профессор Снейп сам не верил в то, что говорил, он знал Люциуса, как никто другой и понял, что тот уже никогда не откажется от своего сына. Все, что было необходимо Малфою - старшему – это одобрение его поступков, своего рода моральная индульгенция, и он ее получил.
- А сам ты как, Северус? – задавая этот вопрос, Малфой - старший был уже сильно навеселе.
- Да никак, - ответил Снейп, лишенным интонаций голосом.
- Ты должен извиниться перед Гарри, - эта фраза заставила профессора вздрогнуть. - Да, извиниться! Зачем ты, черт побери, говорил ему гадости? Хорошо, ты говорил ему гадости до, но ответь мне, зачем ты унижал его, когда все закончилось? Приревновал? Не смог перенести, что он кончил под Волдемортом?! У мальчишки все лицо мозгами было забрызгано, его изнасиловали, а потом он убил человека, а ты еще язвил! – Малфой - старший окончательно набрался и со всей силы ударил кулаком по столу.
- С чего ты взял, что я его приревновал? – Люциус сказал чистую правду, в которой Северус не мог признаться даже самому себе.
- Да, потому что я, черт побери, сделал то же самое, я не знаю, как сдержался, когда он взял его на руки, он меня так когда-то на руках носил, я чуть все не испортил. Он чуть не отправил на тот свет моего сына, а я его при этом еще ревновал! – Малфой - старший схватил почти пустую бутылку со стола и со злобой швырнул ее в камин.
- Папа, что случилось? – дверь приоткрылась. На пороге стоял Драко в домашней мантии и пушистых бежевых тапочках.
- Ничего мой родной, все хорошо, иди ко мне, - мужчина крепко обнял и прижал к себе доверчиво, словно пятилетний ребенок залезшего к нему на колени, и обнявшего его тонкими руками за шею сына. - Я просто напился, прости меня.

- …таким образом, настой лимонной вербены нельзя добавлять в зелье беременным женщинам, поскольку он может спровоцировать выкидыш, - ответ Гарри профессор Зелий прослушал точно так же, как несколькими минутами ранее юноша не услышал его вопрос. Все слишком напоминало фарс. Какую-то игру, которая никому не нужна. Профессор и ученик, субординация, педагогическая этика. Какая к черту этика после того, что было?

- Мистер Поттер, Гарри, ты не мог бы зайти ко мне после занятий? Нам надо поговорить, - Северус решил сделать попытку к примирению и обратился к мальчику, когда тот хотел после урока выйти из класса.
«Что? Снова трахнуть меня, скотина, захотел?»
- Извините, сэр, но профессор Дамблдор просил меня зайти к нему в это время… - повисла пауза.
- Хорошо, а завтра? – мужчина сделал еще одну попытку.
«Неужели так приспичило? Пойди, поищи себе другую подстилку».
- Завтра у меня в это время тренировка по квидичу, профессор МакГонагалл хотела бы на ней присутствовать. Я не смогу прийти, извините сэр, - Северус понял, что Гарри ему врет, и что Альбус и Миневра с удовольствием прикроют мальчика перед придирчивым учителем. Дальше настаивать не было смысла. У Поттера найдутся отговорки на два месяца вперед.
- Хорошо. Можете идти, мистер Поттер, - когда за Гарри закрылась дверь Северус Снейп сел на место своего ученика, закрыл лицо руками и горестно вздохнул.
Как у Северуса Снейпа уехала крыша.

«Мальчик Гарри - натурал,
мальчик Гарри мне не дал,
Говорит, что любит»…- тут Северус Снейп подумал, кого бы мог полюбить Гарри, вот точно, эту розовую сосисечно - подобную
«Панси,
Просто в душу мне насрал,
Гарри в попу не дает,
Гарри писю не сосет,
На х№й мальчик мне такой,
Пусть пи&дует он домой,
Я куплю себе кровать,
Чтобы Гарри отъе№ать,
Не сломается она,
В ней дубовая доска,
Сяду я на табурет,
Гарри сделаю минет,
Я хочу е№аться с Гарри,
Я мужчина, или нет?!
Или лучше накажу,
К батарее привяжу.
Гарри раком я поставлю,
Злобно х^й в него всажу,
Извиняйте, господа,
Что-то сносит не туда,
Вот такая я скотина,
Вот такая ерунда»,- профессор Зелий написал этот шедевр, прочитал, выругался и порвал пергамент на мелкие кусочки. Северус Снейп чувствовал, что сходит с ума, он хотел Гарри Поттера до боли в паху, до темноты в глазах, до дрожи в коленях. Он чувствовал, что еще немного, и он сорвется и сделает какую нибудь непоправимую глупость. Уроки зельеварения у шестого курса проходили, словно в каком – то вязком бреду. Во время которых, профессор благодарил Великого Мерлина и святую Инквизицию за то, что маги оказались в изоляции и до сих пор носят мантии, а не обтягивающие брюки, как магглы.
А потом мужчина отыгрывался на всех подряд. Миневра сказала ему, что он злой. Дамблдор предложил взять отпуск. Все пытался узнать, что с ним с Северусом происходит.
- А случилось то, что если я не трахну Гарри Поттера, то, наверно, убью кого нибудь, - укрывшийся за валуном Снейп наблюдал в военный бинокль, который по его просьбе прислал ему будущий министр магии и большей знаток маггловских изобретений Артур Уизли, за расположившийся на краю обрыва на солнечной полянке, возле большего поваленного грозой много лет назад дуба, гриффиндорской троицей.
СОВы закончились. Рон, Гермиона и Гарри наслаждались свободой, теплой солнечной погодой и изумительным видом озера, долины и Запретного Леса, которые просматривались с обрыва, как на ладони.
«Ушли бы вы, куда ни будь. Совсем стыд потеряли», - эта внутренняя реплика относилась к лежащей, в одном маггловском купальнике на траве на мантии Рона Уизли, Гермионе Грейнджер и, собственно говоря, самому Рональду Уизли, который целовал и уже фактически лег сверху на вышеупомянутую Гермиону Грейнджер. Та ничего не имела против.
« Меня сейчас вырвет», - Северус перевел бинокль на объект своего вожделения и застонал.
Было жарко. Гарри тоже скинул с себя мантию. Оставшись с голым торсом в одних обтягивающих легких голубых хлопковых штанах (магглы их называют джинсами), стоял спиной к наблюдавшему за ним мужчиной, облокотившись на ствол поваленного дерева, и, подставив лицо лаковым лучам солнца, любовался открывшийся перед ним панорамой.
- За что? Я так больше не могу! – прошептал Северус, рассматривая в бинокль обтянутые голубой тканью маленькие округлые ягодицы мальчика. В том месте, где столь возбуждавшие профессора Зелий полушария переходили в ногу джинсы, зачем-то были разрезаны, и расходившаяся в стороны ткань обнажала нежную кожу. Как Северусу хотелось иметь возможность дотронуться губами до этой полоски, провести языком, дотронуться руками до выпирающих косточек бедер, на которых висели эти странные маггловские портки. Повернуть Гарри к себе и прижаться лицом к его плоскому рельефному животику, проникнуть языком в аккуратный красивый пупочек и облизать его.
– Ты там наверху! Если ты есть, сделай так, чтобы он сейчас остался один! – Снейп поглядел на голубое, почти синее небо. Он не знал, к кому обращается с этой странно молитвой, но она была услышана. Уизли с Грейнджер уже дошли до такого состояния, когда людям просто необходимо уединиться. Рон со смущенным видом, а Гермиона как-то глупо хихикая, что-то сказали Гарри. Тот, мельком поглядев на друзей с рассеянным видом, кивнул головой и вновь подставил лицо лучам солнца. Парочка удалилась, и предмет вожделения профессора Зелий остался один.
«От замка мы находимся очень далеко. Вообще непонятно, как эта троица забрела на эту полянку. Ученики собираются на обед. МакГонагалл пьет чай с Дамблдором. Профессор Флитвик и профессор Гербологии пошли к Хагриду любоваться на новорожденного единорога, Филч с Мадам Хуч занимаются инвентаризацией метел, Трелони как всегда в астрале», - подбираясь к Гарри, словно леопард к щиплющей траву лани, дошедший до точки мужчина перебирал в уме имена тех, кто теоретически мог ему помешать. Получалось, что никто.
«Я сделаю, что сделаю и будь, что будет», - убьют его за это, уволят, посадят - Северусу Снейпу было уже все равно.
– Акцио палочка! – волшебная палочка Гарри оказалась в руках у его учителя. – Locomotor, – заклятие попало в кисти мальчика, сковав его руки за спиной. - Impedimenta, - заклинание ватных ног – теперь он не убежит. - Silencio, – и не скажет ничего, что могло бы заставить сошедшего с ума от страсти мужчину изменить свое решение.

- Я даже на помощь позвать не могу. Надо же, так глупо попасться», - сползая вниз и царапая соски о шершавую кору дуба, Гарри решил, что это нападение мстящих за смерть своего хозяина оставшихся на свободе упивающихся и его сейчас убьют. Сильная рука подхватила его под грудь, не давая упасть на землю. Юноша почувствовал горячее дыхание у своей шеи.
– Как же я по тебе соскучился, - Гарри узнал хриплый срывающийся голос проклятого профессора Зелий.






[700x555]