Читаю сейчас Эренбурга, "Падение Парижа"; читаю с удовольствием – тем более неожиданным, что малая проза оного Ильи Григорьевича мне не показалась. Довелось тут совсем недавно прочитать целый сборник "Советский рассказ 20 – 30 годов", так вот там в пёстром подборе авторов Эренбург пошёл очень плохо. Его слог казался вычурным, надуманно эффектным, манера повествования – неестественной, на публику, так сказать. А вот роман лёг на душу легко и уверенно.

Эх, роман классический, старинный – перефразируем Пушкина – отменно реальный, реальный, реальный. Сейчас так не то что не пишут – не умеют писать в принципе. Каждый герой компактно охарактеризован, объёмен, выделены главные и второстепенные черты, живёт в своей конкретной обстановке, автор знает его прошлое и будущее... Герои разные: они по-своему думаю, говорят и поступают. Да, конечно, есть некоторые чисто литературные приёмы, которые я вижу – как создаётся симпатия или антипатия читателей к герою, за счёт каких приёмов; но это ведь тоже относится к мастерству автора. А какое знание материала! Масса подробностей жизни предвоенного Парижа, причём из самых разных слоёв: и рабочего, и творческого, и высшей политики... Тут тебе и литература, и живопись, и улицы, и политика, и реалии, и география... в общем, если нужно будет писать книгу об этом времени и месте – можно брать "Падение Парижа" как справочник.

Но, собственно, я не об этом. А о том, что книга 1947 года издания, и в ней много примет старого написания слов: все эти "танцовать", "диэта", "итти"; и вдруг я обнаружила, что в сорок седьмом году писали – "дермо". Причём обнаружила это сильно в середине книги, неоднократно встретив сие слово в тексте (кстати, это к разговору о пуританском стиле советской литературы, дескать, ни о чём "эдаком" не писали вообще – "ха-ха" три раза!). Вот интересно, почему слова такого рода меняют произношение и написание?

А вообще я жутко внимательный человек получаюсь, да.

Настроение сейчас - находительское