У меня есть друзья-художники. У них на джинсах масло, а на пальцах графит. Они дышат цветами и линиями, они Видят. К одному из них можно подойти, например, в метро, до или после совместной прогулки и сказать: "нарисуй мне, пожалуйста, про небо в окне и фонари из окна. Про ветер с прохладой и кофе с теплом. Про урчание чайника и урчание кошки, про крики далеких чаек и тиканье часов. И чтобы ещё был немножко мой портрет. Нарисуешь?"
И вот он задумается, наморщит лоб, соберет слова и скажет: "ладно". И нарисует. Пусть не картину, но маленький скетчик, вырвет мне из блокнота, подпишет, отдаст в безраздельное владение. А я поставлю бумагу и цвет за стекло, буду греться от штрихов, буду тыкать гостям пальцем и очень гордиться.

У меня есть друзья-музыканты. Все сплошь из струн, тактов и звуков. Позвонишь одному из них вечерком и попросишь: "чувак, напиши мне песню.  Простую такую. Я буду её напевать под нос на осенних скамейках." Он забурчит что-то про не его стиль и его депрессняк, про то, что у него других дел по горло и какие тут песни. Но ты прекрасно знаешь как его уговорить.

У меня есть друзья, которые Умеют Готовить. "Приходи, - говоришь им, - ко мне, свари кофе такого, чтобы крепко и горячо, горько и вкусно. Ты же умеешь, а мне не дано совсем."

У меня есть друзья-фотографы, их можно попросить сфотографировать уют и они не откажут.

У меня есть великое множество друзей-написателей. К ним только подойди, только глянь в глаза, рот ещё не успей открыть, а они уже задумали тебе сказку.

Жалко нет друга-гончара, чтобы пах мокрой глиной и чтобы у него были особенные руки. Придти к нему в мастерскую и просить: "Сделай, мне, пожалуйста, чашку. Такую, чтобы было понятно, что из неё пьют и чай и кофе. Чтобы её было тепло и удобно держать. Чтобы иногда отдавать её особенно дорогому гостю, но обычно пить из неё самому. Чтобы эта чашка побывала на всех моих подоконниках и столах, оставляла на них влажные кружочки от своего донышка. Чтобы пить из неё летом большими глотками холодную воду. Чтобы медленно отпивать из неё кофе, копаясь зимними вечерами в собственных текстах. Чтобы стучать ложечкой по её округлому боку и сыпать в чай сахар лишь ради того, чтобы определить: действительно ли поменяется звук, когда сахар растворится. Чтобы смотреть, как лампа отражается луной на поверхности жидкости в этой чашке. Чтобы жить с ней долго и счастливо. Будет?"