Как же это у тебя получается... так непонятно и никчемно лишать меня сна. Совершать сумасбродные поступки, трогающие сердце, но не доводить все до логического завершения.
Ну надо же... позвонить мне и спросить как дела. У меня все хорошо, малыш, иду играть в боулинг. А ты протянешь, что совсем никогда не играла и думаешь, что тебе понравится. Что ты спрашиваешь? На какой станции встречаемся? Бог мой, да ты же за километры отсюда! И почти сердитый нетерпеливый голос: Сень, на какой?! Всплывает понимание, что ты в Москве. Понимаю. Не осознаю.
Дальше какая-то пугающая обыденность. Люди, которые в моей жизни ежедневно и ты. Редкая. Но так органично вплывшая. Словно здесь и была. Всегда. "Сень, а они думают я кто?" Прозрачно все, мы липнем друг к другу нервно, чего-то шепчем в ушки.
Потом под снегом, под деревьями. Пытаешься растормошить меня. Да, малыш, это, наверно, романтично. Да, малыш, я должна, вероятно, что-то чувствовать. Не чувствую. Да нет же у меня ничего! Ты срываешься на один день, для меня. Да не для меня, пойми ты! Ты же хочешь, ты для себя это делаешь! А я могу стоять и не хотеть тебя поцеловать. Могу совсем не ощущать этих хлопьев в фонарном свете. Приятно тебя обнимать, потому что соскучилась. Не более...
И тихими голосами доводим все до бреда, ругаемся, и мне уже хочется уйти. У метро глаза в глаза, все понятно. Пока? Пока. А вот то, что дальше... я давно не бегала ни за кем, не боялась так, что уйдет. А за тобой побежала. Я за тобой побежала и было страшно, что не услышишь. Услышала. Бегом назад. В руки. Крепко. Мне просто нужно тебя прижать. Все будет хорошо. И просить прощения шепотом наперебой. Это ужас, что ты со мной творишь.
Уезжай что ли! Я тебя не понимаю. И себя заодно. Уезжай поскорее!