Это цитата сообщения vovato Оригинальное сообщение

Без заголовка

Тянет меня сегодня написать что-нибудь в ЖЖ и всё тут. Ладно, напишу, как я квартиру сторожил. Случилось мне как-то проживать в столице Российской империи городе Санкт-Петербурге. Время было смутное и стрёмное. Знакомые моих родственников, у которых я частенько бывал, решили отъехать на пару недель в Финляндию по торговой надобности. Всё бы ничего, да была одна проблема - квартиру не на кого оставить. А квартира была непростая: картины, фарфор каких-то династий, мебель, на которой ещё Пушкин штаны протирал, золотишко, серебришко фамильное, ну, и так по мелочи кое-чего. Короче, я не смог отказаться от предложения и дождливым октябрьским вечером заступил на двухнедельную вахту, полный нерастраченного оптимизма и феерических планов относительно пустующей жилплощади. Отъезжая хозяева, люди практичные, но донельзя пугливые, снабдили меня всякими номерами телефонов, набором слов и цифр для включения-отключения сигнализации, полным холодильником снеди, двумя бутылками дрянного молдавского вина (!), фонариком (?) и газовым пистолетом с одним патроном (видимо, на случай пленения). И потекла моя жизнь по готичным коридорам этой квартиры, понеслась, поскакала…
Первым делом я обустроил быт. Далее, я, не скупясь, пополнил винный погребок, особенно упирая на итальянские милые моему сердцу названия.
Первая неделя пронеслась, как один день щедро нагрузив меня приятными воспоминаниями. В коридоре под полотном работы неизвестного мастера, на котором была изображена пойма реки с там и тут разбросанными тенистыми кучками деревьев, выстроился ряд бутылок, на которых иногда любили поиграть мои музыкально одарённые гости. В подъезде меня стали уже узнавать и даже здороваться. Правды ради надо сказать, что здоровался со мной только полоумный глухой старик из квартиры этажом выше, любивший по ночам слушать старые записи Райкина и гоготать так, что на чердаке мыши дохли от ужаса. Все остальные в лучшем случае кивали, а нет, так просто моргали, причём, может быть, и не по моему поводу. И вот однажды случилось непредвиденное, вернее, предвиденное, но неожиданное. Пока я в очередной раз отмокал под душем, в квартиру забрался вор. Видимо, это был вор-нудачник, так как ещё на этапе вскрытия двери он повредил себе руку и забрызгал кровью пол коридора. Я застал его стоящим на коленях перед каким-то шкафом, в котором, я точно знал, нет ничего ценного, кроме застиранных хозяйкиных трусов пятьдесят второго размера и старых простыней, по которым, возможно, елозила задом ещё хозяйская прабабка, прослужившая всю жизнь по мореходной части.
– Хули ты там забыл? – задал я свой резонный вопрос, снимая правой рукой со стены незаряженное, но очень грозное английское ружьё о двух стволах. Тот от неожиданности издал странный звук, похожий на звук работы какого-то пневматического приспособления. – Картечь, - предупредил я, перехватив его взгляд. – Порвёт на куски.
- Отпустите! – заныл он на одной ноте. – Я ничего ещё не украл.
- А это и не важно, - сказал я, широко улыбаясь. – Снимай штаны! Живо!
Не знаю, что подумал бедняга, но подумал он что-то плохое. На мне самом штанов не было, так же как не было вообще ничего такого, ну, кроме того, что от природы. Я, и демонстративно шумно взвёл курки.
Воришка быстро подскочил и секунды за полторы выпрыгнул из штанов. Руки у него так и плясали.
- Всё остальное тоже, - потребовал я, качнув стволами. Помедлив немного, он всё же подчинился.
Потом я заставил его сходить в кладовку, взять там верёвку и накрепко привязать себя за ногу к трубе отопления.
- Что теперь? – спросил он, стоя перед нами в одних носках посреди комнаты.
- Открывай окно и прыгай, - пошутил я.
У него задёргалась щека.
- Ладно, слушай задачу…
Нашему незваному гостю предстояло трудом искупить свою вину перед обществом и таким образом заслужить амнистию. Сначала он перемыл всю посуду, потом полы, туалет, ванную, протёр пыль, постирал кое-что, погладил две рубашки, кстати, вполне прилично, приладил новую заклёпку на мои старые джинсы и, наконец, в старом хозяйском халате был выведен во двор с двумя мешками мусора и бутылок. На лестнице нам встретился тот самый глухой любитель Райкина. – Что же ты друга своего на верёвке водишь? – спросил он, качая головой. - Да ещё без обуви.
- Друзья теперь на вес золота, - оправдывался я. – Боюсь, сбежит.
Словом к одиннадцати часам вечера в квартире царил полный порядок. Ворюга был отпущен, правда, без своей сумки, в которой лежало несколько железяк. Он быстро оделся и ушёл.
- Водки хочешь? – спросил я его на прощанье.
- Не, я пойду, - мотнул он головой. – В другой раз