Возвращаясь с работы, я зашел в паб, хотел отдохнуть и расслабиться. Сел за единственный свободный столик.
 - Эй, кормачь, кружку свободы! - крикнул я бармену.
 - Свобода не продается, - с грубой интонацией в голосе ответил бармен, и, повернувшись ко мне спиной, обратился в пепел, светясь мелкими огоньками надежды и рассыпался на тысячи частичек истлевшего табака.
 Опустив голову, я о чем-то задумался, затем с грустью посмотрел на человека, седящего напротив меня. Он смотрел в свою чашку, в которой серебряной ложкой размешивал черную печаль с белой пеной прошлого. Я закурил страх и попытался прочитать его мысли. Он смотрел на меня своими мутно-синими глазами с полуприкрытыми веками. Меня словно начал пронизывать его взгляд, как пронизывал ветер насквозь во время холодной войны против власти сильных. Стало тяжело на душе. Я достал свой револьвер и мне вспомнилась она, та самая, кто подвергал мое тело мучительному и приятному тлению. Меня стало немного мутить, но я мгновенно снял тошноту выстрелом в висок. Мое лицо забрызгала кровь. Собеседник улыбнулся и снова уставился в чашку.
 - Сыграем в жизнь? - спросил он меня, не отрывая взгляда от чашки.
 - Хорошо, ты первый, - прошептал я, целясь револьвером в его сердце, которое он все это время прятал в левой руке.
 - Нет, - сказал он, играясь скальпелем, и отсек мою кисть с лежащим в ней револьвером.
 - Все по правилам, - сказал я убийце надежд, на что он внезапно засмеялся. Вскочив с места и умерщвляя всех на своем пути, он побежал к выходу. Неожиданно он, добежав до выхода, сорвался вниз, не успев расправить крылья. Славный парень, подумал я. По крайней мере он остался у меня в памяти. Я спихнул со стола его чашку, содержимое которой прожгло пол. Я испарился. Пора было домой.