Прескверная История
Нечто Чеховообразное

Шел четвертый час ночи, а на 3*** Sewell только начинали
кутить. Господин Мартышкин носился под ногами у гостей, о чем-то визжа и всячески пытаясь привлечь на себя внимание. Молодой человек, почевший ненужным снять шапку, разливал из графина водку в граненные стаканы. Кто-то в гостинной стонал на гитаре, а мелкий мужичок по фамилии Мечтальников бегал от гостя к гостю да все звал с собой в кругосветное путешествие. Господин Пукин ежился в кресле и все глубже в него вжимался, ожидая когда освободится уборная. На все это молча взирал из кривой рамки на пожелтевшей стене Антон Павлович.

Леля волновалась. Молодой князь Дотоевский, пригласивший ее на сегодняшний вечер, отсутствовал, и лакей посланный разыскать его только что прибыл с пустыми руками. Хоть она и испытала целую вереницу любовных разочарований, Леля все же хоть чуть-чуть да надеялась "что вот вот и..".

Тут наконец растворились ворота и в заснеженый двор, звеня
бубенчиками, въехали сани. Велев сперва слуге напоить коней, из саней вышли Князь Дотоевский и незнакомая Леле госпожа. Ее сияющий, здоровый и уверенный вид навеял на Лелю уныние и тоску. "А я кому все такая исстрадавшаяся нужна-то?", вздохнула она про себя.

Завидев Лелю, князь раскланялся и принес искренние извенения, мотивируя внезапное отсутствие тем, что ему нужно было срочо отбыть в соседнее имение чтоб отдолжить балалайку и гитару у соседа. Покурив папироски, все вместе прошли внутрь. Когда проходили через гостинную на кухню, князь заметил как разные Набрыдловы и Самахваловы, с уверенными румяными и сытыми лицами, лакомо посмотрели на Лелю. "Н-да.. Кому я такой исстрадавшийся вобще нужен?", мелькнуло в голове.

Трудно одиноким людям: говорить боятся. И Леля жаждет любви, ласки, понимания, хочет чтоб ее обняли и приютили, чтоб серая вереница дней озарилась присутствием любимого человека, чтоб не смотреть больше так грустно добрыми уставшыми и разочарованными глазами на этот мир; и князь мечтает о том чтоб полюбить, горячо и страстно, и создать вместе свой новый мир - а да только гляди - словно ветром их разнесло как только в гостинную вошли. Ведь еще ладно коли Леля дома в подушку
беззвучно плачет, а князь в то же время в ступор у себя особняком
пьет; а тут ведь все-таки встретились. Встретились, увиделись да глаза прищурили.

- Ех, тополя, тополя - зевнул и обратился к самому себе молодой
человек, не пожелавшый снять шапку, и начал сливать из пустых
графинов, теперь уже окружаюших его, капли водки - да...с бывает же... во дает наш брат... - тут кот, притаившийся дотеле под стулом, прыгнул на стол и молниеносным движением схватил мойву, которой закусывал говорящий. Молодой человек прервал свои размышления и принялся обильно сквернословить, потом вдруг успокоился и стал молча пить.

Антон Павлович все так же строго взирал на происходящее.

Князь спрятал лицо в бокал и задумался. Он был холост и сильно страдал от этого. Он побывал в многих странах, познал много людей, много пережил, и даже выучил семь языков, но говорить с женщинами он так и не научился. Да и как научиться, думал он, если дотронешся – а они на дыбы как злые кони, или наоборот - вздрогнут и как пугливые лани в чащу умчатся. Так и научился про себя, не вслух, любить; и про это никому не сказывать. И так же с Лелей: она ему очень нравилась, но
это он от нее тщательно скрывал.

"И все-таки странно, почему же так сложно просто любить?", подумал князь, краем глаза заметив как госпожа Многопотребская выплеснула бокал вина в лицо усатому гусару, с которым она минуту назад танцевала. Молодой человек, уже без шапки, поднял со стола голову, прищурился и громко расхохотался. Господин Мартышкин привзвизгнул и почти даже подпрыгнул. А в углу постаревшый Ногтев, бывшый художник и романтик, все с такими же глупыми и теперь немного спившимися глазами, жадными руками мял пышные формы госпожи Продажковой. Про нее ходили
разние слухи; поговаривали даже что она раньше жила в Москве по
желтому билету.

Князь молчал. Ему было досадно что за всю жизнь ему так почти и не довелось насладится женской лаской. Только когда путешествовали по У*** губении, и остановились на недельку в таборе у цыган, черноокая полудикая цыганочка обольстила и отдалась ему. В ее объятьях наслаждался он пару ночей, а потом табор ушел и цыганка исчезла. И воспоминания о ней, и так пропитанные винными парами, со временем тусклели и тоже исчезали. И теперь эта неопытность угнетала князя. Хоть он и знал что сможет удовлетворить Лелю намного лучше чем братья
Самохваловы, или, например, господин Наобещалов, он все конфузился перед ней и слова вылетали все не те - мелкие, фальшивые, ненужные.

Тут мысли его смешались и запутались и князь, так ни в чем и не
разобравшись, вышел на кухню. Лели не было, но когда Князь пошел ее искать, то узнал от лакея что ей срочно нужно было отбыть и что она оставила князю небольшой томик Чехова. Князь открыл там где было загнуто и прочитал залпом. Затем улыбнулся и даже как-то обрадовался, и вобще вроде как-то повеселел. (На стене Антон Павлович даже стал добрее смотреть). В глазах у князя засветилась молодецкая уверенность; он пообешал себе что в следуйшюю встречу он расцелует Лелю крепко, горячо и страстно, и про все ей скажет. Подумав, он взял перо, бумагу и сел писать ей письмо.


P.S. tut daje ya est`! ugadaete?