Оба оборотня подняли свои глаза. В глазах лисицы отрадалась полная луна, глаза же ее собеседника были таинственны и темны, как скрытая сторона ночного светила. Они заговорили тихими шипящими голосами, словно змеи. Только то был не змеиный язык. Этот язык был их единым, тем, что их связывало по мимо общих детей и общий жажды невинной крови. О чем был разговор, было трудно понять, но малыши лисята то подтявкивали, то смеялись звенящими голосами.И красиво и пугающе было это зрелище. С одной стороны единая семья, где нет ни горя ни слез, а с другой стороны - беспощадняе звери, готовые рвать и убивать....

Только этот момент сохранился в его сердце. Другие моменты разум пытался стереть, чтобы не причинить любящему сердцу боль. Но ничего не получалось. Мозг вновь и вновь проигрывал ужасные моменты: полная луна, кровавый снег. Он держал ее на руках, гладил серебристые волосы. Она могла еще дышать. Она плакала, впервые после своей смерти. Они остались вдвоем, детей убили, расстреляли при них. Снег еще помнил их последние следы, а ветер уносил предсмертный вой обратно к их норе, куда они уже никогда не вернутся... Она умирала, долго и мучительно. Люди забрали ее сердце, поступили так же, как девушка лисица с маленькой девочкой. Он пытался сказать что-то утишающие, он просил Одена забрать его вместо нее, но великий северный бог отказал ему. Она умирала. У него на руках умирала его любовь и жизнь, а он ничего не мог сделать. Ее веки запорошило снегом, на ресницах застыла льдинками вода. Он поднялся, последний раз посмотрел на нее. Ужасающий вой пронесся по сумрачным лесам. Это была его песня, последняя песня для нее...