Вчера виделись с папой. Он был грустным весь вечер - молчал или нервно смеялся, был кипучим и жеским в жестах. Позже я задавала себе вопрос: в чём тут дело, говорили об этом с Ж., рассуждали, я всплакнула. Мне вдруг стало ясно как день - помимо того, что папа ежедневно мучительно бореться с ревностью, он ещё и сожалеет о том, что я не оправдываю его ожиданий. Не живу его высокодуховной моралью и не проповедую её, не разделяю его мнений ни в одном из вопросов. Ему кажется, что он потерял дочь. Думаю, сейчас ему отчаянно хочется вернуться в прошлое и поменятт несколько ключевых моментов своей жизни. Наверное, если бы ему это удалось, он бы посадил меня под замок и заставил читать классику и рассуждать о высоких материях. Какой же он идеалист, мой отец.

Грустно. Пару раз я думала написать ему письмо. В эпистолярном жанре мне особенно хорошо удаётся выражать свои мысли. Но мне вдруг стало неловко за эту идею. Я вообще часто испытываю неловкость, находясь с ним рядом. Неловкость за него перед другими и за себя перед ним. Мы с ним как какая-нибудь часть тела, которую разделили на две части. И небрежно раскинули в разные стороны. Большой дискомфорт, но он пройдёт, заживёт. А вот вместе им никак, не сростись уже. Простите за такое антиэстетичное сравнение..

Не передать, какую боль мне доставляют отношения, сложившиеся (или не сложившиеся) с папой.

Я постоянно ругаю себя за то глухое раздражение, что он у меня вызывает. За неловкость и -  временами - стыд. Но что же с этим поделать, если мы разорванный на части, кровоточащий кусок мяса. Если мы не можем быть друг с другом рядом.