Я, черт возьми, люблю тебя.
Да, кажется, так надо произносить эти три слова.
Проглатывая окончания, срывая тонкую пленку нежности, сжав зубы.
И когда-нибудь я так и сделаю.
Когда вольфрамовые проводки в моей голове, заменяющие мне мозг и еще что-то в области «сердца» начнут перегреваться
От духоты. От твоих рук. От тебя всего в моем затылке.
Я крикну эти проклятые три слова, которые мы зареклись произносить в самом начале и до сих пор ни разу не соблюли своего зарока.
Я крикну, чтобы они не торчали больше в моем горле, мешая жить.
Я крикну, чтобы не умереть от чахотки, как положено всем, кому запрещают любить.

Я, черт возьми, люблю тебя.
И звонкий смех сорвется с моих губ и заживет своей отдельной жизнью.
Он превратится в ледяные пузыри и будет подниматься к самому потолку твоей комнаты, которую ты мне так и не разрешил оклеить зелеными обоями.
Мне нужно будет только приоткрывать рот, чтобы давать выход этим шарикам, разбивающимся о стену твоего непонимания.
И каждый новый будет окрашен моей кровью из разодранного горла.

Я, черт возьми, люблю тебя.
Всеми силами и слабостями души.
Но последний проводок, заключающий мой разум, перегорит, и я вылечу в форточку.
В темную ночь. Потому что все объяснения происходят ночью.
Я вылечу и стану голубем.
Этим сизым столичным уродцем.
Я сяду на крыше небоскреба и распылюсь на золотые молекулы с первым лучом нового солнца.
А ты раз в полгода будешь приносить мне на могилу цветы.
И однажды я снова проснусь под твоим одеялом.