Мне дали 25 лет равнодушья
За попытку смены строя изнутри.
Я отсидел. Я прихожу снаружи.
Сперва возьмем Манхэттен. Потом возьмем Берлин.


Мной движет тихий голос ниоткуда.
Мной движет первый след моих морщин.
Мной движет красота наших орудий.
Сперва возьмем Манхэттен. Потом возьмем Берлин.


Мне вправду бы хотелось быть с тобою
Я убежден в достоинствах твоих
Но видишь, там толпа садится в поезд —
Я говорил тебе. Я говорил тебе. Я говорил тебе: я был одним из них.


Я был тобой любим как проигравший;
Теперь во мне не видно слабины.
Ты знаешь способ как меня возможно
Остановить, но вы разобщены.
Как много лет я ждал сигнал
На штурм своих вершин.
Сперва возьмем Манхэттен. Потом возьмем Берлин.


Я не люблю всю вашу индустрию моды,
Инъекции от веса и морщин,
И то, что сделали с сестрой за эти годы.
Сперва возьмем Манхэттен. Потом возьмем Берлин.


Мне вправду бы хотелось быть с тобою...


Да, спасибо вам за присланный подарок —
Обезьянку и дешевый клавесин.
Теперь как музыкант я очень ярок.
Сперва возьмем Манхэттен. Потом возьмем Берлин.


Ты помнишь — я жил на медяки прохожих.
Ты помнишь — я был мойщиком витрин.
Но сегодня кто не ранен — тот контужен.
Сперва возьмем Манхэттен. Потом возьмем Берлин.


Мне вправду бы хотелось быть с тобою...

ЛЕОНАРД КОЭН



В переводах Алексея КУЧЕРЕНКО