Порою бывает так грустно, что глаза наполняются слезами, сквозь которые уже не различаешь творящееся вокруг. Ты идёшь, как бесприютный подонок, всеми ненавидимый и презираемый, а вокруг бегут люди…розовые, голубые, белые женщины и девицы, серые и жёлтые их спутники, с горящими глазами и вульгарными гримасами. Их звонкий смех и жирные крики отдают в голову, превращаясь в безликий и монотонный гул, разрывающий изнутри. Бульвары, улицы, широкие горящие проспекты, укромные манящие скверы с холодными скамейками – всё это кишит горожанами. Так душно здесь. Так неуютно в этом мире.
Ты с цинизмом смотришь на часы, закрываешь глаза и чувствуешь, как останавливается твоё сердце… невесомые частицы его уже в пути, они расходятся по венам, как маленькие колючие капельки, постепенно испаряясь сквозь кожу. Ты открываешь глаза, с мольбою смотришь на бегущие стрелки. Шестьдесят восемь, шестьдесят семь, шестьдесят шесть… Вслух, - не стесняясь, про себя, - боясь… почему-то вспоминаешь про какие-то незначительные вещи, а то, о чём хочется вспомнить  просто становится незнакомым, как будто чужим. Ты понимаешь, раз у всех по-другому, то надо кардинально меняться… Только что менять? Опять себя?! Ну, уж нет! Довольно, хватит. И хочется чего-то удивительного, но в то же время без пафоса; грандиозного, но неизвестного никому.
Ты идёшь… В глазах твоих блеск, который зажгла немыслимая жажда, жажда наживы, злой и жестокой. Опускаешь взгляд на часы, они показывают как никогда точное время. И главное - чтоб не опоздать! а то подумают, что я непунктуальна.