Двадцать женщин до меня ты был иным, не знаю, лучше или хуже, но я смотрю в твое лицо и вижу сквозь черты другого. И тогда мучительно хочу разведать Антарктиду, очистить от наносного, пласт за пластом, глубинные слои, где чистый, как родник, тот мальчик, что бегал за воздушным змеем спозаранку и строил домики меж веток яблони
десять тысяч дней до нашей эры.
Ты не скала, что гордо возвышается над морем, непобедимая и неделимая, и волны отступают, столкнувшись грудью. Да и вода по капле отнимает, меняет континенты, точит камень. И с каждым новым вздохом мы в зеркале себя не узнаем.
Добраться б до того, внутри, отколупать, ломая ногти или нет – как археолог, кисточкой, смахнуть чужое осторожно. И раскопать сокровище, ты поразишься, ты сам забыл, о чем мечтал
десять тысяч дней до нашей эры.
Надежно спрятать под стекло, секретик, для себя, и не делиться.