Глава пятидесятая

* - Avril Lavigne

- А менеджер звонил? – экстремал держал плечом мобильный, умудряясь при этом записывать что-то в записную книжку и строить мне глазки.
- Нет.
- Уже 12. Пора бы ему мне позвонить.
- Том, - я вспылил, захлопнув книжку, которую читал, - ты висишь на обоих телефонах уже 5 дней. Как он тебе дозвонится?!
- Ты не в духе, да?
- Я пойду гладить Эмме платье, - кидаю книжку на диван и иду наверх.
Этот троглодит продолжает разрываться между телефонами и лэптопом. Захожу в детскую. Ребёнок сидит за столом.
- Что делаешь?
- Решаю уравнение.
Я вытащил платье и только потом понял, что она мне сказала.
- Какое уравнение?
- Обычное, с двумя переменными.
Клянусь, у меня начался дёргаться глаз. На негнущихся ногах я подошёл к малышке и посмотрел в тетрадь. Мой рот раскрылся в немом крике.
- Боже ты мой.
Сев на кровать, смотрю в одну точку.
- Давно? – спрашиваю, пока Эмма с совершенно спокойным видом поворачивается ко мне.
- Не очень. С осени. Как папа сказал о маме. У меня ещё вот, - девочка распускает волосы и показывает мне пепельно-белую прядь волос. Седую. У меня глаза готовы просто выпрыгнуть. – Когда я завалила математику, то решила немного вперёд пойти.
- Немного? Ты издеваешься? – вскакиваю. – Это уравнение какого класса? 4-го, 5-го?
- Вообще-то 6-го.
Сажусь обратно.
- Так, отец завтра улетает. Я ни слова ему не скажу. Но ты ведь понимаешь, что это не нормально?
Кивает.
- Пойдём к Питеру. Сделаем томографию, рентген... да всё, что только будет нужно.
- Билл, это же не болезнь.
- Золотце, - подхожу к девочке и обнимаю, - это не совсем нормально. Да что там... не каждый ребёнок в 7 лет осилит том братьев Гримм и не будет высчитывать задачи. Твои ровесники играют в игрушки, смотрят мультики...
- Я тоже смотрю.
- Эмма, - отхожу, - всё чаще я наблюдаю тебя за компьютером. Я ничего не имею против, учись, конечно. Ты поделишься со мной... расскажешь о своих знаниях?
- Когда папа уедет. Я не хочу, чтобы он знал.
- Правильно. Будет скандал. Потому что мы с тобой уже слишком много от него скрыли. Ещё и это. Так, мне надо тебе платье погладить. Собирайся, скоро выезжаем.
- Хорошо.
Мы вышли из комнаты и пошли в разные стороны. Потом я вспомнил, что платье оставил на кровати.
- Билл, позвони менеджеру, меня беспокоит, что...
- Том, - ору, - сам позвони ему. И вообще, иди, собери вещи, у тебя завтра самолёт, - всплёскиваю руками. – Я сам отвезу Эмму в кафе и с родителями договорюсь. Занимайся своими делами.
- Ты чего? – парень даже всё отложил.
- Ничего, - уже тише, - просто экзамены меня выводят. Ты улетаешь в эту чёртову Африку. Я остаюсь один.
Том поднимается ко мне, обнимает и гладит по спине. Выдыхаю. Тяжко как-то.
- Всего 2 месяца, малыш. Всего 2.
- Прости, у меня нервы сдают. Я всё понимаю. Иди, звони менеджеру кафе. Нам скоро уже выезжать пора.
Весь день я был сам не свой. Праздник прошёл на ура. Эмма принимала подарки, играла с друзьями и одноклассниками. Вечером к нам приехали Юджин и Эмили, а потом подъехала Мина, поздравила внучку. Мы поужинали, после чего Том отвёз мать домой. Я самолично собирал любимому сумку. А потом не выдержал, сел на пол у кровати и пустил слезу. Меня всё гнетёт, вся эта обстановка, касающаяся Тома и Эммы. Мне на плечи будто рояль водрузили и хихикают. Кауэр зашёл бесшумно, опустился рядом со мной и начал целовать моё зарёванное лицо.
- Я вернусь. Обещаю. Всё будет хорошо, маленький.
- Боюсь. Всего на свете опасаюсь. Ты, пожалуйста, будь там осторожен... – всхлип. – Не хочу отпускать тебя, Том.
- Билли, я летаю так раз по 7 в год, прыгаю с гор, плаваю в океанах. Воспринимай эту поездку, как одну из целого ряды, ничем не отличающуюся от других.
- Тебе легко говорить. А вдруг ты вернёшься покалеченный или того хуже...
- Перестань.
Парень поднял меня и посадил на кровать.
- Сумку я сам соберу. Ложись спать. Времени много.
- Во сколько у вас поезд?
- Без 5-ти 10. Самолёт в 6 часов.
- Я хочу проводить тебя.
- Лучше не надо. Если ты разревёшься у поезда, то я не смогу в него сесть.
- Сухарь!
Раздевшись, я лёг в постель, успокоившись. Не хотелось ни плакать, ни думать, ни даже дышать. Я мечтал лишь о том, чтобы завтрашний рейс из Франкфурта отменили, и Том вернулся бы домой.
Он лёг рядом, забравшись под одеяло, обнял, согрев меня своими тёплыми руками и... запел шепотом на ушко:
I'm Standing on a bridge
I'm waitin in the dark
I thought that you'd be here by now
Theres nothing but the rain
No footsteps on the ground
I'm listening but theres no sound

Isn't anyone tryin to find me?
Won't somebody come take me home
It's a damn cold night
Trying to figure out this life
Wont you take me by the hand
take me somewhere new
I dont know who you are
but I... I'm with you*
И пел, пока я не улыбнулся. Затем, поцеловав меня в щеку, пожелал спокойной ночи и обнял крепче, оставаясь рядом, засыпая вместе со мной.
... Утром я получил много прощальных поцелуев, минет и пару заверений, что эта скотина будет звонить. А потом отпустил. Прижав к себе Эмму, грустно улыбнулся, провожая его, стоя в коридоре. Как только он закрыл дверь, что-то внутри меня оборвалось. Я не готов был к этой разлуке. Да, Том предупредил меня задолго, но... морально подготовиться сложно, не говоря уже о том, чтобы свыкнуться. Малышка ещё минут 20 после отъезда такси стояла на диване, смотря в окно, а потом взяла меня за руку и потащила завтракать на кухню.
Через неделю посетители сайта команды узнали, что трое долбанутых на голову экстремала улетели в Африку, помогать местному населению. Том не звонил. Вероятно, просто не было времени. Не могу сказать, что я изводился или бесился. Нет, просто взял себя в руки и приказал оставаться спокойным. На самом деле меня больше всего беспокоила Эмма, её новые, открывшиеся мне недавно, грани ума. У меня остался последний экзамен, по которому я должен получить автомат, поэтому всё моё время было распределено на ребёнка. В понедельник, как обычно, я отвёз Эмму в школу, проводил до лестницы, а потом пошёл в кабинет директора. Дождавшись аудиенции, я почему-то резко заволновался.
- Герр Мецгер, доброе утро.
- Здравствуйте, фрау Шейнер. Я бы хотел с вами поговорить по поводу Эммы.
- Вы? Почему не Томас?
- Он улетел в Африку и вернётся только в марте. Вопрос не терпит отлагательств.
- Что ж, - женщина указала мне на кресло напротив своего стола, - раз так, то я вас слушаю.
Около 10-ти минут я объяснял директору свои опасения и выказал тревожность.
- Мне бы хотелось, чтобы вы выписали для Эммы официальное направление на сдачу коэффициента интеллекта. Я не думаю, что это медицинский вопрос, понимаете?
- Да, Билл, вполне.
- Мне кажется, что после известий о смерти матери, у неё что-то произошло, это и послужило таким толчком. Я видел её решения линейных уравнений. Вам не кажется странным подобного рода поведение для ребёнка, которому всего неделю назад исполнилось 7?
- Кажется.
- Она постоянно таскает лэптоп отца. Он не запрещает. Мне же всё это кажется немного ненормальным.
- Хорошо, Билл, я поговорю с классным руководителем вашей девочки и обязательно дам знать о своём решении. Но всё же, - заминка, - мне бы хотелось провести первичный тест в стенах школы. Томас не будет возражать?
- Я бы хотел, чтобы он не знал пока об этом. Ему бы сейчас в Сомали не умереть от жары или от пули.
- Я вас поняла.
... Телефонный звонок раздался через 3 дня, когда я убирался дома.
- Герр Мецгер?
- Да.
- Это фрау Тэйэр. Классный руководитель Эммы.
- Здравствуйте.
- Билл, вы бы не могли подъехать в школу?
- Прямо сейчас?
- В крайнем случае, сегодня.
И я сорвался. В кабинете директора было жарко. Пришлось снять куртку и расстегнуть толстовку.
- Билл, - в кабинет вошли две женщины. Начала говорить учительница, - когда Эмма получила за тест 6 баллов, я думала, что ребёнок не обладает какими-то сверх умственными способностями...
- Она получила 6? – я открыл рот и медленно моргал.
- Да, осенью, мы вам звонили по этому поводу из школы. И я была уверена, что Эмму придётся переводить в другой класс. Но вчера мы прошли тест.
- И что? – я уже трясся.
- Посмотрите сами.
Фрау Тэйэр протянула мне папку. Я достал последний лист. Дыхание спёрло. Результат IQ составлял 149 баллов.
- Ваш ребёнок не просто одарённый. У Эммы третий уровень.
- Что это значит? – я поднял глаза на учительницу.
- Она высоко одарённая. Мы с фрау Шейнер запросили государственный тест для одарённых детей из комитета по образованию. Этот тест будет последним. Если и он покажет столь высокий результат, то вам, а точнее отцу Эммы, придётся решать, отдать её в гимназию, либо оставить в школе, но перевести в класс для одарённых детей.
- У вас такой есть?
- Да, - заверила меня директор.
- Я не знаю, даст ли Том ответ сейчас. Мне бы, если честно, не хотелось его тревожить.
- Билл, вы должны понимать, что таких, как Эмма, 1 к 1000.
- Если честно, то я пока не понимаю.
- Мы оповестим вас, как только придёт тест из комитета.
- Спасибо.
Я так загрузился, что забыл приехать вновь к школе, чтобы забрать девочку. Эмма приехала на трамвае, заверив, что всё в порядке. Мы пообедали, а потом обсудили её тест, предстоящие перспективы. Но как только малышке стало скучно, она ушла к себе рисовать, оставив меня недоумевать дальше. Вечером я позвонил маме. Она единственный в моей жизни человек, который всегда даёт правильные советы.
- ... и тест показал 149 баллов.
- Это много. А что Том?
- Мам, он улетел в Африку, звонить ему сейчас – нет смысла.
- Дорогой, ты имеешь право на Эмму в период его отъезда?
- Да, он меня как-то к адвокату потащил, там заставил бумаги подписать. Пункт про Эмму был.
- Так вот, милый, поговори с адвокатом. Если у тебя есть полномочия, то переводи девочку сейчас, чтобы она полгода не сидела в обычном классе. Поверь мне, если не развивать её, скажем так, талант сейчас, то его можно погубить.
- Я боюсь, что Том...
- Родной, я видела твоего друга и малышку. Я с первых же минут поняла, что этот мальчик для дочери сделает всё. Подумай, неужели он будет против? Если ты имеешь хотя бы одну крошечную возможность помочь ей, то используй этот шанс, дорогой, а с Томом разберётесь потом. Я тоже думаю, что его сейчас трогать не надо, тем более, ты говоришь, что там гражданская война.
- Ладно, мам, спасибо. Может ты к нам приедешь пока его нет? Как у тебя там с работой?
- Отпуск взять можно, если папа не будет возражать.
- Приезжай. Я тебя с Эмили познакомлю и с Миной. Они мне близкими людьми стали. Посидишь с Эммой, позанимаешься. Я тебе доверяю.
- Хорошо, Билл, я дам знать.
В начале следующей недели я уже стоял на пороге кабинета Сары.
- Мне нужен от тебя документ о моей опеке над Эммой.
- Но ты ей не опекун, - блондинка даже глаз не подняла на меня.
- Слушай, - я подошёл и сел напротив, - кое-что изменилось. Либо я достану этот документ, либо подпись Тома. И ты должна мне помочь.
- С какой это стати? – удивление.
- Дело в малышке.
- Исчерпывающе, - она опять опустила голову в свои бумаги.
Пришлось рассказать ей о своей проблеме.
- ... ты должна мне помочь.
Адвокат долгим взглядом изучала черты моего лица, наклонив голову то в одну сторону, то в другую.
- Давай сыграем в 10 вопрос? Ответишь на все правдиво – я достану тебе его подпись.
- Тогда и я буду задавать тебе вопросы.
- Договорились, - девушка скрепила руки и положила на стол, лучезарно и как-то едко мне улыбаясь. – Ты его любишь?
Сперва я подумал, что мне показалось. Но вовремя взял себя в руки.
- Да. Вы спали?
- Да. А Эмму?
- Да. Когда?
- В апреле и мае того года, когда вы расстались. У тебя были мужики помимо Тома?
- Да. Его зовут Дэвид. Он тебе сам рассказал о нас?
- Не совсем. Когда решил оформлять документы для страховки, то я его в лоб спросила. Тогда он и рассказал всё. Ты в курсе, что он тебя не любит?
- О да, - я хохотнул. – Ты хочешь загрести Тома себе?
- А то! Тебе нравится ваш секс?
- М-м-м, - я сладко улыбнулся, потом облизнулся и даже глаза прикрыл. – Завидуешь?
Она ничего не ответила. Встав, девушка достала из пачки лист бумаги и протянула его мне.
- Пиши, что надо, подпись я тебе обеспечу завтра.
- Нарушишь закон, подделав документ?
- Вся проблема в том, что если бы я не была уверена в срочности твоего дела, то ты бы ни за что не вошёл в этот кабинет. Пиши, - строго сказала блондинка, дав мне ручку.
Домой я вернулся в наипрекраснейшем настроении.
Кауэр не звонил. Я изводился. Сара меня не обманула. Она достала подпись Тома, видимо, скопировав её с другого документа. Я отдал письменное прошение якобы от лица львёнка на перевод его дочери в другой класс. Ох, я знал, как рискую, когда передавал злосчастную бумажку директору, но так диктовала сделать моя совесть и ответственность перед ребёнком. Хотя... больше всего меня волновал тот факт, что мой парень спал со своим адвокатом. Да, в то время он был свободен и я его не виню, но... выбрать Сару как сексуального партнёра... в Дрездене что, приличных девиц не осталось?
Январь неумолимо близился к концу. Я сходил с ума всё сильнее. Это заметили все. Бри занимался делами нашего курса, а вот Ник взялся за меня основательно, прицепился как клещ. Выгуливал, разговаривал, пытался вытащить из лап отчаяния и депрессии. И дело было даже не в отсутствии любимого человека. Во мне свербело какое-то мерзкое предчувствие беды. Я не мог понять, случится ли что-то с Томом или со мной, но оно разрывало меня внутри с каждым днём всё больше. Как какая-то зараза, вирус, поражающий организм. И жизнь вся превратилась в абстракцию, которую нарисовал неумелый автор. Я, находясь в таком состоянии, рассказал Нику об Эмме. Признался, что у Тома есть дочь от Шарлотты, что ей уже 7 лет, и я за ней ухаживаю, пока это чучело играет в героя. Друг, конечно же, был в шоке, но отошёл довольно быстро, поняв, что на рабочем столе Кауэра стоит фотография не чужого ребёнка. Он даже смягчился ко мне, предложив всем вместе погулять. Ему ужасно хотелось познакомиться с малышкой. Естественно, я не стал ему отказывать. Они даже подружились быстро, на какое-то время позабыв обо мне, оставив одного сидеть на лавочке в парке. Я смотрел на знакомые деревья, аллеи, скульптуры – и сердце щемило. Всё-таки, мне безумно тоскливо без Тома. Его рядом нет, а значит, мне не на кого положиться.
Чудо случилось в самом конце января. Я спал, обнимая его подушку, когда зазвонил мобильный. Их с Эммой фотография показалась мне глюком, но через секунду я подорвался, как на мине, схватил прибор, но он выпал из трясущихся рук. В итоге, затылок ударился об каркас кровати, телефон был выловлен и я, наконец, ответил на звонок.
- Ненавижу тебя!
- Не думал, что ты так по мне скучаешь, - ухмылка. – Ты 100 метров только что пробежал?
- Нет, я лазил за упавшим телефоном под кровать, а уронил его, потому что переволновался. Ты не звонил 2 с лишним недели. Забыл про нас?
- Как я мог?! – наиграно. – Просто тут сложно с техникой. Мы попали в изолированную деревню, так сказать, без электричества. Наши ребята вчера припёрли генератор на солнечной батарее, и вот я подзарядил телефон.
- Там жарко?
- Ну, я пока не расплавился, но загорел прилично. Вы как?
- Учимся. Я... я перевёл Эмму в другой класс.
- Зачем? – голос стал серьёзнее.
- Это долго объяснять. Поверь мне, там ей будет лучше...
- Её обижали? Билл, ответь, иначе я...
- Нет, ну что ты завёлся? Никто ничего плохого ей не сделал. Это была инициатива учительницы и директора. Там немного другой курс. Не беспокойся.
- Легко сказать. Ты уверен, что в другом классе её никто не будет обижать, что ей будет хорошо?
- Уверен. У неё уже появилась новая подружка. Том, не трясись из-за этого.
- А как ты её перевёл? Не помню, чтобы ты рожал ребёнка мне...
- Тупица, - я улыбнулся. – Я написал от твоего имени заявление и сдал.
- А подпись?
- У Сары взял. Кстати, какого чёрта ты с ней спал? – делаю вид, что рассердился.
- Проболталась? – вздыхает. – Да ладно, она меня споила в первый раз. Её день рождения праздновали. Ну и как-то само покатилось.
- А потом?
- А потом нужда.
- Приедешь – яйца оторву.
- Блин, а я так мечтал о детях. Ладно, скажи мне, у Эмили всё в порядке?
- Вроде бы. Они особо со мной не общаются. Насколько я знаю, она собралась увольняться, потому что Юджин не горит желанием видеть её в декрете на работе.
- Идиоты.
- Когда ты вернёшься? – уже тише спрашиваю, ложась.
- В марте. Как и обещал. Я скучаю.
- И я. Сильно. Без тебя даже не дрочил.
- А стоило бы. Я понимаю, что тебе сложно, но представь какого мне... – пауза. – Я бы сейчас обнял тебя. Ты ведь в кровати?
- Да. В спальне.
- И поцеловал.
- Не искушай. Меня и так штормит от одной мысли, что я не могу коснуться тебя. Когда вернёшься, ты же не будешь вылезать из кровати пару дней, правда?
- Если только ты составишь мне компанию. А теперь, Билли, подними свою лёгенькую тушку и дай трубку моей дочери. Я хочу поговорить с ней.
Пришлось будить ребёнка, но она была безмерно рада слышать отца. Не знаю, что уж он ей там наплёл, но вышла из детской она донельзя счастливая.
- Веди себя хорошо, - сказал мне любовник, как только я получил телефон обратно.
- У тебя там роуминг вообще-то, а по счетам платить мне придётся. Ведь ты же заставишь меня тебе деньги на телефон класть.
- Да и плевать. Мне ещё маме позвонить надо. Не обеднею. Хотя... ты же будешь со мной, если я стану вдруг голодранцем?
Я засмеялся, что чуть мобильный не уронил.
- Том, я не позволю тебе бедствовать. На мою зарплату проживём.
- Ловлю тебя на слове. Ладно, мне пора. Всех целую и обнимаю.
- Звони хоть иногда.
- Хорошо.
Я положил прибор, но чувство облегчения так и не пришло. Нет, прекрасно, что он позвонил, но меня всё равно что-то тревожило. И я решил при удобном случае поговорить об этом с Диди.
Мы встретились в кафе, пока Эмма была у бабушки. Она напросилась к ней на выходные, не знаю уж, достал я ребёнка или она просто соскучилась по Мине. Блондинка была бледной, невыспавшейся и какой-то измотанной.
- Что с тобой?
- У меня почечная недостаточность. Недавно был приступ.
- А почему ты мне ничего не сказала?
- Ты всё равно ничего не смог бы сделать.
20 последующих минут она сетовала на своё состояние. Я посоветовал ей обратиться к врачу, а подруга ответила, что тот в отпуске. Тогда я порекомендовал ей обратиться в клинику, где работает Питер. Там все специалисты классные, а за деньги готовы предоставить любые услуги. Потом разговор плавно перешёл на мои проблемы. Жаловаться, в целом, мне было не на что. Только на беспочвенное беспокойство, которое меня изгрызало.
- Ты, возможно, перенервничал. Навалилось всё разом. Отвлекись, отдохни.
Я подпёр голову кулаком и вздохнул.
- Нехорошее что-то будет. Задницей чую.
- Не зацикливайся. Это чревато. Паранойя разовьётся.
... через неделю мне снился безумно странный сон. Я стоял в дверях комнаты. Понятия не имею, что это было за помещение. На диване сидел парень, широко раздвинув ноги. Он улыбался. Я узнал в нём Тома, тут же кидаясь в объятия. Мы стали целоваться. А потом он сказал: «Ты так соблазнительно выглядишь», - но голос был не его. В ужасе я уставился на любимого, лица которого не узнал. Отпрянул, попросил отпустить меня, но потом почему-то расслабился. Он гладил меня по волосам. Я чётко отдавал себе отчёт, что это не Том, но мне было так приятно...
Дня 4 после этого я ходил сам не свой. Приехала мама. Эмма прыгала от счастья, а у меня было время погрязнуть в учёбе, отдав девочку под железную опеку. Я был неприкасаем. Сидел, писал курсач. Потом нам сказали, что мы обязаны определиться с дипломом и выбрать себе научного руководителя. Конечно же, я пошёл к Гофлеру. Он единственный, кто поможет мне, чей предмет мне интересен больше остальных, и я был уверен, что профессор не даст меня в обиду на защите.
- Билл, вы должны понимать всю сложность проекта. Вы уверены?
- Да. Я знаю, что будет тяжело, но у меня полтора года до выпуска. Я справлюсь.
- Что ж, - Гофлер поправил очки и чиркнул подпись на ведомости, - так тому и быть, раз вы уверены. Прошу вас докладывать мне о ходе работы. Потом мы придумаем что-нибудь с практической частью.
- Спасибо.
И вот так у меня появилась цель на целых полтора года и уверенность в себе. Я всё смогу. У меня всё получится. Но уже к вечеру я сидел в гостиной, смотря на маму и малышку, подперев голову ладонью, мечтая о Томе. Он, наверное, весь шоколадный. Ходит в одних бермудах и с тряпкой на голове, чтобы не напекло. А на бронзовом теле перекатываются мышцы, течёт пот и он томно вздыхает от усталости. Боже мой... я скоро так чокнусь. Оставив своих женщин одних, схватил телефон и пошёл наверх, моля его треклятый мобильный быть заряженным. Гудки прошли.
- Да... – голос какой-то сиплый.
- Привет. Я умираю.
- От чего это? – сарказм.
- От спермотоксикоза. Когда я думаю о тебе, у меня всё болит, особенно, - понижаю голос, ложась на кровать, - ниже пояса.
- Дразнишь?
- Ты засранец! Вернись домой быстро!!!
Расстёгиваю джинсы и запускаю руку в трусы. Прикусываю губу.
- Скажи мне что-нибудь ласковое.
- Дрочить собрался?
- Да, можешь присоединиться. Я жду. Начинай.
- Представь, что я тебя целую, - он тоже зашептал и, кажется, куда-то пошёл.
- М-м-м, да, представил. В шею, поглаживая руками по животу.
- Да. Говорю тебе всякие непристойности. Языком скольжу по кадыку. Ты руку хоть облизал, а то потом неприятно будет.
- Какой заботливый. Сейчас, продолжай давай, не отвлекайся.
Я послушался, вытащив руку и обслюнявив ладонь. Лёг удобнее, задрав футболку, пока Кауэр собирался с мыслями.
- Обхватываю губами твой член.
- Ты торопишься, - слегка улыбаюсь, чуть выгнувшись, будто он и, правда, здесь.
- Пальцами залезаю внутрь тебя. Двигаю ими быстро.
- А мне больно.
- Не придумывай, - он выдохнул как-то странно. – Ок, беру смазку и выдавливаю прямо туда. Но всё ещё продолжаю сосать твой пенис.
- А я роюсь в твоих дредах, иногда тяну на себя, и ты мычишь.
- Возбуждаюсь, трусь пахом об кровать.
- Том, ты что там делаешь? – начинаю смеяться.
- Повторяю за тобой. У меня телефон сейчас сядет.
- Чёртова твоя Африка.
Мы больше не разговаривали. Только дышали и стонали. Порой, конечно, у него или у меня вырывались мольбы в пустоту, потому что мы были в разных частях света, хотя казалось, будто в одной комнате лежим. Я прокусил губу и кончил на живот. Том, естественно, уже отрубился. Я не слышал его голоса. Грёбанный аппарат, треклятая Африка и сраное это его путешествие. Хочу его здесь и сейчас.
Мама обеспокоилась, увидев мою губу. Я лишь отмахнулся.
... и у меня началась депрессия. Нет, я не просто ходил туда-сюда и ныл. Изнывал. Его телефон был мёртв. Мои нервы сдавали. Катализатором в этой ситуации стала Ди, приехав к нам, когда я только вернулся с аэропорта, проводив маму.
- Ну что ты с ума сходишь?
- Ты предлагаешь мне сходить в клуб и снять кого-нибудь?
- Почему так категорично? – она насупилась, скрестив руки на груди.
- Ладно, - я вновь стал шататься по комнате. – Что предлагаешь? Купить билет до Сомали и трахнуть его прямо там, в каких-нибудь тропических кустах?
Подруга начала смеяться. Выпив чая, успокоилась, смотря с улыбкой.
- Ты такой забавный.
- Очень смешно. Я прямо-таки диковинка на витрине, хожу тут, нервничаю.
- Почему бы тебе не прекратить? Это как вариант.
- Не поможет.
Всё-таки сажусь в кресло и мну подушку.
- Он вернётся, вот тогда оторвёшься на всю катушку. Сплавите Эмму кому-нибудь.
- Я даже не представляю, когда он прилетит.
- Сюрприз будет.
Звонит мой мобильный.
- Погоди минутку, - улыбаюсь ей. – Да, - отвечаю.
- Как насчёт побухать? – сразу и в лоб спрашивает Пит.
- Я с ребёнком.
- Она же спит?
- Ну?
- А двери у вас изоляционные.
- Ты всё тащишь. И ещё, - запинаюсь, - я не один.
- А с кем?
- С Дианой.
- О, эта паранормальная женщина. Хорошо, я еду.
- Погоди, - напрягаюсь, - если ты приедешь на машине, то я тебя не выпущу из квартиры в пьяном состоянии.
- Я и не собирался домой сегодня.
Цирман ехал минут 20. У меня было чувство, что алкоголь и закуску он купил заранее днём. Диди смутилась: они ведь до этого с Питом так и не виделись, хотя знали друг друга заочно. Как только он явился, то признался, что представлял её страшной уродиной с корявой челюстью и прыщавым лицом. Блондинка хмыкнула, выдав, что он вообще мозговой гинеколог. Другу нечего было ответить. Мы стали бухать. Я припёр кое-что из холодильника, чтобы не совсем всухомятку напиваться. У нас в запасе были текила и виски. После пары стопок они поладили. Мы смеялись, травили байки и какие-то тупые шутки, потом стали говорить о делах сердечных. В основном обсуждали ситуацию у Пита. Вроде уже и около 2-х месяцев прошло, как Эмили сделала свой выбор, а сердце его, как я понял, всё ещё кровоточило.
- Обидно? – спросила его Ди, «хлопнув» очередную стопку.
- Да. А кому не было бы обидно? Но я её оправдываю и понимаю. Они вместе уже фигову тучу времени. Она правильно поступила.
- Почему ты оправдываешь её?
- Потому что Юджин хороший парень. Тем более, она беременна. Не думаю, что от меня. Да, было пару раз, когда мы не предохранялись, но я в неё не кончал.
- Сперма может попасть внутрь и без пениса во влагалище, - философски начала рассуждать девушка, склонив голову и пьяно прикрыв глаза, - например...
- Избавь нас от прослушивания своих светлых мыслей. Не дай разочароваться в женской логике ещё больше.
Мы засмеялись. Потом они начали спорить, а я тихо так засыпал. О чём был спор догнать мне так и не удалось: Пит раскачал меня и указал наверх, в спальню. Так я и сделал.
Утром голова не болела, что, безусловно, радовало. Я помылся, оделся, пошёл вниз, сварить кофе. В гостиной царил хаос: на столе срачь, на полу раскиданы подушки и валялись пакеты, упаковки от чипсов и рыбы. Жуть. Следов своих собутыльников я на первом этаже не нашёл. Скорее всего, Ди уехала, вызвав себе такси, а этот горе-невролог спит себе в моей комнате жопой кверху. Насладившись кофе, я всё-таки пошёл на разведку. Такого шока я в жизни не испытывал: они лежали на моей кровати, укутанные в одеяло, обнимались, и по оголённым конечностям я понял, что у этих двоих ночью был секс. Ещё, конечно, меня на эту светлую мысль навели 3 использованных презерватива, валявшихся на полу у кровати. Ну я им устрою! Будут комнату вылизывать, 2 недоделанных одиночества.
Когда Эмми встала, я снарядил её и отправил на такси к Роберте, перед этим позвонив родителям девочки и попросив их принять мою «дочь» к себе на выходные. Они согласились. Ждать пробуждения друзей было самым мучительным. Когда же 2 довольных жизнью тела вылезли из берлоги, я не только лишил их кофе и завтрака, а сразу же заставил убираться. По всей квартире. Они даже застонали синхронно. И никакого смущения и неловкости на лицах, значит, секс был действительно клёвым. Пока я сидел в позе шаха на диване, эти две савраски бегали и чистили дом. К обеду закончили. В честь такого замечательного события, как примирение двух своих друзей (хотя я не думал, что именно таким оно будет), поступило предложение от меня пойти в клуб вечером, ибо Эмма спокойно играет у подруги загородом. Они согласились, а потом уехали вместе переодеваться. Что-то мне подсказывало – направление будет у них одно.
Ближе к ночи они приехали опять вместе. Глаза горят. Значит, трахались. Я оделся, даже накрасился, чтобы не быть среди них белой вороной. Мы поехали в клуб на такси. Пили, танцевали, болтали.
- Он мне нравится, - навалилась на меня Ди, как только Пит свалил к бару, брать нам очередную порцию.
- Представь, я успел заметить.
- Нет, Билл, не просто так он мне нравится. Не только внешне. Меня к нему тянет.
- Он хороший человек, пусть и вредничает иногда. Умный, образованный, не бедный. Я должен радоваться.
- Меня это пугает.
- А как он в постели? – подмигиваю.
- Иди в задницу, пиявка.
Мы засмеялись и продолжили ржать, даже когда Цирман насильно пихал нам в руки стаканы. Стоило Диане уйти в туалет, как на меня насел второй нахлебник.
- Она потрясающая.
- Успела уже про будущее тебе сказать?
- Прекрати ёрничать. Ей удалось меня отвлечь от мыслей об Эмили. Изумительно.
- В постели она раскована?
- Более чем. С ней приятно не только переспать, но и поболтать.
- Подозреваю, что вы успели сделать и то и другое в равной степени.
- Не завидуй.
- Куда уж. У меня ведь муж в Африке дурацкой пашет, а мне без него дрочить не в сладость. Ваши утехи никак не ранят мою изрезанную тоской душу. Нет, чтобы не при мне, сволочи.
- А мы не при тебе, вообще-то, это...
- В доме моём! И я об этом узнал уже утром.
- Ты не рад за меня? – настороженно спрашивает.
- Думаю, у вас всё получится, Пити, надо лишь постараться. Она моя подруга, странная, да, но всё равно очень хорошая.
- Ты ей про меня только гадости говорил, да? – Цирман даже глаза выпучил. – Нет, серьёзно?!
- Да с чего ты взял?
- Значит, не говорил?
- Ты что, за один день умудрился влюбиться?
Молчим. Когда приходит Диана, мы начинаем болтать о всякой фигне. Я свалил от этих похотливых кроликов танцевать, когда они начали целоваться. Что-то быстро события развиваются. Но даже когда они сели в одно такси, я не посмел им что-либо сказать.
Мда, друзьям было суждено отвлечь меня вплоть до понедельника. Ситуация начала повторяться. Я впал в депрессию, на этот раз ещё хуже. Эмма хвасталась мне своими оценками, результатами тестов, рассказывала про новых друзей и занятия, а я апатично моргал, не слушая малышку, плавая в собственном мозгу, мечтая о любимом. Его телефон был по-прежнему мёртв. Вечерами я представлял его в какой-нибудь убогой деревне в Сомали, таскающим какие-то балки. И опять потный торс и замотанную голову, пыльные щёки, израненные руки, все в ссадинах, отощавшего, но чрезвычайно довольного собой. Но успокоиться, видимо, было мне не суждено. Начался приём успокоительных средств, игнор социума и апатия ко всему окружающему. Дошло до того, что мне даже Юджин позвонил.
- Эмили сказала...
- Ну, кто же ещё мог нажаловаться.
- Она волнуется.
- Моё состояние касается только меня.
- Не думаю, что Тому понравится, что он увидит не парня, а овощ, когда приедет.
- Ты не знаешь, когда он явится. То, что я тут маюсь без него – это, по-твоему, он одобряет?
- Билл, ты наглотался чего?
Я лёг на диван, поджал под себя ноги и заплакал, вот просто так, без повода, а потом вдруг как будто очнулся.
- Ты меня пугаешь, - сказал Вирт, сдерживая раздражение.
- Надо прекращать пить таблетки. Они не помогают.
- Чего ты такой кислый? Уже февраль на дворе. Он скоро приедет.
- Может и передумать. Останется там на полгода. Ему, наверное, по кайфу.
- Что ты там себе выдумываешь? Прекрати. И жертву из себя не строй. Он, небось, там вообще ест один раз в день и моется раз в неделю, если не реже.
- Фу! Не говори мне этого, я сойду с ума окончательно, так и не успокоившись.
- Что конкретно тебе не нравится?
- Его отсутствие, - переворачиваюсь. – Что у него телефон не работает.
- А ещё?
- У меня секса нет. Я не могу к себе спокойно дотронуться, думаю, что это измена.
- Какая чушь, - прыскает и усмехается.
- Знаю я. Мне Бри и Ник хотели мозг прочистить, но не вышло.
- Слышал, ты с дипломом определился.
- Да, так и есть. Эмили же вроде увольняться собирается?
- Ну да. В апреле. Будет уже 6 месяцев. Не хочу, чтобы были проблемы.
Я мысленно посчитал в уме.
- О Боже! У вас родится лев! Ещё один. Нам как-то Тома достаточно.
- Но он не будет носить фамилию Кауэр. И то не факт, может он родится в начале июля.
- Кого хочешь?
- Как и любой мужчина – мальчика, но если родится девочка – будет просто восхитительно. Я буду рад и двойне. И тройне.
- Том будет ныть, что у него только дочь, а ты постарался лучше него.
- Может и не я постарался.
Молчание. Неловкое и липкое.
- Давай о другом?
- Конечно. Ты родителям сказал?
- Да. Рады. Сказали что-то типа: «Вот и на свадьбе погуляем».
- Вы уже решили?
- Скажу тебе по секрету: как только ребёнок родится, то распишемся, но тайно.
- Что, никого не позовёте?
- Нет. Я не хочу пышное торжество и не потому, что мне денег жалко. Суматоха эта раздражает, а зная Мину и свою маму – атомная война спокойнее. Мы потом с вами отпразднуем, в ресторан позовём, например. С ребёнком особо не погуляешь, так что я готовлюсь к другой жизни.
- Но к мысли, что станешь отцом, наверное, не привык.
- Нет, и если честно, мне немного страшно.
- Абсолютно нормальная реакция.
Мы замолчали. Я опять погряз в своём расстройстве.
- О чём думаешь?
- О Томе. Я скучаю.
- Уверен, он тоже.
- Не могу места себе найти. Скоро буду к столбам приставать.
- Ты подушку его не стирал и потрахиваешь изредка, да? – и начал ржать, паразит.
- Как забавно. Это не смешно!
- Понимаю. Билл, скажу тебе одну вещь...
- Опять фигню какую-то, - преждевременно расстраиваюсь.
- Почему это?! – возмущается. – Я тебе помочь хочу.
- Себя в качестве утехи предложишь? – тут уже я глумлюсь.
- Упаси Господь!
- Перекрестись ещё. Что ты там хотел мне сказать?
- Ты же знаешь, что Том не такой простой... короче, у него есть свои секреты и их полно, скажу я тебе.
- Спасибо, я в курсе. Это всё? – зеваю, садясь.
- Вот ты тупой, ну?! Я тебе подсказку дам, а ты подумай. Если скажу прямо – он меня убьёт.
А вот это уже интрига. Я концентрируюсь на разговоре. Подумать успел даже о том, чтобы сбегать за блокнотом и ручкой.
- Он ничего не узнает. Это будет нашей тайной!
- Так вот, у него есть секреты. Если подумать и прикинуть, то ты сможешь несколько узнать, но для этого нужна одна вещь. Очень важная вещь, особенно для Кауэра. Найдёшь вещь – найдёшь секреты.
- Вот блин. Что за вещь?
- Не скажу, иначе он меня и вправду казнит, а ты сам понимаешь, что у меня семья, дети, все дела.
- Говори быстро!
- Извини, невеста зовёт, - хохочет и отключается.
Я ломал голову над этим дней 5. Изводился, страдал от недостатка секса в жизни и думал. Конечно, сперва я представил себе фотоаппарат. Но один он взял с собой, а в остальных карт памяти нет, они совершенно бесполезны. Облазил все полки и даже стол Эммы, пытаясь найти заначки или какие-то важные документы – фигня. Всё не то. Раз в день стабильно звонил Юджину и терроризировал. Он работал, поэтому вечно отшивал меня.
Такими темпами настала середина февраля. Радовало то, что зима скоро закончится, но и угнетало положение вещей. Я несчастный и брошенный на произвол судьбы гей. Никто меня не приласкает и не поцелует, а ждать своего черножопого принца африканского у меня скоро пенис скрутится в зюзю и будет саднить от боли и прилива крови. Юджин не кололся, а своих мозгов мне было мало. Я подключил ребят. Но и они ничего путёвого не выдали. У меня 3 пары друзей – и все тупорезы.
- Ю-ю-юджин... ты должен мне сказать!
- Нет. Я друга не могу подставить.
- Мы не скажем. Я реально умру. У меня там всё крутит, а хэнди у этого гада так и не работает. Пожалей меня.
Повисло молчание. Он думал.
- Лэптоп.
Я бросил трубку, в 4 прыжка преодолел лестницу и открыл его ноут. Рылся-рылся и ничего. Ничегошеньки! Даже самого ничтожного компромата нет.
- Ты обманул меня!
- Ничего подобного. Просто ты тупой. Что ж я могу с этим поделать?
- Я не тупой. Как ты и сказал, пошёл, взял ноут...
- А тот ли? – перебил он меня.
И тут меня осенило. У Кауэра их 2. Один дома, второй в офисе.
- Я тебя люблю...
- Но-но-но, у меня невеста есть! Не стоит своё голубо-паразитирующее влияние на меня распространять.
- Спасибо. Я завтра туда поеду, посмотрю.
- Не ошибёшься. Прямо на рабочем столе.
- Вирт, ты просто прелесть.
- Я не хочу, чтобы ты был в депрессии. Только Тому ни слова, он меня, реально, порежет за это.
- Не скажу, слово даю.
Мы распрощались. Я метался на кровати всю ночь. Мне было хреново, но я вытерпел аж до 12-ти, накормив Эмму, отвезя её к Мине, кое-как оттуда уехав.
- Ли, привет.
- Здравствуй, Билли.
- Я сегодня хочу в офис приехать. Дашь добро Церберу вашему на стойке?
- Ок.
Машина просто летела по городу. Я предвкушал что-то интересное, даже захватывающее. Может съёмки какие, фотографии, переписка интимная про меня, конечно. Может ещё что-то. Но меня распирало, как будто в груди шар находился и давил на стенки.
- Здравствуйте, я к Эллис Реннер.
Секретарь так посмотрела на меня, будто я ходячая помойка. Взяв трубку, она набрала, спросила про меня, а когда получила ответ, то указала на лифт, будто я никогда тут не был.
- Привет, - девушка улыбнулась мне, встретив на этаже. – Чем обязаны?
- У Тома в кабинете мой жёсткий диск. Он спёр, а вернуть забыл. Я к диплому приступаю, а памяти в компе мало.
- А, понимаю. Пойдём к Лине, у неё ключ.
Мне пришлось нетерпеливо сидеть в «Кушалке», слушая девичий трёп, только потом получить ключ и скрыться за дверьми «Ледяного царства». Пахло Кауэром. Трепетно открыв ноутбук, я принялся изучать рабочий стол. На нём стояла наша с Эммой фотография. Том как-то снял нас, когда мы гулять ходили. Я поправлял девочке платье, а она дёргала меня за волосы. Давно было дело. На самом деле, я готов был увидеть всё, что угодно. Но пошарив по экрану глазами, не нашёл ничего примечательного. Пришлось тыкать пальцем в небо. У меня челюсть упала, когда я понял, на что мне Юджин намекал. Это было довольно предсказуемо... но так не похоже на моего Тома. Я нашёл его дневник.