- Организация Объединенных наций? Большая Семерка? НАТО?
- Нет. – говорю я, и с умным видом заявляю – Гигантские Зелёные Слизняки из космоса! Во всём виноваты они!

Китаец улыбается, Оля доверчиво ловит мои слова, до неё не сразу доходит шутка. Даша на шутки не реагирует, а смотрит с недоверием. Тётка листает детскую библию, находит что-то и говорит: «Вот! Заповедь: Не создай себе кумира!»
Стас безмолвно встает и уходит.
Мне неприятно.
И совсем не из-за его презрения к моим выводам, а из-за того, что таким спасителем он является не только для меня. До появления этих людей я считала себя особенной и единственной, а сейчас чувствую обманутой дурочкой. Совсем как Даша, услышавшая слова того мальчика на первосентябрьской линейке…

И все расходятся по своим комнатам.
Комнат в доме ровно столько, сколько постояльцев. Все комнаты, кроме одной, находятся на втором этаже. Одна имеет вход через кухню, на первом. На третьем мансардном этаже расположен спортзал. Там стоят два стола – для пинг-понга и бильярдный. Шары белые и один коричневый – бильярд русский. В него очень сложно играть, особенно если никогда раньше с таким не встречался.
Спать нам не хочется, и мы втроем с Дашей и китайцем Андреем идем играть на третий этаж. Андрей умеет играть в этот вид бильярда и обещает нас научить.
Пока мы только учимся попадать по шару кием. Китаец обнимает нас сзади, кладет свои руки на наши – учит правильно стоять и держать кий, учит бить по шару.
Нужно отдать ему должное – через пару часов процент попадания прямого шара в лузу восемьдесят процентов. Мы пытаемся сыграть партию, чтобы выучить правила игры и испробовать наши новые умения: мы двое против Его одного.
«А у тебя какая история?» - спрашивает Даша у китайца Андрея. Парень краснеет – или у него это от напряжения над кием? «Всему свое время» - говорит он. Мы пытаемся уговорить его рассказать нам индивидуально, но он непреклонен. Всё считает, что истории должны быть рассказаны в кругу всех собравшихся.
«Только проектора не хватает, направленного на сцену и показывающего определения той или иной истории, как придумал Теннеси Уильямс!» - говорю.
«К тому же Стас с нас слова взял, что раньше времени мы свои истории не расскажем». Вот как! С меня он ничего не брал. И эта мысль приводит не столько к желанию спокойно нарушать законы Стаса, сколько сближает меня с ним, делает непохожей на всех остальных, делает меня особенной.

Ночью я опять слышу стоны Стаса из соседней комнаты. Ночь выдалась жаркая, и Стас открыл дверь на веранду. Эти стоны не дают мне заснуть. Я со всей злости кидаю подушку в стену, с противоположной стороны которой спит Стас, и иду посмотреть на него.
Он скинул одеяло, весь красный, в холодном поту что-то бормочет, а что – не разберешь. Вот он перевернулся со спины на бок, его бьёт судорога, он натужно стонет и рывком переворачивает на живот. Видимо так ему становится лучше, стоны не прекращаются, но становятся слабее. Может быть, это уже стоны облегчения. Я не помню, как перешагнула порог комнаты, как очутилась возле его кровати, но я соображаю, что глажу его мокрые от пота волосы, как, чуя подкрадывающийся с улицы холод и его муражки, накидываю на него слетевшее одеяло. Я даже поцеловала его в щеку на прощанье.
В такие моменты и прорывается матриархат. Дай мне волю, я любого мужчину превращу в своего ребенка.
Я снова в своей постели, на мне снова стасовская футболка «Рита», но заснуть я не могу. Я уже хочу сорваться снова зайти в его комнату, слыша опять его стоны, но чьи-то шаги по веранде меня отпугивают. Через минуту стоны прекращаются. Я слышу слабое бормотание мужчины – видимо Стаса. Он опять что-то говорит во сне. Только женский голос ему что-то отвечает. Дура какая-то решила его утешить! Я слышу, как эти два голоса ведут вполне адекватный диалог, а потом всё тихо.

В пять утра я как обычно на ногах. Утренняя пробежка, упражнения на пресс на старом бревне, на мышцы спины, ягодицы, бицепцы, трицепцы, перекрёстные мышцы живота и так далее. Главное в этих упражнениях – согнать как можно больше пота и устать до чертиков. Голова кружится от чрезмерных нагрузок на истощавший организм. Суставы болят от недостатка кальция, мышцы не получают свою долю белка, волосы уже начали выпадать. Действиями каких именно таблеток это вызвано, я не знаю – пью их горстями, запивая чаем для похудения. Где-то в каких-то моих препаратах может содержаться мышьяк. Чай вызывает несварение и жидкий стул на весь день, даже не смотря на то, что можешь ничего не есть. Фекалии выходят уже с кровью. Китаец Андрей шутит, что это стенки кишок переваривают сами себя. Дурацкая мысль, может я бы и подумала над ней, если бы не постоянные шумы в голове и приступы рвоты. Я почти не ем, и тошнит меня желчью. Просыпаюсь утром с чувством лёгкости и тошноты!
Когда возвращаюсь с утреннего кросса, меня так и подмывает зайти к Стасу, что я непременно и делаю.
Он лежит абсолютно голый. В обнимку с девушкой. И я знаю эту девушку. Вчера мы играли с ней в бильярд, а перед этим она строила глазки нашему Стасу.
Волосы в мошонке у него слиплись то ли от пота, то ли от секса.
Но самое удивительное, что лежат они на полметра выше кровати. Стас развалился на спине, а Даша лежит на нём, обнимая за шею и целуя сосок. Её нога свешивается до самой кровати, а Стасу будто бы законы гравитации не писаны!
Наверно понятно, какие чувства посещают меня.
Я думала, что чувствую какую-то особую связь между ним и мной, а всё оказалось так прозаично. Этот мальчик решил поиграть в бога. Он решил, что если обладает какими-то особыми сверхъестественными способностями, то может и мир изменить! Он решил, что может спокойно убивать людей или вылечить больных!
Но он далеко не семи пядей во лбу, как я раньше думала. Он совсем не бог. Он обычный парень с обычными потребностям, просто заигрался с людьми.
Да, мне больно, ибо я ревную! Абсолютно ненормальная ревность, но вы довольны, правда?


Этим утром зарядку ведет Даша.
«Руки вверх, в стороны, по швам, вперед, и ррраз, два, три, четыре…»
«Приседания: и ррраз, и дввааа»
«Теперь бёдрами: вперед, влево, назад, вправо, вперрред, давайте по кругу, и начали…»
В моих ушах бананы наушников, в плеере орёт «You can leave your hadow», а так как совершать какие-либо телодвижения по приказу сей девушки мне абсолютно не хочется, я танцую именно под это музло. Именно так, как танцевали под него в девяти с половиной неделях. Народ начинает оглядываться на меня. Даша останавливается, качает головой. Она скрестила руки на груди и смотрит на меня. Наверно, я не вижу точно, но чувствую, что все смотрят.
От такого внимания я ошалеваю и начинаю раздеваться. Даша, надо отдать ей должное, собирается с духом и продолжает утреннюю гимнастику. Она уговаривает весь честной народ встать в исходную-позицию-ноги-на-ширине-плеч.
Раздеваться дальше я уже не хочу. Стою я на поляне у коттеджа в шортах и лифчике, и в голову приходит изобразить танец маленьких лебедей. Вот так я и скачу вприпрыжку через всю поляну – от одного края к другому. Народ хихикает, периодически забывая о зарядке и присоединяясь ко мне. Вру, - я сама цепляю людей, заставляя присоединиться, даже Набожную тётку выцепила! Даша уже воспринимает всё как добрую шутку и тоже хихикает. Мало того, она даже присоединяется к нашей группе «балерин».
Тут уж я разрываю цепочку, заканчиваю танец и упархиваю в дом.
Я ведь хотела сорвать мероприятие под начальством этой выскочки, а не устраивать общее с ней веселье!

За завтраком Стас сидит в тёмных очках. Даша, как ни в чем не бывало, поглощает свою яичницу с ветчиной, просит Стаса подать ей кувшин с соком, на что он совсем не реагирует. Китаец Андрей протягивает заветную тару, стоящую слишком близко к Даше, чтобы просьба казалась обыденной. Андрей удивленно хмыкает. А мне становится смешно. Нервный такой смех.
«Как провел ночь?» - спрашиваю.
Стас реагирует не сразу. Он отрывает закамуфлированный взгляд от тарелки и смотрит в мою сторону. Я не вижу его глаз, но я чувствую, как его зрачки сверлят меня. Или это мне только кажется.
«Ты совсем худая. Можно подумать, что ты еду жуешь и выплевываешь». – он наносит мне ответный удар. Пережеванная гренка в моём кармане булькает, потому что я сжимаю её в кулаке, и она выдавливается между пальцев. Наученная горьким опытом в карман я кладу полиэтиленовый пакет, чтобы не пачкать одежду.
Кто-то говорит что-то о прекрасном утре и лодках на озере, но мы всё еще сверлим друг друга глазами.
Мы могли бы сказать многое друг другу, но просто молчим. Пока Китаец Андрей не спрашивает: «Зачем тебе худеть?»
- Можно подумать, тебе не нравится! – парирует Татьяна.
- Не нравится! С чего вообще столько дурочек решают доводить себя до дистрофии?
- В обществе принято, что…
- В обществе! Нам всем так важно, как принято в обществе!
- Но…
Но Андрея уже не остановить.
- Почему мы делаем так, как принято в обществе, а не так как хотим?
- Но общественное мнение может быть верным!
- Когда?
- Да всегда!
- Когда именно? Когда навязывает нам что носить, с кем дружить, кем работать?
За столом все кричат. Неожиданно слышится спокойный голос Стаса. Он смотрит всё ещё на меня, а обращается к взбешенному китайцу: «Ну давай, Андрей, расскажи нам свою историю. Это будет полезно послушать».

Кладя под пятые точки газетные листы, мы рассаживаемся в круг. Мы сидим под сенью берез на берегу реки. Стас оделся во всё черное – черная водолазка, черные брюки. Слишком тепло для нынешней жары. Я заключаю, что это всё позерство – опять играет какую-то роль. Я его не перевариваю, да пусть спит с кем хочет, где хочет и вообще, хоть что пусть делает! Мне дела нет.
Китаец начинает: «Меня зовут Андрей Вонг. Или по китайскому паспорту Вонг Андрей…»