Я глупа и уродлива внутри. – у вас есть внешность, чтобы это спрятать.
Ангел А


Набираю таблеток для похудения, чаёв «похудей», диетического питания, коктейлей. Всё чтобы мои тазовые кости выпирали, чтобы живот впал, и талия была еще тоньше. Чтобы мои руки были настолько тонкие, что казалось, они неспособны что-то поднять. Чтобы мышьяк и мочегонные вещества, содержащиеся в таблетках и чаях, вымывали из меня минералы и соли, чтобы под глазами появились синюшные впадины, чтобы ходить стало трудно, и голова кружилась, и перед глазами пропадала реальность.
До знакомства со Стасом у меня был сороковой размер. Ещё раньше – сорок шестой. Сегодня сорок восьмой, и я чувствую себя замечательно. Стас кормит меня лошадиными дозами белка и жира. Он пихает в меня витамины из аптеки, такие синенькие и красненькие. А я каждый раз шучу, выбирая, какую съесть первой, как Киану Ривз в «матрице». Он пихает в меня белые и желтые, бежевые и синие, да любые! Как только он заметит «признаки» нехватки какого-нибудь витамина.
Он достал брошюрку по медицине для чайников, где подробно описывали все симптомы нехватки всяких веществ. Целая таблица на восемнадцать страниц в два столбика. Он нашел её среди тех книг, что валялись у меня в квартире еще со времен Насти.
Со времен, когда похудение, тренажерные залы и косметические процедуры были только хобби, чтобы быть рядом с ней. Те времена, когда я оставляла тетрадки с задачками в стороне, чтобы слушать Настины рассказы. Её глупые рассказы о тех людях, с которыми она спала, о людях, на месте которых хотела быть я.
Мои волосы фиолетового цвета, я одета в дешевое тряпье из «сток-магазина» за углом, где джинсы сшиты на скорую руку, вечно перекручиваются на ноге и стоят двести рублей.
На мне ярко-розовая майка «MAID IN CHINA», зеленые с фиолетовыми лампасами вельветовые тренировочные штаны с золотыми буквами на заднице, теннисные туфли и зеленая бейсболка «NYS» китайского производства.
Когда тебя принимают в ряды великосветских красавиц, ты всякий раз боишься, выбирая одежду. Каждый раз, выходя в свет, тебя оценивают с ног до головы – твою прическу, твой загар, твой идеальный макияж, твои формы, твой наряд, твои украшения и обувь. Никто не хочет знать, что творится у тебя в душе. Никому не интересны твои мысли о ядерных испытаниях Северной Кореи. За тебя подумают. Здесь хотят видеть игрушку для развлечений.
Если твой наряд оценят как «пошлый» или «дурной вкус», то постепенно начнут смотреть с высока, хоть и сами одеты не лучше. Просто, если один озвучит элемент одежды, вызывающий резонанс в обществе как «дурной вкус», то и остальные подхватят его нападки и начнут грызню. Тот же смысл, как и в школе, когда подростки выбирают из класса «козла отпущения», чем-нибудь отличившимся от них, и всю школу над ним издеваются.
Сегодня утром мне доставляло особое удовольствие копаться в ворохе плохонько сшитого тряпья, продукту миллионов китайских рук. Раньше мои платья стоили как отечественные автомобили, только что сошедшие с конвейера, а теперь моя новая одежда стоит дешевле нашего со Стасом обеда.
Мы сидим в уличном кафе на тихой улочке неподалёку от оживленного проспекта. На верхних этажах здания, похожего на муравейник, на который «наросло» кафе, находятся офисы, языковая школа, авиакассы и спортивные залы с соляриями и массажным кабинетом. Я раньше туда ходила. И трудно поверить, что еще совсем недавно я жила такой жизнью, заключая себя в беличье колесо из стекла и бетона, теряя свои умственные способности на асфальтовых равнинах и в душных клубах, лишенных дневного света, чтобы потерять ощущение времени, пространства, денег – всё, чтобы забыться.

Рядом припарковано много дорогих автомобилей – явно работников «муравейника», и все упорно трудятся в изнуряющее жаркий июльский день. Они включают кондиционеры, обмахиваются бумагами, вытирают пот со лбов, а в это время Стас в зеленых линзах и белой в синюю полоску рубашке ковыряется в замке маленького NISSAN MARCH морковного цвета.
Эта машина была оставлена тренером по фитнесу, которая вышла из своей малютки и поздоровалась со мной. Я потела у нее на занятиях. Эта щупленькая девочка с идеальным загаром из солярия, который для нее всегда бесплатный, заставила меня уменьшиться на десяток сантиметров в талии за два года. Моим практически стальным прессом я обязана ей и тренажерному залу два раза в неделю этажом ниже.
Она заметила меня, подошла и даже заговорила, дежурно улыбаясь: «Ой, привет, давно тебя не было, что-то случилось? – я махнула рукой, будто всё незначительно, - Ну жду на занятиях, давай!» - и она машет мне рукой, такая миниатюрная, загорелая и подтянутая, с наращенными волосами и ресницами. Я улыбаюсь ей в ответ. О том, что её машину угнала именно я, она узнает от следователя через полгода.

А куда мы едем? Я спрашиваю его, а он опять молчит. Что, бензин кончился? Нуль эмоций. Ты ездить совсем не умеешь? Может, я за руль сяду?
Стас морщит нос: «Достала. Просто достала. Куда едем – туда едем».
А потом, когда съезжаем с магистрали на объездную, он начинает спрашивать про сестру.
- Что же случилось с сестрой?
- С чего ты решил, что у меня была сестра?
- Ты говорила.
- Ничего я не говорила. Я просто не могла такое сказать!
- Гонишь, говорила. А что случилось с Настей?
- Это долгая история.
- У нас много времени.
Сука, он решил взять надо мной шефство. Он решил откормить меня и вытравить чувство вины. Чертов психолог. Беда в том, что если я ему всё расскажу, он захочет меня убить. Или покалечить. Или просто бросит, жалея о зря потраченном времени.
И я рассказываю.

…у Насти был друг. Он часто ей звонил, и она болтала с ним часами, запираясь в туалете. Стены слишком толстые, чтобы подслушать. Только когда она срывалась на крик, было слышно «Я не вернусь домой!» или «Родители-шмодители! Да пошли они!».
Я очень сильно худела. Мою талию можно было обхватить руками, сцепив их. Мышцы становились упругими, грудь подтянутой, кожа идеально гладкой. Загар ровно покрывал всё тело, ложился на выбритый лобок и обесцвечивал прядки волос, вымазанных лимонным соком.
Однажды мы пошли себя выгуливать в клуб, где тусовались мешки с деньгами. Не нужно думать, что все представители сего класса толстые и лысые – у них достаточно денег, чтобы животы были подтянутыми, а волосы здоровыми. В тот вечер там были гости из Москвы – это было понятно по слэнгу и по разговорам. По безмерным и пустым понтам. Одна девушка-москвичка, одетая в мини-платье цвета фуксии с вырезом от плечей до лобка, бурно возмущалась и ругала официанта, что принес мартини только с одной оливкой. Мужчина, сидящий рядом, с умными глазами и милой улыбкой, лысый, как Брюс Уиллис, в бежевом пиджаке на хлопковом свитере нежно-желтого цвета, – я это хорошо запомнила, потому что сочетание напомнило мне одну старую рекламу кока-колы, висевшую у Насти дома, - этот мужчина снисходительно на неё смотрел, обнимая за талию и уничижительно говорил: «Что за дешевые понты! Какая разница, сколько там оливок! Да ты со мной будешь пить паленую водку, закусывать соленым огурцом и еще добавки просить!»
Я слишком долго смотрела на этого красивого мужчину средних лет, слегка полного, я слишком многозначительно хихикнула на его реплику. Он повернулся ко мне. И одарил своей неземной улыбкой. Мне было наплевать, что та высокомерная дамочка в сексуальном платье была объектом повышенного внимания этого Сфинкса.
Я непрерывно смотрела ему в глаза, пока Настя меня не отдернула и не увела к столику, где нас ждали два «принца-лоха».
Я не очень охотно общалась со своим «принцем», только принимала от него угощения и даже улыбалась только по просьбе.
А потом из танцующей толпы появился мой герой. Он оставил свой пиджак и остался в желтом свитере. Его глаза горели каким-то загадочным огнем. Он смело подошёл к нам и пригласил меня на танец. Мой спутник возмущался «она не танцует», но я уже встала и поправила юбку. Мне было приятно его внимание.
Его звали Алексей, он работал на скучной работе за очень большую зарплату, по его признанию, и очень хотел получить Нобелевскую премию. «И у Вас нет жены?» - опрометчиво поинтересовалась я.
«Нет». – спокойно ответил он. «Почему?» - еще более глупо спросила я. Если бы Настя стояла рядом, она бы убеждала меня в необходимости заткнуться.
«Как-то не приходилось» - сказал Алексей и блистательно улыбнулся. Знаете, есть такие улыбки, от которых и ты непроизвольно начинаешь улыбаться.
Музыка сменилась на что-то побыстрее и танцевальнее. Рядом со мной оказалась Настя, которая буквально выхватила меня у Алексея. Она изгибалась в танце, мне открывался вид на её соски, она обнимала меня, дышала в шею. И всё это, чтобы окружающие мужчины смотрели только на нас, чтобы их члены напряглись, а глаза налились вожделением.
Я считала, что она ревнует меня к тому мужику, а на самом деле ей было непереносимо чувствовать себя на втором плане. После танца, от которого у меня намокло между ног, она подошла к Алексею-Сфинксу. Они о чем-то говорили. Сфинкс также улыбался ей, как и мне. Конечно, меня это расстраивало. И то, что его улыбка не только для меня, и то, что Насте надо было его внимание, а не мое.

В ту ночь мы с Настей и Сфинксом ехали к нам домой. Он любезно согласился нас подвезти. И остаться тоже согласился.
У него были огромные плечи, под мышками на пару миллиметров выросли бритые волосы, белое пятно без загара от плавок…
Мы зажгли все свечки, которые нашли. Мы привязали его к кровати полотенцами. Я водила по его накачанному прессу пушистым пером какой-то птицы, а Настя отводила перо и капала на живот воск от свечки. Она была так прекрасна без одежды. Я проводила пером между грудей, я целовала её в шею, а Настя сунула свою свободную руку мне между ног.
И целовала Сфинкса. И лизала ему ухо. И я второе. И она трахала его, когда он вылизывал меня…- я специально смакую подробностями, чтобы вызвать у Стаса какое-нибудь выражение лица, кроме его обычной будто из воска маски равнодушия.

…Мы уснули втроём, он сам освободил свои руки и обнял меня засыпая, не ее.
Я не спала, я притворялась, когда Настя убрала его руку с меня и положила себе за голову. Я встала, чтобы сходить в туалет. В коридоре я стащила бумажник Алексея, чтобы рассмотреть его при свете в ванной. Там оказалось тринадцать тысяч, девятьсот рублей, двести долларов, - я стащила семь тысяч, - желтые стикеры с непонятными словами – как тезисы к докладу на конференцию. Я тоже такие делала. Еще у него был паспорт. Вот, что меня поразило больше всего. Там было написано «Серазетдинов Алексей …» Ему был всего двадцать один год! Мало того, я его знала! Когда-то давно он учился со мной в одной школе. Я забрала остальные деньги, оставив ему триста рублей на такси и написав на пустом стикере: «Привет от Психушки».
Остатки ночи я провела на кухонном диване, укутавшись махровой простыней.

На следующий день она опять позвонила другу – только болтала не долго. Со мной она не разговаривала. Только пила кофе с таблетками для похудения. А потом во дворе остановилась машина, и у Насти зазвонил телефон. Она встала из-за стола, оставив недопитый кофе, и уехала на той машине. Этот друг за ней приехал. Я думала, что она вернётся. Я ждала её весь день. И всю ночь. И следующий день. И следующую ночь. Но она не появилась ни через неделю, ни через месяц. С того дня прошел почти год, а я всё еще живу в ее квартире, плачу за свет и воду, убираю пыль с её столов и полок, заправляю её кровать и жду её. Она даже не позвонила и не оставила записки – ни объяснений, ни требования оставить ключи.
Вот такая история.