В колонках играет - Нежное это-будущее прекрасно

...Когда оказалась на остановке, начался сильный ливень. Люди стояли под крышами, скрывались под зонтами и навесами киосков. Я прошла сквозь дождь. Было уютно и нехолодно. Сыграла роль моя болезнь. Потом сняла обувь и прошла сквозь город босиком. Это странное чувство, воспоминание, которое ты никак не можешь вспомнить. Я не вспомнила, но со мной все это уже было. Ходить босиком с босоножками в руках по неизменному городу, в котором я постоянно теряюсь. и каждый раз по-новому непривычно.
А на самом деле, вот именно там, у ступеней к запасному выходу дома, ужасно хотелось разрыдаться. Что я и сделала. Без слез. я себе пообещала, что никогда и ни при каких обстоятельствах, я не уроню ни единой слезы. Я так уже плакала. Тогда, в кинотеатре, когда дошло до той самой фразы. Озон жесток и пафосен, как и его фильм. ...и в той записке. "Для Энджел". Но задела до боли не это, а именно последняя фраза...неважно, я не об "Ангеле" хотела написать. Я хотела сказать о чувстве жалости к себе и о том, как тяжело от него избавиться. И о том, что я совершенно расползлась по пространству. И о летающих статуях Сартра. Я наконец-то нашла своего писателя. Сартр. Он великолепен. А я опять не здесь. Ладно, отойду от таблеток, напишу более вразумительно, что хотела.


П.с.Чуть красноват хребет. Ужасную печать
На всем увидишь ты; начнешь и замечать
То, что под лупою лишь видеть можно ясно:

"Венера" выколото тушью на крестце...
Все тело движется, являя круп в конце,
Где язва ануса чудовищно прекрасна.

Вспомнилось из Рэмбо... в связи с "Детством хозяина" Сартра