Чашка капучино стоит два бакса, а кофе латэ – три с половиной. С таксами дороже. Еще есть кофе мокко – умопомрачительный черный напиток, заставляющий забыть обо всем. Даже о том, что вы только что собирались написать…
Если Вам случится забрести в “Starbucks” на углу между Третьей и Четвертой улицей, Вы увидите Демоническую Женщину, сидящую за одним из столиков на огромном красном диване. За свою короткую жизнь этот диван успел пережить немало невзгод – с левой стороны из него беззастенчиво лезет вата; впрочем, белые курчавые куски могли бы сойти за внезапную дизайнерскую находку, если бы их концы не были так грязны.
Прямо напротив, бедро к бедру, примостилась сладкая парочка – двое симпатичных гомиков целуются так, словно за их спиной стоит целая съемочная группа, и режиссер беспрерывно кричит: «Глубже! Глубже! Не вижу страсти!» Их языки – это две красные ленты, быстро сплетающиеся в тесном танце, руки шарят по одежде, глаза полузакрыты, и заказанный полчаса назад фрапучино вот-вот растает…
«Интересно, - размышляет Демоническая Женщина, - что, если они не смогут развязаться? Так и останутся сидеть тут до утра, пока кто-нибудь не наберет 911, и приедут спасатели в синих халатах, - а у них есть специальные инструменты для расплетания языков? А потом еще полиция Лос-Анджелеса, а потом, наверное, журналисты…надеюсь, я хотя бы успею спокойно допить свой кофе со сливками».
Покой и воля – вот что мне нужно, честное слово. А счастье, счастье – это просто теплое ружье… Демоническая Женщина долго роется в сумке, и, наконец, достает маленький потертый ежедневник. Половина его листов уже исписана, но с обратной стороны место еще есть. Она устало вздыхает, трет карандашом переносицу, рисует два больших глаза с длинными ресницами и, покусывая острый грифель, начинает писать.
Заглянем ей тихонько через плечо – сейчас она настолько увлечена, что вряд ли что-то заметит…
***
5 часов пополудни, 30 августа 2008 года, “Starbucks”, на веранде, третий диван слева, если идти вверх по улице.
(Демоническая Женщина всегда точна в указании места – это помогает ей сосредоточиться).
Дорогой Джо – ты помнишь, я решила называть тебя так, это многое упрощает…сегодня был совершенно дурацкий день. Честное слово. Я устала мотаться по этим интервью – одни говорят: «приходите завтра, менеджера нет на месте», в других тебе отказывают, потому что кончается срок визы, в третьих дают аппликейшн и предлагают прийти недельки через две, а в четвертых…в четвертых просто не помнят, что ты у них уже была…
Так вот, я безумно устала, и решила просто прогуляться…пройтись по местам Джима – по всем отелям, где он когда-то останавливался, по супермаркетам, где покупал виски и коктейли, по улицам, на которых он целовался с Памелой Курсон…и за что он её так любил? Любят ведь всегда за что-то, правда? Какой дурак будет любить просто так…разве что поэт – поэты, они не от мира сего…
Somewhere, over the rainbow, way up high
There’s a land that I heard of
Once in a lullaby…
Где-то там, над радугой, высоко-высоко,
Есть земля, о которой я слышала
Однажды в колыбельной…
Лос-Анджелес – колыбель битников и рок-музыки…на одной из станций городского сабвея установлены стеклянные щиты с цитатами из Джека Керуака, Алена Гинзбурга и Лэнгстона Хьюза. Едва выйдя на этой станции, я поняла – больше никуда не надо ехать.
Разумеется, ехать пришлось – от аэропорта рядом с Лонг Бич до Западного Голливуда не одна и даже не две остановки, пришлось делать пересадку на трех линиях метро…
Somewhere, over the rainbow, skies are blue
And the dreams that you dare to dream
Really do come true
Где-то там, над радугой, голубые небеса,
И твои самые заветные мечты
На самом деле сбываются…
Удивительно, но я никогда не знала толком, о чем мечтаю. Более того, мечтать всегда казалось так глупо – надо заниматься чем-то реальным, мыслить практически, строго, логично и рационально, как доказательство четвертого закона Милля и теоремы Ферма…(тут Демоническая Женщина немного заблуждается – доказательства теоремы Ферма не существует, за исключением 130-страничного труда сэра Уайлса, который вряд ли лежал у неё под подушкой последние пять лет. Мы, конечно, имеем ввиду труд, а не сэра Уайлса – почтенного английского джентльмена, никогда бы не позволившего себе подобных вольностей…И зря...).
Это очень просто – хотеть чего-то конкретного: в три года – куклу с отвинчивающейся головой, в шесть – щенка настоящего бладхаунда, в 12 – чтобы мальчик из параллельного класса не дразнился «шваброй», а в 21 – стать президентом. Ну, или, на худой конец, женой президента.
Someday I’ll wish upon a star and
Wake up where the clouds are far
Behindme
Однажды я оседлаю звезду
И проснусь там, где облака
Будут далеко у меня за спиной…
Однажды я видела, как моют звезды. Приезжают ночью на большой оранжевой машине с гудящими тряпками…и возят ими по всей Аллее…от «Битлз» и «LosAngelesTimes» до какого-нибудь Энди Гриффитса или Аарона Спеллинга. А я жду автобус…полчаса…час…пока старый негр не подскажет, что в это время надо ждать на другой остановке…
Where troubles melt like lemon drops,
Away above the chimney tops
That’s where you’ll find me
Где заботы будут таять, словно лимонные леденцы
Прочь отсюда, вверх над трубами дымохода
Там вы меня и найдете…
Ни-и-икто меня не найдет. Кому я нужна нафиг…(в этом месте Демоническая Женщина быстро стреляет глазками по сторонам и, убедившись, что интересных объектов поблизости нет, продолжает…)
Никому я не нужна. Сплошные траблы. А еще эти вечно…Козлы похотливые. Сволочи. Мерзавцы. Уроды. Исчерпав запас русских ругательств, Демоническая Женщина переходит на английские, затем на испанские, затем на французские, пока вконец не выдыхается…
Вчера один подъехал на машине к самому краю тротуара. И знаешь, что он сделал? Вынул свой… и давай им трясти в салоне! Я сначала подумала, что ему жарко. Ну, мало ли там – в целях вентиляции…проветривания, так сказать…между прочим, тут днем – около 90 градусов по Фаренгейту…говорят же, что эти органы не надо держать в тепле…
Somewhere, over the rainbow, bluebirds fly
Birds fly over the rainbow,
Why then, oh why can’t I?
Где-то, над радугой, летают голубые птицы
Если птицы летают над радугой,
Почему же, почему я не могу?
Господи, да что же это вертится весь вечер в голове…эту песню мне подарил Патрик. Немного странное имя для аргентинца, впрочем, он родился и вырос здесь, в Лос-Анджелесе. Недоучившийся архитектор, босоногий ценитель музыки кантри, классического рока и хорошеньких девушек. Что-то было в его исполнении – певучий бархатистый голос, прилежно тянущий незамысловатый мотив…глаза синие, как у эльфа, глубокие и прозрачные – как морская вода там, докуда редко доплывают туристы…
Полчаса вместе в ожидании автобуса, а потом – в разные стороны…эй, Патрик, где ты сейчас и кому поешь свои песни? Хотела бы я знать…
If happy little bluebirds fly beyond the rainbow,
Why, oh, why can’t I?
Если счастливые маленькие птички летают за радугой,
Почему, о, почему я не могу?
Демоническая Женщина задумчиво смотрит на мятый листок со стихами, затем засовывает его в папку к остальным бумагам…из неё выпадают три других, еще более мятых, листка – видимо, они лежат там уже давно…
Несколько слов вместо прощания, -
С окончаньем на «О» и на «А», -
Эти Солнечные примечания, -
Предназначены лишь для тебя, - …
Тут полагается достать из сумочки маленький серебряный портсигар, вытянуть парочку “VirginiaSlims”, узких и тонких, как длинноногие модели на последнем показе Карла Лагерфельда; и томно затянуться, и выпустить кольцо дыма в холодное и равнодушное лос-анжелесское небо, а затем долго-долго созерцать, как ветер уносит его далеко за горизонт…(Примеч. Автора – мне бы хотелось, чтобы эту роль сыграла Натали Портман, но, если верить таблоидам, она недавно бросила курить. Чудовищная потеря для кинематографа – где я найду сейчас вторую Одри Хепберн?)
…Демоническая Женщина все это время пихает меня в бок. Кажется, она с чем-то не согласна. А! Она говорит, что предпочитает кубинские сигары. Но об этом – в другой раз…
[700x525]