Мы все – нежеланные дети бога.
Т.Дерден

Я – та самая молодежь, которая распивает водку во дворах.
Я – та молодежь, которая в кафе курит одну сигарету за другой и грязно матерится, обсуждая последнюю книгу модного автора.
Я – та молодежь, чью личную жизнь вряд ли можно назвать образцом благочестия.
Да, это мы. И вы должны сказать нам огромное спасибо за то, что нас скоро не будет.
Мы не будем портить генофонд вашей нации своими зелеными детьми. Мы не будем портить вашу систему своими отклонениями от нее. Просто едва ли многие из нас доживут до тридцати.
Кто-то сопьется, кто-то в полной мере прочувствует вкус к суициду, кто-то сдохнет от овердоза, кто-то будет до конца жизни заперт в комнате с мягкими стенами. Пути не важны, важен итог. Мы: неординарные, талантливые, прекрасные – будем гнить в земле, а вы будете строить очередную систему вместе с кучей посредственностей!
О, этот прекрасный новый мир! Те, кто до этого сидел за пазухой у мамочки с папочкой вылезут из нее, не имея никаких представлений о жизни, кроме социологических данных, которые они заучивали бессонными ночами, и книг великих романтиков века этак девятнадцатого. На это стоит ориентироваться! Они будут послушны. Никаких вопросов, никаких сомнений. Они просто заучат все ваши приказы и правила, как учили все подряд в школах и университетах.
Возможно, когда черви будут доедать мою левую ноздрю, президентом этой страны выберут золотую медалистку моей школы. Вот тогда я из своего котла с кипящим маслом порадуюсь, что уже мертва, и попрошу чертей приготовить еще котелок рядом. Потому что, несмотря на всю предполагаемую правильность вашей жизни, вариться-то в масле будем все рядом.
Это ваша система убьет нас. Это она заставляет нас чувствовать себя лишними и ненужными. И мы мстим. Мы умираем. Что ж, поздравляю, в этом веке у вас не будет ни великой литературы, ни великой поэзии, ни великой живописи. Вы убьете нас прежде, чем мы успеем создать что-то стоящее.
Так что просто стойте и ждите. И прекратите нести ахинею про мое поколение, оно и так уж Носферату, живой мертвец. De mortius aut bene, aut nihili.