Май будет бурным. Щекотанием во рту, током в пальцах через стол, животными зелеными, желтыми, пушистыми тоже. Будет много бумаги и тупых карандашей, я опять ничего не смогу понимать. Будут чужие люди, чужими могут же и остаться.
Я буду кивать головой, мотать головой, ставить напротив графы "знание иностранного языка" good или fluent - second native, носить белую юбку, черные туфли и забирать волосы в хвост, папка наперевес. Опять там сломается метро, и мы будем бегать за трамваями, а трамваи от нас. Это должно быть чрезвычайно ясным, понятным, что будет в этом мае. Жарко там будет, очень жарко. Белый лебедь не будет любить катамаран в мае. Не будет, я сказала.
Ты будешь смеяться и поить меня газированными напитками, пузырьки которых бьют мне в голову похлеще шампанского, мне опять придется валяться на партах и рассказывать тебе истории про племя маори, птиц киви и смеяться до одури, падать на ступеньках, разбрасывая все, что было в бездонной сумке. Все опять в миг станут гениями и друзьями.
Ты будешь ругаться грязно, придумывать мне прозвища, новые имена, потом опять смеяться тому, что мне можно сказать обо мне же все, что обсуждается за спинами, между подругами, между простынями.
В мае будет много дождей. Они начнутся ровно тогда, когда мы выловим туфли из фонтана. Будет не так обидно.
Мы будем просыпаться поздно - ровно в 6.15, чтобы все успеть. И нигде не опоздать, мои часы научились спешить. Да да.
Май май будет бурным. Бурным.