Как вам, безусловно, известно, в славном городе Лондоне, столице Соединённого Британского Королевства, сейчас имеет место Олимпиада.
В связи с тем, что к стране притянуто приличное такое количество внимания, товарищи британцы решили, что будет не честно и нехорошо, если всё это внимание возьмёт на себя спорт, ибо не только в спорте (и не столько в спорте) британцы хороши.
В чём ещё хороши британцы?
Конечно, в театре. Ваша грешная покорная слуга искренне полагала, что лучше соотечественников в театре быть никогошеньки не может, ан вот оно чё, Михалыч.
У них же Шекспир.
Когда у вас Шекспир, дорогие мои, у вас не может не быть Театра. Который ещё во времена этого самого Шекспира уже был почти тем, что у нас, проявив героизм и целеустремлённость, сумели построить только Станиславский и Немирович-Данченко, не далее, как в прошлом веке. *Ловит гнилые помидоры* ну что вы, что вы, это махровое ИМХО, однако ж, хрен его оспоришь.
Наверное, когда ты с младых ногтей читаешь, учишь, произносишь эти дивные строки, в оригинале, ты никак не можешь не проникнуться - не пронизаться вечным духом их автора, звали там его на самом деле Уильямом Шекспиром, или Джоном Смитом, в итоге не важно.
Хороши британцы в театре. И есть у них волшебная компания BBC, хвалебных слов в адрес которой никогда не будет слишком много. Этот чудный коллектив принял решение: раз такая пьянка пошла, и взгляды устремлены на туманный остров, снимем-ка мы четырёхчастную эпопею по так называемой "Генриаде" что есть цикл исторических пьес Вильяма нашего, посвящённых в целом появлению на троне и великим победам славного Генриха Генриховича Пятого.
Сказано - сделано. Собрали, не побоюсь этих слов, цвет британского театра, повыдёргивали каких-то режиссёров, что под руку попались, развернули над головами "Юнион Джек", или, скорее, красный крест на белом - и ринулись в бой.
Да будет благословен Том Хиддлстон, который занят в этом проекте и который, помимо всех своих очевидных достоинств, проект украшает, за то, что, собственно, если бы не он, я бы "Пустую корону" не посмотрела.
Или посмотрела бы, через много лет.
Но это случилось сейчас, и я за последние четыре недели ощутила и переработала такую палитру эмоций и мыслечувств, что самой жутко и не ясно до конца, как вообще всё это могло во мне уместиться. Я влюблена в Шекспира. В оригинале пока почитываю отдельные кусочки, но и от этих кусочков по мне табуны мурашек ходят.
Чего стоит вот это дивное:
HENRY BOLINGBROKE
Part of your cares you give me with your crown.
KING RICHARD II
Your cares set up do not pluck my cares down.
My care is loss of care, by old care done;
Your care is gain of care, by new care won:
The cares I give I have, though given away;
They tend the crown, yet still with me they stay.
—Shakespeare, Richard II
Не надо знать английский в совершенстве, чтобы млеть от этих строк, от самого их построения.
"Генриада" состоит из четырёх пьес. Первая из которых, скорее, представляет собой пролог - рассказ о том, как папа главного героя цикла, Генрих Болингброк, взобрался на английский трон. Вторая и третья - по существу центральные и самые драматургически ценные, самые глубокие, тонкие, хорошо продуманные-прочувствованные, рассказывают о том, как главный герой рос и дорос. В последней эпично и пафосно показывают, до чего он, собственно, дорос.
Снято феерически красиво. Все четыре фильма красной лампочкой в подсознании горела мысль о том, как же это всё театрально. Несмотря на реалистичные декорации, пейзажи, батальные сцены - так театрально, сочно, честно, внятно. Гиперреалистично.
Может быть, дело в Шекспире. Может быть, в британских актёрах. Может быть, то и другое и третье. Но это изумительно, право. Будто в британский театр сходила. Четыре раза.
So...
...Let us sit upon the ground
And tell sad stories
Of the death of kings...
Ричард II
Самая спорная картина из четырёх, стоящая особняком не только в смысле сюжета, но и в смысле постановки.
В общих чертах диспозицию я бы обозначила так: по одну сторону баррикад (читай: текста) - режиссёр, которому непонятно с чего взбрело в голову выставить Ричарда святым великомучеником, с другой - Шекспир, который Ричарда уже выставил, откровенно скажем, человеком жалким, неумным и трусливым. А посередине - Бен Уишоу. Это парень из "Парфюмера", если чё.
Бен Уишоу - гений, друзья мои. Он посмотрел на режиссёра, посмотрел на автора, тяжело вздохнул... и устроил такое... уиииииии_шоу.
Нетрадиционно трактует персонажа, если можно так выразиться.
Это описать невозможно, это надо увидеть, что я вам настоятельно рекомендую сделать. Бен карикатурен ровно настолько, насколько это необходимо, чтобы смягчить невыносимый пафос постановки. Товарищ Гульд (это режиссёр, да) так отчаянно педалирует свято-мученичество Ричарда, превращая его то в Святого Себастьяна, то в самого Христа, в каждый буквально кадр пихая очевидные символы, что под конец начинаешь нервно хихикать. Волны морские, белый ослик, распятие, настойчиво въезжающее в камеру, арбалеты эти в темнице... Тушисвет, друзья мои.
Спасибо Бену за то, что всё это, будучи таким пафосным и таким абсурдным, смотрится столь цельно. Спасибо оператору за дивные пейзажи, такие до мурашек атмосферные. Низкий поклон изумительному совершенно Гонту в исполнении Патрика Стюарта и отдельный - Линдси Дункан, герцогине Йоркской, которая из крошечной роли сумела такую картинку сделать - просто загляденье. Рори Кинир, он же Генрих Болингброк, не определился, похоже, плохой он (как решил режиссёр) или хороший (ну почти) (как предполагал Шекспир), вот и ходит весь фильм с выражением на лице а-ля "А нельзя ли в двух словах пояснить, о чём говорит иностранец"?
Генрих IV, часть первая
То ли дело Генрих Болингброк в исполнении Джереми Айронса.
Это уже совершенно другой человек - он глубже, шире, он сложнее предшественника в разы. При всей своей постоянной нервной напряжённости, подозрительности и прогрессирующей параноидальной шизофрении он - король, Король, и корона на его голове не выглядит смешно и нелепо, и роскошный мех на его плечах не выглядит снятым в манекена.
Сын, он же принц Хэл, он же главный герой "Генриады", он же Том Хиддлстон, он же чтобясдохла какой дивный и прекрасный, и слов нет.
Тому досталась чудная роль, я бы за такую грызла глотки пуще, чем за Гамлета, чесслово. Когда читала пьесы, в голове не укладывалось, как можно вообще одними монологами так сложно и недонозначно выписать личность. Вот этот первый его монолог, I know you all..., программный, сразу всё по полочкам - ассиметричным таким, занятным полочкам. Длинный, извилистый, сложносочинённый путь к народной любви и славе. Кто у нас знает историю, подскажите, были ещё подобные "перерождения"? Сознательно и рассчётливо увязнуть в пороке и распутстве, и всё ради того, чтобы, когда придёт пора, вскинуть своё ангельское чело и сверкнуть благородными соколиными глазами. И если бы даже так: нет, всё куда тоньше, куда более филигранно, и тем более в исполнении Тома.
Невозможно точно определить, продолжает ли он прикидываться, лицемерить, когда кажется таким настоящим и искренним, что это за речи пламенные, обращённые к отцу - душевный порыв или часть плана?.. Хорош непозволительно.
Его "низкая компания" - настоящее созвездие. Совершенно очаровательна мистресс Куикли в исполнении Джули Уолтерс, во всей своей невежественной непосредственности, замешанной на такой истинной и честной женственности, что хоть плачь, и как не влюбиться. Прелестный Пойнс - вертлявый чёртик из табакерки, обаяшка невозможная, (рекомендую на роль Мэта Коутона, если решат снять "Колесо", ухаха). Абсолютный вин - Джек Фальстаф, которого я видела совсем иначе, когда читала пьесы... И которого теперь не могу увидеть другим, не Саймоном Расселом Билом. Трогательный, милейший, с этой его одышкой, с этим его невозможным пузом, с его невозможной бесконечной брехнёй, с зашкаливающей наглостью, которую невозможно не простить, такой он мимими.
И главная моя любовь в этом фильме - Джо Армстронг, он же Генри Перси, он же Хотспер, он же ревущее пламя, горящая сталь, несносный и восхитительный в своей холерической гонке.
А глазюки, глазюки! Ах, свун, девочки, огонь-мужик *обмахивается бумажкой*. Отдельное спасибо за Мишель Докери в роли его жены, за эту невыразимо цельную, настоящую такую пару, за эту иронию и химию взглядов, которой веришь, и благодаря которой так трагична его, Хотспера, гибель.
Генрих IV, часть вторая
Это мой фаворит в тетралогии. Я смотрела его, на дурную свою голову, ночью, в наушниках, и давилась во тьме горючими слезами, прижимая нос к коленкам и закусывая губу, дабы не перебудить весь квартал воем, полным нечеловеческой тоски.
Хиддлстон и Айронс просто пополам порвали. Весь эпизод с передачей туда-сюда злополучной короны выстужает кровь до хруста, и вдруг понимаешь: дышать нечем.
Есть бездарные актёры. Есть посредственные, есть неплохие, есть хорошие. Есть очень хорошие.
А есть ещё такие черти: на них смотришь и получаешь необыкновенное эстетическое удовольствие от каждого жеста, каждого слова, каждого взгляда и вздоха, и удовольствие это трудно описать. Не просто веришь ему - живёшь в нём, будто вот он поднял руку, сжал пальцы - а у него в пальцах, оказывается, было твоё сердце. Хлоп ладошкой по груди - а поздняк, пусто там - всё в нём, в его пальцах, в его голосе, в его глазах.
Вот какой Айронс.
Вот какой Хиддлстон.
Именно здесь меня и раздавила основная (по мне) мысль всего цикла. Простая и давно всем известная - ан впервые в самое сердце зазубренным клинком. Корона: престиж, власть, деньги, почитание и слава. Золото, драгоценные камни... но зря что ли вся она в зубцах, а порой ещё и в крестах? Надевая корону, ты должен забыть о том, кем ты был, и кем бы ты мог стать. У короля нет личности, нет и жизни, он - государство. И Генрих Болингброк, которому пришлось стать предателем и убийцей, чтобы заполучить эту чёртову корону, до конца своих дней сидит на измене, опасаясь предательства от собственных помощников и союзников, убивая их, изгоняя... И передаёт венец боли собственному сыну, который достаточно силён, уверен, умён и отважен, чтобы стать Королём, но который вынужден похоронить вместе с отцом ту сторону своей личности, которой никак не место на троне.
Генрих V.
— Поставьте лошадь! Что вы! Она же тяжёлая. Что вы в неё вцепились?!
— Я с ней сроднился.
к/ф "Служебный роман"
А это уже бенефис.
Том на коне, Генрих воссиял звиздой и всех затмил своим дивным светом. При том, что у Вильяма-нашего-Шекспира Генрих пятый вышел фигурой плоской (ибо слишком уж сухо-мерзко-идеален, не связался с собой-принцем), у Тома он обретает-таки объём и рельеф, не в последнюю очередь потому, видимо, что актёр прожил всю пьесо-жизнь персонажа и хорошо знает его со всех сторон. Пусть и снимались фильмы через ж... то есть, с конца к началу, прямо Бенджамин Баттон, а не Генрих.
Он не идеальный, он живой, сомневающийся, он не всегда прав и не всегда уверен, но харизматичен сногсшибательно, абсолютно великолепен и заклейте же мне рот и завяжите мне глаза, пока я их по полу не рассыпала.
Театральность на пределе, каждое движение и каждый взгляд - отточенные клинки. Текст порезан безбожно, но как сочно выписано и сыграно всё, что в сухом остатке, что сухим его никак не назвать.
Отдельное наблюдение: Пэтерсон Джозеф. Это, друзья мои, чернокожий актёр (грубо говоря, негр) в роли герцога Йоркского, дяди короля.
Негр-то он конечно негр, и герцог Йорк никак негром быть не мог. Но какая игра. Божемой, текста - чуть, но какой взгляд. Я через пять минут забыла, что он чёрный. Вот что делает британский театр.
...for within the hollow crown
That rounds the mortal temples of a king
Keeps Death his court and there the antic sits,
Scoffing his state and grinning at his pomp,
Allowing him a breath, a little scene,
To monarchize, be fear'd and kill with looks,
Infusing him with self and vain conceit,
As if this flesh which walls about our life,
Were brass impregnable, and humour'd thus
Comes at the last and with a little pin
Bores through his castle wall, and farewell king!