Далия Трускиновская "Шайтан звезда". Ну прочла...это мягко сказано...читаю ее уже неприлично долго (700 стр)......Мало что там есть от 1000 и 1 ночи..и вообще много чего там нет, что есть в рецензии. Больше всего не нравятся некоторые несовпаденя, мелкие ошибки и недочеты. Огромное кол-во погонь, сражений и побегов, что утомляет. Интересно построен сюжет...история персонажей может начинаться с конца...потом продолжаться началом..прерываться серединой и обрастать вдруг новыми деталями...Читать надо внимательно, а то среди кучи длинных арабских имен можно и запутаться на фиг. Книга уже порядком надоела..и уж очень хочется ее закончить. Но о том, что начала ее читать - особо не жалею.

        ЦИТАТЫ:

• Теперь (благодаря книге) мои ругательства далеки от русского мата..гы: "О пятнистая змея! О дочь греха! О проклятая! О ущербная разумом! О несчастный! О бесноватая! О распутница!" и т.д. и т.п.
• "Наилучшее кушанье - это кушанье, которое сделали женщины, над которым мало трудились и которое ты съел с удовольсвтием" (стр.401)

       Когда в небе загорается и подмигивает Шайтан-звезда - на земле рождаются дети со странной судьбой. Их переносят из края в край джинны, они спасают обреченных и водят в бой отряды, волшебные ожерелья раскрывают им свои тайны. Но одна беда преследует этих людей - они сгоряча дают необдуманные клятвы, а потом вынуждены их исполнять, хотя сердцем тянутся к чему-то совсем иному… "

      "Сюда, о правоверные! Знаменитый рассказчик Мамед ибн Абу Сульман жаждет усладить ваш слух!» — роман начинается как балаганное подражание «1001 ночи», подозрительное хотя бы из-за той напористости, с какой тебя хватают за рукав. Однако довольно быстро тебе дают понять, что орнаментальное сладкоречие не то же самое, что пустословие. В «Шайтан-звезде» чрезвычайно затейливый сюжет — с киднеппингом, переодеваниями, полетами на коврах и поисками сокровищ, — пожалуй, на 1000 ночей его и не хватило бы, но на 100 — наверняка, так что немного смысла в том, чтобы пересказать его за две минуты: «приключения ассимилированной в детстве европейки в магометанском мире». Один только список персонажей, где есть невольницы, джинны, евнухи, кадии, гурии, цирюльники-горбуны, визири, горные гули, нищие, суфийские шейхи, водоносы, ифриты, хаммамщики, болотные арабы, отравители, достаточно представителен, чтобы читатель понял, что его ожидает нечто такое, что вполне соответствует словосочетаниям «магическая атмосфера» и «захватывающие приключения», какими бы банальными те ни казались. Этот арабский кошмар, заметьте, в отличие от «1001 ночи», состоит не из механически навешанных на базовую арматуру самостоятельных историй про средневековых магометан, а имеет начало, середину и конец; и герои, раз засветившись, вкалывают здесь, как каторжные, до самого конца; и все 700 страниц этот роман, наращивая динамику, распрямляется, как согнутая пружина. И даже приторная увертюра, от которой не ждешь ничего, кроме образчика стиля, окажется завязкой-приманкой, сложным трюком с тремя ненадежными рассказчиками. 

      Это очень плотный — не менее, чем «1001 ночь», — текст. Еще удивительнее, чем сюжетный ритм, в нем романная каллиграфия: выдержанный стиль, точное, четкое и красивое ориентальное письмо со множеством изводов — от высокой поэзии до базарной пародии; у сочинителя должны быть мускулы экскаватора, чтобы, ни разу не сбившись, арабской вязью пропахать семисотстраничную борозду в неприспособленной к такой культуре каменистой почве — русском языке. Автор производит впечатление человека, компетентного во всех сферах жизни своих героев: он свободно ориентируется в Коране и мусульманской философии, досконально знает устройство средневекового арабского города XIII века, осведомлен об оккультных, боевых, декоративно-прикладных и других искусствах Ближнего и Среднего Востока. Кто-то более впечатлительный мог бы заявить, что текст, который издательство продает как фэнтези по мотивам «1001 ночи», на самом деле мог бы принадлежать арабу XIII века. В самом деле, неясно, как привязать этот текст к литературному сегодня. Роман датирован «Рига, 1997», но точно так же под последним предложением могли стоять цифры 1970, 2006, 1882, 1291, а вместо Риги названы Москва, Монреаль, Каир или Лондон. Явных анахронизмов в этой аккуратной стилизации не обнаруживается. 

      Далия Трускиновская не вчера родившаяся писательница, у нее длинная библиография, но под софиты она попала только сейчас, когда «Шайтан-звезда» упала в шорт-лист премии «Большая книга». Трускиновская, которая закончила «Звезду» 9 лет назад, — живое доказательство того, что предположение, будто качественная беллетристика началась в пореформенной России с Б.Акунина и достигла своего апогея в творчестве Дм.Быкова, — глубочайшее заблуждение. Странно даже не то, что «Шайтан-звезду» столько лет никто не хотел издавать, а то, что она до сих пор не продается во всех книжных магазинах мира рядом с Йеном Пирсом и Сюзанной Кларк. Правда, перед тем как рассылать роман по лондонским издательствам, следует отдать под шариатский суд редактора и не жалеть его, когда фетву приведут в исполнение, потому что в первой части главы перепутаны так глупо, что никакое наказание не будет выглядеть слишком жестоким. 

     Борхес замечает про лучшие переложения «1001 ночи», что они «были возможны только в рамках большой литературной традиции» и что «эти труды предполагают богатый предшествующий опыт». Густая арабская вязь Трускиновской на прекрасном русском языке не просто качественная беллетристика, но проценты на ранее положенный капитал — от «Подражаний Корану» до переводчика русской «1001 ночи» Салье, — большие проценты на большой капитал. «Шайтан-звезда» с ее словарем, с живыми диалогами, с ее фантастическими перипетиями — лестное для русского языка и литературы свидетельство о зрелости, выдержанный тест на способность передавать генетически чужие речевые и цивилизационные практики. 

      Можно было бы поклясться, что случайно или шутки ради романы такого масштаба не получаются, но «аллах не взыскивает с вас за пустословие в ваших клятвах, но взыскивает с вас за то, что приобрели ваши сердца», — так начинается и так заканчивается «Шайтан-звезда». Этим и ограничимся: не станем клясться Д.Т. в верности, но будем готовы к взысканию за то, что с ее помощью приобрели наши сердца." Лев Данилкин, 20 октября 2006