... Мне утром было очень плохо. Я не мог найти себе места. Я был как в тупике. Думал только о нас с Лешей. Внутри меня все тряслось, в сердце жгло. Так плохо я себя не чувствововал никогда. Всю ночь снились события нашей встречи. Мне даже пришлось реально пить успокаительное, потому что я знал, если я в таком состоянии выйду на улицу, а мне надо было ехать по важному делу, то ничего хорошего со мной не случится. От лекарства немного полегчало, я позвонил Леше. Он мне сказал, что сейчас находится на рынке. Скоро поедет домой и позвонит мне. Он хочел сказать что-то важное. А еще Леша как-раз сегодня уезжает в командировку в Санкт-Петербург. И я ему предложил его проводить на поезд. Он охотно согласился. Сказал, что позвонит позже для того, чтобы уточнить все детали. Сказал, что любит меня. Я поехал на деловую встречу в центр. Встреча была в одном ресторане. Но Леша так и не звонил. Он обещал мне позвонить где-то через 2 часа, но уже прошло больше четырех. Тогда я решил позвонить ему сам. Он нехотя отвечал, что пока не собрался с мыслями что-либо мне говорить, и перезвонит мне позже. Я не знал куда деватся. У меня получилась уйма свободного времени. Поезд уходит где-то в районе 11-12 вечера. Я посидел еще в ресторане. Потом когда все разошлись, поехал в ГУМ, там погулял, посмотрел всякие вещицы. Был в "Охотном ряду", посидел в кафе в ГУМе на третьем этаже. Я сел за небольшой столик. Вокруг меня никого не было. Я смотрел вперед на подвешенную к арке елку, озаренную огоньками, и думал о той ситуации, в которую я погрузился. Сидел за чашкой чая и думал. Огоньки на елки меня как околдовывали, помогали вспоминать даже мелкие детали... Вспоминал о том, как мы с Лещей встретились, вспоминал нашу первую встречу, когда мы сидели друг напротив друга в ресторане, и наши глаза не отводили друг от друга. Вспоминал нашу прогулку по Чистым прудам, когда Леша шел рядом, держа равновесие на бордюрах. Впоминал как он сидел на соседнем кресле в автобусе, положив голову на спинку, и смотрел мне в глаза. Вспоминал, как мы в первый раз поцеловались, как это было красиво. И думал о том, что после всего того, что было, ему просто нет времени на то, чтобы потратить две минуты, и сказать мне пару слов, понять, что я его хочу увидеть перед отъездом. Пусть отъезд всего на пять дней, но все же. Я еле сдерживался, чтобы не заплакать. Мне было трудно. Времени было уже около 22:00, и я понимал, что проводить его на поезд уже не удастся. Точнее видимо Леша этого не хочет. Я весь вечер не ехал домой, чтобы ждать звонка и поехать на встречу с ним, и все получилось зря. Я поехал домой. Пока делал переходы в метро позвонила мама, с которой из-за моего настроения мы поссорились. Приехал домой я я около 23.00. Минут через 10 позвонил-таки Леша. Он сказал, что уже уезжает. Я с ним разговаривал официально, не навязывая своих обид, но и не расстилаясь. Я ему сказал, что у меня не может быть хорошего настроения, если он дает некоторые обещания и не выполняет. Но в начале он хотел сказать о том, о чем не решался сказать раньше. Это оказалось вот что. Он вспомнил про то, что я уважаю в человеке режде всего постоянство. Так он мне утвердил, что я сам непостоянен, я не знаю какой напиток выбрать из меню каждый раз. Разве о таком ли я постоянстве говорил? Разве этот пример вообще тут уместен? После этого настроение упало до такой степени, что мне даже нечего было ему ответить. Он сказал, что хотел услышать что-нибудь хорошее, но не услышал, извинился, что позвонил и бросил трубку. Я ему потом долго набирал. Он то не отвечал, то сбрасывал, а потом просто выключил телефон... Я первый раз в жизни был реально готов на отчаянные поступки. Если бы под рукой был пузырек таблеток, не исключаю, что я бы уже здесь ничего не писал. Я знаю, что это проявление моей слабости. Мне стыдно. Но мне трудно чувствовать боль, исходящую от человека, ради которого я готов на все; от человека, которому я могу рассказать все свои самые сокровенные мысли; от человека, который стал за какой-то короткий промежуток времени всем. ...