У меня иногда такое чувство, что мне везет на врачей потому, что я к ним с уважением отношусь.
Тьфу, тьфу, тьфу.

Впервые за несколько лет хорошенько так простудилась. При этом мне обязательно и без вариантов надо было быть на работе. Неладное я почувствовала уже когда проснулась. Спать мне не хотелось, но ощущалась странная тяжесть в теле. Я решила, что это все постыдные студенческие хитрости и отправилась в дальний путь.
Началось все у перехода с Боровицкой на Библиотеку им. Ленина. Сурово вознамерившись торпедно штурмовать лестницу, я остановилась у дверей, надеясь выйти поскорее, минуя наиболее аморфную толпу. Вот тут-то меня и накрыло потемнением в глазах. Ага, подумала я и наполовину по памяти, наполовину по возрождающемуся в глазах свету дошла до скамейки. Наполеоновские планы сняло как рукой.

Отсидевшись некоторое время, я снова ринулась в бой, и было мне неплохо приблизительно половину оставшегося пути. За две станции до нужной мне, пришлось выйти. Предательски мутило, и свет как-то тревожно мигал в глазах.
Что поделать: сидеть мне надо было. Опущу подробности того, как тяжко мне было сидеть, вставать и куда-то передвигаться.
В итоге я оказалась дома. Последние минуты пути были даже бодры и веселы. Особенно радостно было снять ставшую в тягость одежду и нырнуть под одеяло.

Проснулась я от жары. Чувствовала себя батареей центрального отопления или большой такой грелкой. Температура грелки колебалась от 39.3 до 39.5. Я была совершенно аморфна, и мне было лень даже удивляться своему состоянию.
На вторник у меня в любом случае был запланирован выходной, могла я его взять и в среду, но уж в четверг-то мне явно надо было быть на ногах и желательно на работе. И в эти рамки совершенно не вписывались "ОРВИ" и "больница". В больницу вместе с дяденьками со скорой мне просто не хотелось перемещаться. Мне было лень и не очень хотелось шевелиться в принципе. Все переговоры по поводу моего предстоящего житья-бытья я вела с помощью такого великого изобретения человечества как мобильный телефон.

Дальше рассказывать совсем скучно. Участковый, осмотр, лекарства. Стандартное ничегонеделанье.
На четвертый день болезни мне было необходимо посетить одно мероприятие, благо оно было преимущественно сидячим, и территориально располагалось недалеко от дома. Вооружившись маской синего цвета я двинулась навстречу приключениям. Медленно так, неспешно.

Во вторник я посетила больницу. Предыдущие визиты мне не нравились. Выяснилось, что расстояние в 500-700 метров оказалось непреодолимым для моей "детской" медицинской карты, и мне показалось неправильным. Помнится, я даже очень боялась заболеть, потому как не знала, кому вверять тушку в случае чего.

Мой милейший участковый принял меня до официального начала приема, выслушал мои попутные жалобы, направил сходу к специалисту. Я без проблем оформила с нуля карту, фокус заключался в том, что я принесла с собой необходимый минимум документов. Меня приняли, прописали свежий воздух, фрукты и витаминки; дооформили больничный лист, шлепнули печать, и ласково попросив заняться профилактикой болезней и почаще приходить в больницу исключительно для того, чтобы узнать, что беспокоиться не о чем, попрощались.

Так вот. Наверное, все дело действительно в том, что у меня нет отношения "мне тут все должны". Я понимаю, что, возможно, это не совсем "рабочий" подход, но самым "рабочим" подходом обладают такие существа как бабки. Уподобляться им не хочется. И чувствуют это дело, по-моему, работники медицинские. Потому что делают все, что надо, довольно грамотно и вежливо. А я ведь понимаю, что принимать пациента им хочется едва ли больше, чем больному человеку переться на работу.
И можно вопить сколько угодно о том, что первые "должны", так как это их работа, а вторые "не должны", так как создают опасность для социума. Только это будет неумно. Потому что, во-первых, представьте ваши чувства и мысли, когда вам говорят, что вы должны, а во-вторых, пораскиньте мозгами и сообразите, хочет ли сам человек с температурой и не лучшим самочувствием куда-то вылезать из постели и тем более из дома. Закон мегаполиса. Закон суров, но закон.

Типа терпимость, толерантность и все дела.