Когда человеку причиняют слишком много боли - он перестаёт любить. И даже не перестаёт, а на какое-то время разучивается это делать. Главное, чтобы кто-то вывел его из этого состояния. Спас от этой "эпохи большой нелюбви". Потому что страшно: ненужность, безнадёжность, от безлюбья холодные руги, безгубье... И вообще, всё становится с этой приставкой без! Остывает человек, как печка, которую перестали топить. Замерзает человек на нейтралке жизни, где ни там ни тут его не ждут, где кругом, куда ни сунься враги. А самое страшное, что ему всёравно. Ему терять нечего и, как ему кажется, некого. ПРосто когда слишком больно наш организм, наша психика делает ход конём и одним движением врубает тумблер притупляющий чувства...

Сегодня ночью - дьявольский мороз.
Открой, хозяйка, бывшему солдату!
Пусти погреться, я совсем замерз,
Враги сожгли мою родную хату.
Пусти погреться, я совсем замерз,
Враги сожгли мою родную хату.
Перекрестившись истинным крестом,
Ты молча мне подвинешь табуретку,
И самовар ты выставишь на стол
На чистую крахмальную салфетку.
И калачи достанешь из печи,
С ухватом длинным управляясь ловко.
Пойдешь в чулан, забрякают ключи.
Вернешься со своей заветной поллитровкой.
Я поиграю на твоей гармони.
Рвану твою трехрядку от души.
- Чего сидишь, как будто на иконе ?
А ну, давай, пляши, пляши, пляши...
Когда закружит мои мысли хмель
И "День Победы" я не доиграю,
Тогда уложишь ты меня в постель,
Потом сама тихонько ляжешь с краю.
А через час я отвернусь к стене.
Пробормочу с ухмылкой виноватой:
- Я не солдат. Зачем ты веришь мне?
Я все наврал. Цела родная хата.
И в ней есть все - часы и пылесос.
И в ней вполне достаточно уюта.
Я обманул тебя - я вовсе не замерз!
Да тут ходьбы всего на три минуты.
Известна цель визита моего -
Чтоб переспать с соседкою-вдовою.
...А ты ответишь: - Это ничего...
И тихо покачаешь головою.
И вот тогда я кой-чего пойму,
И кой о чем серьезно пожалею.
И я тебя покрепче обниму
И буду греть тебя, пока не отогрею.
Да, я тебя покрепче обниму
И стану сыном, мужем, сватом, братом.
Ведь человеку трудно одному,
Когда враги сожгли родную хату.
А Башлачев