«Будильник ещё не пикал и не чирикал, - подумал Он и посмотрел на часы. – Мне стали редко сниться сны. Может быть по вечерам надо их себе заказывать? И… желательно такие, которые будут сбываться».
«С кого сбываться?» – спросил Его внутренний шут. Ничего другого не оставалось, как только вставать, одеваться, умываться. Он поставил на огонь чайник и отправился в подвал издательства за овощами.
«Можно в обед сварить суп с рыбными консервами, - советовался он с собой. – А для чего я тогда свёклу прихватил?» – он вернулся и бросил свеколину обратно в ящик.
«Отец всегда учил меня думать над тем, что я делаю. Сейчас я поступил бездумно. Впрочем, совсем не обязательно ежесекундно быть собранным», - он поднялся по лестнице на площадку и толкнул входную дверь.
- Господи, как ты меня напугал! – донеслось из проёма. Слова сказала женщина, она ошарашено смотрела на Него, низенькая, коренастая со светлыми кучерявыми волосами. Он застыл, со страхом и изумлением смотрел вперёд и не решался пошевелиться.
- Что уставился, проходи! Ты чего в подвале делал? – её слова подействовали магически, он переступил порог, осторожно прикрыл дверь.
- За овощами… - растерянно пролепетал он, приподнимая левой рукой пакет и перевёл взгляд с женщины на свою руку с пакетом. Смотрел он на свою личную конечность так, будто не узнавал её.
- Ты чего такой тормознутый, ты кем работаешь? – строчила тётка как из пулемёта. Она подозрительно сощурила глаза, проницательно всматриваясь в его зрачки, бросила взгляд сверху вниз, до обуви и обратно, опять продолжила сверлить его взглядом.
- В милиции, - глухим голосом произнёс он, удивлённо обращая внимание на гул и звуки, доносящиеся из лабиринтов коридоров.
- В какой милиции? – пискляво выкрикнула она, суетливо зыркнула по сторонам, оценивая пространство мрачного гардероба, в котором они сейчас находились. Затем метнулась к проходу стойки со словами «Сейчас я!». Опасливо озираясь, она побежала к центральному выходу.
- Помогите! Помогите! – истошно вопила бдительная дама.
«Люди вернулись. Что мне делать, радоваться или плакать?» - он пошёл вслед за истеричкой. После десятка шагов увидел трёх спешащих к нему решительно настроенных мужчин. Остановился, поднял руки.
- Брось пакет! – выкрикнул ему один из мужиков.
Он бросил пакет на пол, повернулся с поднятыми руками лицом к стене.
- Не устраивай маскарад, опусти руки и не дёргайся! – повелительным тоном скомандовал ему грозный толстяк, по всей видимости, лидер группы. Один из соратников толстого поднял с пола пакет, заглянул внутрь:
- Луковица и три картошины, - он показал содержимое остальным. Мужчины переглянулись.
- Идём в дежурку, - скомандовал толстяк, они взяли его в кольцо и отконвоировали в помещение охраны, усадили на стул.
- Я в охране работаю, - как в полусне произнёс он, назвал свою фамилию и номер рабочего телефона.
Он сомневался в реальности происходящего и смотрел на людей широко открытыми глазами. Его встревоженные мысли путались в голове. Какой-то первобытный страх затаился в душе, а множество вопросов рвалось наружу. «С этими разговаривать незачем», - решил он для себя.
- Ты что, глухой? Толстяк тряхнул его за плечо. – Я говорю, выехали твои. Ты словно дури накурился, смотришь как невротик. Ты не болен?
Он покачал головой отрицательно.
- А в подвале чего делал? – спросил толстый и сел на стул около двери, закурил. Все остальные из кабинета вышли. «Наверное выскочили по сигналу толстяка», - предположил задержанный и ответил:
- Долгая история. – артикуляция трудно давалась ему.
- Эти два слова я буду говорить своему начальству? – в голосе толстяка появились нотки раздражения.
- Отдел напишет вам официальную бумагу, история непростая, - Он говорил слова заплетающимся языком.
- А как ты попал на нашу территорию, в какое время и где проник? Это-то ты мне скажешь?
- Не поверите, - Он затравленным взглядом уставился на толстяка, - пятнадцать минут назад я вошёл через боковые стеклянные двери у гардероба.
- Там замок изнутри! – вспылил хозяин положения.
Арестант согласно кивнул головой.
- Ну а почему ты с голым торсом, где твоя рубашка?
- Двадцать минут назад я проснулся, заскочил в брюки, пошёл за овощами.
- Где ты их взял?
- Здесь подо мной в подвале их много, - Он почувствовал раздражение в горле. «Наверное от разговора, - решил Он, - а может быть от табачного дыма. И вообще здесь воняет смесью отвратительных запахов». Он вслушивался в различные посторонние звуки, рождённые механизмами. Внезапно зазвонил телефон, резанул Ему слух, отчего он вздрогнул.
Толстяк заметил его реакцию, ухмыльнулся, направился к аппарату, поднял трубку.
Он не прислушивался к телефонному разговору охранника и вдруг услышал знакомое слово. «Это же мою фамилию называет толстяк!» - Он сидел ещё пять секунд изумлённый открытием, затем подумал о том, что новая среда очень непривычна ему. Более комфортно он чувствовал себя, например вчера, наедине со своими мыслями. А здесь ему тесно, всё мешает, раздражает, тревожит. Ему хотелось уйти из этой какофонии звуков и запахов в свой вагон. И в то же время он понимал, что свобода закончилась, за дверью стоят два охранника, а из отдела по его душу едут начальники. Долгие часы объяснений ждут его впереди, неверие, недоверие и недовольство людей.
- Здравствуйте! – дверь, похоже распахнулась от приветствия входящей шинели, из корой выглядывала усатая голова капитана с бегающими по сторонам глазками.
- Нашёлся…, пропащий! – торжествующе произнёс капитан тоном недосказанности.
- Ваш? – спросил участливым голосом толстый охранник.
- Наш, наш, - раздумчиво говорил капитан, - только вы особо не распространяйтесь об инциденте, хорошо? – пауза продержалась недолго. Толстый кивнул, а вслух произнёс:
- Мы-то ничего, да вот девки на проходной наверное уже всем разнесли. Специально будут шуметь, чтобы поощрение выклянчить.
- За бдительность людей поощрите, а легенду сведите к недоразумению. – Капитан пожал толстую пятерню начальника охраны; направляясь к выходу, бросил виновнику:
- Поехали, Смыслов!
Найденный милиционер Смыслов встал.
- Мне бы одеться… - уже на пороге милостивым тоном спросил он капитана.
Капитан шёл по коридору, игра мимики на его лице сводилась к попытке поднять верхней губой усы и прижать их к носу. Смыслов об этом знал, и весь отдел помнил, что странная привычка появилась у замполита после падения с лестницы. Очередное звание ему довелось отрабатывать у начальника на даче, леший спугнул его с верхотуры, и капитан при падении сломал себе мизинец, да обрёл бзик дёргать верхней губой.
- Одеться, говоришь? – замполит сосредоточенно копался в своих мыслях, хмурился. – Сейчас едем в отделение, - отрезал он. – Где ж ты, Игнат, пропадал, так сказать? – тон капитана сменился на дружеский. Они вышли на улицу из парадного входа.
«Сегодня вот тоже ясный день, - подумалось Игнату; он взглянул налево, в сторону своего лагеря и остолбенел: во дворике редакции не было видно его вагончиков, их словно смахнуло смерчем или слизало метлой дворника... Чистый асфальт во дворе, чистый асфальт улиц, опрятные тротуары. Газетный киоск на углу перекрёстка выглядел новеньким. Мир преобразился за короткое время, улетучилась грязь, опавшая листва и серость последних месяцев. Сержант Игнат Смыслов узнавал тот мир, который исчез от него несколько месяцев назад.
- Ну чего ты молчишь? – вывел его из шокового состояния капитан, - отвечай, когда тебя спрашивают.
- У меня болит горло, я лучше всё напишу, - предложил вопросительно задержанный.
- Что, совсем говорить не можешь?
- Угу, - ответил Игнат.
- Ну тогда садись в машину и сочиняй по дороге в отделение тексты своих историй. – Капитан пропустил его вперёд, сел рядом на заднее сидение, захлопнул дверь. – Поехали, - бросил он водителю.

* * *

«Осторожничают, - подумал Игнат, входя в кабинет дознавателя. Там его уже ждали начальник штаба отдела охраны и следователь – хозяин кабинета. Казённых стульев всем не хватило, поэтому следователь отправился к шкафу рыться в бумагах, а отделовская команда расположилась за столом.
- Где твоё «здрасьте»? – спросил Игната штабник. Игнат поздоровался.
- И где ты куролесил целый год? – улыбаясь продолжал атаковать он.
- Сейчас всё напишу, - Игнат взглянул на замполита, который уже подавал ему десяток чистых машинописных листов.
- А сказать словами что, трудно? – не унимался высокорослый майор из штаба.
- В двух словах: обитал в пустом городе.
- В каком пустом, где ты его нашёл? – ухмыльнулся майор.
- В Москве, - сержант Смыслов был серьёзен, - следы упорства в выражении лица служили ответом на неверие майора.
- Хорошо, допустим, в Москве! – начальник закатил глаза.
- Ну а на Правду-то зачем полез?
- Ходил за овощами…
- Ёрштвою! – капитан хлопнул себя кулаком по коленке. – Я забыл на Правде забрать его пакет с овощами. – Он встал и двинулся к выходу, бросив на ходу майору: - Пусть пишет, у него горло болит разговаривать, - и состроил для майора маску недоумения.
Игнат взял авторучку, смотрел на белый лист бумаги, похожий форматом на дверь в прошлое.
Экран его памяти высвечивал прожитые в одиночестве месяцы, начиная с той самой минуты, когда он покинул вагон метрополитена и пошёл к эскалатору. Мог ли он тогда предположить, в какую неизвестность шагает?
Сейчас его душа трепетала, сжималась. Мысленно он просчитывал, насколько может затянуться расследование, его унижало ощущение несвободы.
«Может быть я должен обрадоваться встрече с людьми? Но я к этому как будто оказался не готов, в моём воображении встреча представлялась более одушевлённой и жизненной. А меня приволокли в мрачную комнату к следокам… Чувство угнетения и какую-то тревогу испытываю, слышу, как собственное сердце колотится, кровь в висках стучит».
- Из-за тебя наш отдел до сих пор мучают проверками, - подал голос майор, его фраза прозвучала глубокомысленно, достигла слуха присутствующих.
Следователь сидел напротив Игната за столом, перелистывая страницы папки, майор курил уже вторую сигарету, закинув ногу на ногу. Игнат быстро писал своё объяснение, рука с авторучкой колдовала слева направо, выстраивала рядами фразы и смыслы. Он отвлёкся от письма и сказал:
- В этом нет моей вины.
- Пиши, не отвлекайся, а то собьёшься с ритма или забудешь что-то важное.
Игнат пропустил мимо ушей слова штабного.
- Неужели и все остальные люди также коряво будут относиться к моим скитаниям? Как-то тягуче - обыденно происходит всё и очень неуютно душе моей здесь. Хотя, вот ехали мы по улицам, глаза радовались чистоте, а вокруг суетно, везде люди, машины, движение. Хотелось выскочить из машины, бежать по тротуару, обгонять пешеходов…
«Куда бежать?» – спросила его трезвая мысль.
«От радости хотелось бежать, - объяснял он себе мысленно. – Всё-таки люди вернулись!» – к его горлу подкатил комок. Он срыто предпринял попытку совладать с волнением, охватившем его внезапно.
- У вас тут тряпки какой не найдётся ему надеть? – обратился майор к следователю.
- Щас спрошу у старшины, - старлей забросил папку в ящик стола и вышел в коридор. Через пять минут вернулся и протянул Игнату старенькую зелёную рубашку.
«Разит чужим затхлым потом», - заметил мысленно Игнат, застёгивая уцелевшие несколько пуговиц.
- Придурки! – чертыхался возвратившийся через полчаса капитан. – Они отнесли овощи на кухню, там их уже оприходовали! Вот! – он протянул майору пустой целлофановый пакет. - Этот пакет начкар уже помыл и спрятал в свою сумку, крохобор.
- Ничего не попишешь, улики исчезли. А хоть действительно там были овощи? – штабс-майор взглянул на капитана.
- Я сам не видел, но все правдисты утверждают, что была луковица и три картофлюхи, - капитан сделал знаменитое движение верхней губой, тут же вздёрнув к лицу правую руку, пригладил ею усы.
- Игнат, ты от голода полез туда к ним? – майор подразумевал здание издательства газеты «Правда». – Живёшь ты вроде бы не там… А где ты всё-таки пропадал, бабёнку себе нашёл, что ли? Пропал и ни слуху, ни духу… Твою комнату отдел учёта уже под новое заселение готовит…
Игнат смотрел на него каким-то измождённым взглядом.
- Ладно, пусть пишет, - настоятельно изрёк замполит, повернулся к старлею, спросил:
- Твоя рубаха?
-У старшины валялась, пусть носит. – Оперативник снисходительно глянул на рубашку, затем на лист, которому Игнат открывал тайну своего исчезновения.
- Всё, мужики, время меня уже поджимает, - старший лейтенант обращался к охране.
- На, прочти, - сунул ему лист капитан. Оперативник читал и маска изумления скривила его рот. – Галиматью несёт! – пренебрежительно сказал он капитану, не дочитав и половины текста.
- Я пишу правду, всё можно проверить! – не сдержался Игнат, зыркнул на старлея.
-А ты, Смыслов, не выкрикивай с места, - обратился к нему майор. – Всё мы проверим, может быть и поверим, - и он засмеялся, улыбки появились у опера и капитана.
- Что ж с ним делать? – суетливо спрашивал замполит вслух, глаза его метались по сторонам, казалось, он внутренне перебирает какие-то свои варианты ответа.
- Не будем же мы его весь день таскать за собой, - предположил майор.
- Один – два часа можете подержать его в камере, если нужно, - подбросил свой вариант старлей.
- Да… с… такими объяснениями… ему прямая дорога в психушку! – разгневанно возмутился майор, - Ты сам понесёшь начальнику эти его каракули, - кивнул он на бумаги и посмотрел на капитана.
Замполит повернулся к Игнату:
- Что у тебя в карманах?
- Ничего, - Игнат встал со стула, вывернул карманы наизнанку.
- А где твои документы? – капитан ждал ответа.
- Некоторые из личных вещей остались в вагончике, в сейфе.
- Даже так? – удивился майор.
Игнат с трудом сглотнул слюну. Горло его болело и чем больше фраз он произносил, тем сильнее испытывал неприятные ощущения гортани.
«Скорей бы выйти на воздух», - подумал он, чувствуя раздражение глаз от табачного дыма.
«Дитя природы», - добавил он мысленно определение собственной персоне.
- Поехали к твоему сейфу, - пришло озарение к капитану. – А ты, Иваныч, отправляйся в отдел, - распорядился он майору. По дороге на Правду, в машине он вручил Игнату листы бумаги, авторучку, задавал вопросы, на которые сержант писал ответы.
- Ну нет, туда нас никто не пустит! – возразил замполит, когда выяснилось, что сейф Игнат взял себе на закрытом предприятии.
- Тогда давайте я перечислю наименования продукции, выпускаемой с главного конвейера, - предложил сержант, начиркав эту строчку на листе.
Капитан вскинул брови:
- Да ты ошалел, нас тут мигом повяжут! Поворачивай, - он ткнул пальцами в плечо водителя.
- Ты только в этом районе промышлял? – замполит с озабоченной злостью смотрел на Игната.
- Я работал во многих точках Москвы, - написал бывший сержант.
- Хоть сажай тебя в камеру, - сказал капитан.
Водитель притормозил:
- Куда ехать? – повернулся он к капитану.
- Ехай к нему домой, - капитан приуныл. Суетливость его сменилась угрюмостью, он задумчиво смотрел вперёд, молчал. Иногда с досадой протяжно вдыхал-выдыхал воздух. Можно было подумать, что он прислушивается к собственной зубной боли.
Игнат смотрел из машины на внешний мир и переживал разнородные чувства. Ощущал облегчение от сознания того, что одиночество закончилось. Угнетающее его ожидание возврата людей сменилось затягивающимся ожиданием развязки всего происходящего.
«Получается, что люди и не знают о том, что они исчезали. Вернее, выходит, что они вовсе не исчезали. Тогда как же получилось, что я…» - его мысли прервали слова капитана, указывающего водителю рулить ко второму подъезду.
- Ты тоже пошли с нами, - скомандовал он шофёру.
Игнат выбрался из машины, посмотрел на дом, на двор. Листва с деревьев почти вся облетела.
Они зашли в подъезд, позвонили в квартиру. Через минуту дверь открыла соседка по коммуналке с растерянно - узнавающим взглядом, отступила, пропуская всех внутрь.
- Мы тут похозяйничали, замок пришлось выламывать… - капитан ввёл всех в комнату Игната, как в свою собственную. Он распорядился, чтобы водитель взял у соседки ключ от входной двери квартиры и сходил сделал дубликат для Игната.
- Ты, Игнат, пиши, кивнул замполит в сторону стола. А я буду читать. Ты ствол свой куда дел? – Он заглянул Игнату в лицо, словно хотел увидеть там искренность рождённого ответа.
«В отдел отвёз», - написал Игнат.
- Когда?
«По-моему на третий день».
- Вот именно! – повысил тон замполит. – Остаётся выяснить, что ты делал с пистолетом всё это время!
«Ничего», - написал слово Смыслов.
- Это ты так думаешь! А результатов экспертизы пока ещё даже начальнику не сказали! Как видишь, сего-о-о-одня уже полдня они молчат, - капитан многозначительно указал пальцем в сторону центра города. – Вот прикажут доставить тебя к ним и начнут выдирать из тебя жилы! Тогда ты позабудешь все свои россказни. Сам-то ты хоть одному своему слову веришь?
«Я пишу правду!» - написал Игнат.
- Может быть мне и хочется тебе верить… - замполит пошёл к окну, молча указав пальцем Игнату на чистые листы. Затем повернулся к нему и сказал:
- Сначала сжато пиши, чтоб на десятке страниц уместилась суть твоих подвигов. – он подошёл к столу, читал слова тут же при их появлении на бумаге.
- Книги, значит, спасал и картины… Какие картины сворачивал? – выкрикнул он изумлённо.
Этот вопрос сбил с толку Игната, а тон заставил насторожиться.
«В Ленинке на стенах висели», - вывел он на листе. Он решил пока не сообщать о том, что занимался консервацией живописи в музеях и галереях.
- Ясно, - с досадой кивнул капитан, - продолжай, - махнул он Игнату. – Только правда спасёт тебя, - произнёс он в потолок комнаты.
Игнат обратил внимание на то, что мебель в его жилище была передвинута, кое-где на ней появились следы неосторожного обращения. На диване виднелись отметины грязной обуви.
«В этом мире ждали моего появления, кто-то много дней и ночей провёл здесь в засаде. Вандалы, зачем надо было портить моё имущество?» Пересиливая неприятные ощущения в горле, он спросил капитана:
- Мой станок для резки камней изъяли или украли?
- Ты не отвлекайся, найдётся твой станок. – Замполит начал ходить по комнате взад-вперёд, изменяя темп ходьбы от медленного к излишне быстрому. «Как будто даже приплясывает на ходу», - думал Игнат. Мельтешение замполита привлекало к себе его внимание, но он не терял нить повествования, продолжал писать.
Капитан расхаживал по комнате около получаса, дважды выходил на кухню, недолго стоял в коридоре.
Вернулся водитель, принёс ключи, капитан отправил его в магазин за продуктами.
- Остановись! – капитан вытащил из-под руки Игната лист. Он собрал исписанные листки, сложил их и убрал во внутренний карман шинели.
- Пиши всё заново, - он перевёл взгляд с Игната на чистые листы и вздёрнул бровями. – Очень складно всё сочиняешь… Теперь мы будем сравнивать два текста, тот, который написал, и тот, который напишешь…
Игнат вздохнул и склонился над бумагой. «Мне даже в собственной комнате неуютно, словно это чужое жильё», - витало в его мыслях, он встал и пошёл к окну.
Капитан настороженно наблюдал за тем, как он открывает форточку.
- Да, так посвежее будет, - замполит два-три раза кивнул головой.
Около трёх часов сержант писал повторное объяснение своего исчезновения. За это время водитель вернулся с задания, и капитан отпустил его домой пообедать. Сам же разложил на столе доставленную пищу, вскипятил чайник и пригласил Игната заморить червячка.
- Получается, что у тебя сейчас нет никаких средств?
Игнат отложил авторучку в сторону, заглянул в ящики стола и огорчённо покачал отрицательно головой.
- Кое-что из твоих ценностей находится у меня в сейфе, - капитан пододвинул поближе к Игнату тарелку с кусками колбасы, наспех нарезанными.
Игнат несколько секунд смотрел на аппетитные ломти, сглотнул слюну. «И о хлебе я вспоминал, - подумалось ему. Он потянул к себе чашку с чаем, размешал ложечкой сахар. – Ничего не изменилось, - думал он, - хотя мне ещё и непривычно здесь, но воспринимается произошедшее уже как возвращение из странного долгого отпуска. И кэп не зверствует, вот угощает…». – «А что, замполит должен был наброситься на тебя с кулаками?» - вставил в мысли свою реплику внутренний голос.
- Я тебя никак не пойму, Смыслов, у тебя всё нормально? Мне не опасно находится рядом с тобой? – капитан сидел за столом в кителе, наклонялся вперёд, отхлёбывая из чашки кипяток.
Игнат посмотрел на него, едва улыбнувшись.
- Ну поставь себя на моё место. Я бы вот писал тебе все эти объяснения… Найди мне такого человека, который поверил бы хоть одному твоему слову. Ты сам хоть понимаешь, что пишешь?
- У меня есть доказательства! – слова произносились громко, тон Игната звучал безапелляционно.
- Ладно, ладно, не кипятись! Сейчас я схожу к соседке, позвоню… - капитан ушёл.
Игнат с отчуждением посмотрел на своё жильё. «Проходной двор! – подумал он, оценивая, сколько времени и сил уйдёт на приборку. – Если, конечно, не отнимут комнату», - он попытался представить чиновников, которые способны такое провернуть.
- Ну всё, Смыслов, давай сюда твою писанину, - капитан вернулся от соседки Игната, надевал шинель, фуражку. – Я дам тебе немного взаймы, - он извлёк кошелёк. – Ты из дома надолго не уходи, я могу позвонить тебе. – с этими словами он спешно ушёл.
Игнат подошёл к окну, проводил взглядом удаляющуюся от дома милицейскую машину. «Неужели всё так вот и закончится, расследование прекратится? Или мне дают свободу, чтобы исподтишка наблюдать за мной? Пусть следят!» - Игнат осмотрел комнату, начал перестанавливать мебель по-своему, наводить порядок.
Вечером он вскипятил чайник, включил телевизор и расположился перед экраном. Трансляция нисколько не занимала его, казалась абсолютно бессмысленной.
«Зачем смотреть эту чушь, если сердце моё стремится туда, за окно, и взгляду приятнее смотреть на линии ветвей. Однако там шумно, автомобили снуют туда-сюда. Мне хочется покоя».
Он выключил телевизор, погасил свет, сбросил тапочки и лёг на диван. В комнату долетали уличные шумы, отвлекали Игната от сосредоточения, мешали думать и сконцентрироваться на чём-то очень важном. «На верхних этажах наверное тише», - предположил он и луч его внимания двинулся выше, в небо, к луне, её магическое сияние несло благодать, вытесняло тревогу. Вдруг с перекрёстка прилетел звякающий грохот колёс трамвая; между контактным проводом и шиной зашипела электрическая дуга, высыпались искры, повалились вниз.
«Привыкну скоро ко всему, - фраза убеждения ещё звучала в извилинах мозга, а в сердце уже появилось сожаление. – По одной капле буду терять связь с космосом, сползу в стандартизованную обыденность. Скверно получится, подобно гибели».
«Хоть бы родителей скорее увидеть! – он вдруг подумал, что представители власти тревожили их неоднократно. – Завтра пойду на телеграф, закажу переговоры с домом!» – он долго ещё ворочался на диване, пока не уснул.
Рано утром Игната разбудил грохот трамвая.
«Да, отвык я от этих милых звуков, даже показалось на миг, что еду в поезде», - он смотрел на прямоугольник окна, за которым даже в самые тёмные ночи находился свет фонарей, фар или светились окна соседней башни.
«Там день нарождается, но мне хотелось бы ещё поспать, - душа его пыталась осязать волнение паутины на соседней осине, а мысли подсказывали, что из комнаты и мелодию дождя не удастся расслышать. – Буду открывать окно во время дождя», - дал он себе обещание и понял, что звуки двигателей на проезжей части испортят ему любое представление.
«Это постыло, когда душевную гармонию разрушает урбанизация. Синтетический мир поглотил человечество. Хотя, вот удобно: щёлкнул выключатель – и светло становится, как днём. Тоже свои преимущества». – Он включил свет, блуждал взглядом по комнате и никак не мог придумать себе занятие. Во время вчерашней уборки нашлись несколько поделочных заготовок, а без станка работать ему не хотелось, да и шуметь в такую рань он не собирался. Соседка вечером сделала попытку заговорить с Игнатом, он сослался на усталость и занятость, удалился в комнату, там он спросил себя: «Женщине простительно искреннее любопытство?» - и вычеркнул её образ из мыслей.
Игнат выключил свет, подошёл к окну, раздвинул задергушки. Перед видом оконного проёма испытал необъяснимую тревогу. – «Показалось, что окно может меня проглотить.
А что, если вдруг я однажды опять внезапно попаду в неизвестность? Если один раз такое со мною уже произошло, то, в принципе, оно может повториться? И где, когда?» - гипнотическое остолбенение овладело Игнатом. Он верил в такую вероятность и не знал, как душа его может воспринять очередной провал.
«А вдруг замполит тоже так подумает? Тогда меня в один миг из отдела уволят! Если ещё не уволили», - эта догадка на время приостановила ход мыслей. Игнат не знал, чем займётся в таком случае. Это не была растерянность застигнутого врасплох, просто он оценивал уровень социальной справедливости.
«Нужно теребить капитана, предъявлять ему доказательства, а то, чего доброго, упекут в психушку, а там уж постараются братья-санитары, научат улыбаться.
И в этом мире меня преследуют только мрачные мысли и ожидания». – Тут Игнат услышал щелчок замка входной двери квартиры, шаги по коридору остановились перед его дверью. Игнат распахнул её до того, как в неё постучали. На пороге стоял капитан. Гражданский костюм сидел на замполите нелепо, потому что на один – два размера превышал требуемые параметры.
- Держи, - вместо приветствия он протянул Игнату пакет и вошёл в комнату.
- Чего не спишь? – замполит повёл взглядом по комнате. – Марафет, смотрю, навёл, молодец, хорошее дело – дом в порядок приводить.
«Чуть ли не стихами плетёт», - подумал Игнат, вытряхивая из пакета на стол бумаги, деньги, побрякушки.
- Ты бери это всё с собой, там твоё имущество, поедем сейчас.
Когда они вышли на улицу, там ещё не развиднелось. Около подъезда стоял фургончик, незнакомец открыл дверь салона, Игнат с замполитом протиснулись внутрь, половину входа загораживало оборудование непонятного назначения.
«В лабораторию лезем, как подопытные», - подумалось Игнату.
- Ты хорошо помнишь свой сейф? – спросил его капитан, когда машина тронулась с места.
Игнат посмотрел на молчаливого незнакомца и кивнул капитану:
- Инвентарный номер написан охрой, с наклоном вправо на левой стенке, цвет сейфа – грязно-зелёный. Ключ двухрожковый, почти симметричный с продольной ложбинкой вверху, номер сорок первый.
- Незачем и ехать, - изрёк насупленный незнакомец сипловатым басом.
«Стоит без окон, без дверей», - подумал Игнат о салоне фургона, в котором они ехали.
- Ну, тогда извиняйте! – кэп развёл руки в стороны.
Насупленный постучал увесистым кулаком по стенке фургона, машина затормозила и выплюнула наружу двоих пассажиров.
- Тэкс-тэкс, идём к метро, - капитан засеменил чуть впереди Игната. – Гы, как ты его! За полминуты убедил, - капитан смеялся в свои пышные усы, крутанул головой в сторону.
- Вот что, два – три дня тебе надо поваляться в госпитале для твоего же блага, - замполит пошёл медленнее.
Игнат пожал плечами, такое решение прозвучало для него неожиданно.
- В каком госпитале? – он настороженно ждал ответа.
- В нашем, эмвэдэшном, на шестом этаже, в терапии. Медики заставляют, - как бы оправдываясь, добавил замполит.
У Игната отлегло от сердца.
- Будешь лежать в палате один – это меры предосторожности. Проси, чего надо, привезу, может быть, газеты или книжки какие…
- Приуныл что ли? – уже бодрым весёлым голосом спросил замполит, когда они подходили к зданию корпуса.
- Да нет, - словно с неохотой тянул Игнат, - просто недоспал, новизна впечатлений…
Его определили в отдельную четырёхместную палату, расположенную в конце коридора. Перед дверью на стуле сидел крепкий мужик в чёрной одежде, скрестив на груди руки. Коридор перегораживала ширма, скрывающая охранника и его стул.
- Замуровали, - шутливо произнёс Игнат, когда они вошли в палату.
- Ну а что, тебе плохо? Валяйся, отдыхай от приключений… только вот без телевизора скучно будет.
- Да ну его, - Игнат махнул рукой, меня от него тошнит.
- Чего так? – удивился капитан.
- Не знаю, - Игнат посмотрел на кровати, выбирая себе понравившуюся. Пошёл к окну.
- К сожалению, выход на балкон заглушен, чтоб к тебе не приставали с соседнего с расспросами…
- Мне комфортно в любом месте, лишь бы была определённость.
Капитан переварил слова Игната, развернулся и, перед тем, как уйти, добавил:
- Медсестра принесёт бумагу, ты пиши, если вспомнишь что-то интересное.
Уже через полчаса в коридоре раздавались звуки голосов, хлопанья дверей и звяканье.
«Пациенты проснулись», - подумал Игнат, полулёжа на кровати. Он облачился в больничный костюм, медсестра принесла ему тетрадь, авторучку, забрала из палаты его одежду. Ещё через несколько минут принесла Игнату завтрак.
- Вас можно попросить купить мне конверт? – спросил её Игнат.
Сестра подумала и ответила, что сейчас ей не до этого, принесёт вечером.
- Тут можно до конца дней своих отлёживаться, есть все условия, - Игнат плескался в тесной душевой кабинке, расположенной в туалетной комнате.
«И всё-таки опять изоляция от людей, уже в среде общества.
И родителям не позвонил… Буду писать письмо».
Ночью он дописал последние строки своего послания родным.
- Медсестра так и не принесла конверт. – Он выглянул из палаты и удивился, обнаружив на стуле охраны нового постового. Молодой здоровенный светловолосый детина крепко спал, склонив подбородок на грудь. Руки его плетьми безвольно свесились вниз.
«Такого сторожа вынесут на улицу, он и не проснётся», - Игнат скользнул за ширму в коридор, пошёл к дежурной медсестре. Дверь в ординаторскую была открыта, сестра склонилась над столом, заполняла журнал. Игнат тихонько постучал по дверной коробке и спросил:
- Вы сутками дежурите?
Сестра подняла голову, взглянула на него, брови её удивлённо поднялись, и она громко произнесла:
- Ты как из палаты вышел, космонавт? – изумление искажало красивые черты её лица.
- Да… вы мне конверт обещали… - пытался оправдать своё появление Игнат.
- Сейчас принесу, иди в палату, - сестра встала, поправляя халат.
Через некоторое время она принесла ему конверт и подала со словами:
- Запечатывай, подписывай, я отправлю.
- А почему Вы меня космонавтом назвали? – Игнат посмотрел на неё.
- Да здесь у нас особые личности отдыхают, однажды космонавт валялся неделю, кровать выбрал у входа. Недавно Егор Лигачёв сердечко в норму приводил, спал в середине палаты…
- А какое лекарство мне сегодня кололи?
- Никто не знает, привезли ампулы, назначили по два кубика вгонять… Взгляд у тебя какой-то вымученный, говорят, тебя инопланетяне к себе увозили?
- Кто говорит? – перебил он медсестру.
- Заведующему отделением знакомый на кафедре шепнул. Ладно, я пошла, - сказала она, услышав шевеление за дверью. – Нам не разрешают с тобой общаться, - на ходу бросила она и спрятала в карман письмо Игната.
«Инопланетяне! – передразнил мысленно Игнат медсестру. – Сами вы инопланетяне в белых халатах. Попрошу её колоть мне что-нибудь нейтральное вместо этих ампул…» - он прошёлся по палате, завернул к раковине, умылся.
- Клетка, она и есть! – он подошёл к окну, взобрался на подоконник, высунул голову в широкую форточку. – Ночь почти тёплая. – Посмотрев на небо, он перевёл взгляд вниз. Там двигалась к пропускному пункту фигурка медсестры. Остановилась около дежурки, опустила светлый прямоугольник в почтовый ящик.
«Меня словно кто-то поманил на подоконник! – подумалось Игнату. – А сестра – надёжа, тут же отнесла письмо!» - Игнат довольный развалился на своей кровати.
«Позавчера мне приснился великолепный сон, - думал он, - и всё так явно там происходило, хотелось бы ещё раз увидеть такую сказку. Ведь и здесь он может присниться! Хотя… сомнительно. Там этот сон мне могли навеять звуки колокольчиков, которые я развешал на ветвях деревьев, нити от других ветвей тянулись к языкам колокольчиков, их перезвоны разносились вокруг, дурманили моё подсознание».
Игнат уснул, размышляя над тем, каким образом он всё-таки вернулся в мир людей. Совершенно неожиданно и даже как-то нелепо всё вышло…
Утром следующего дня, ещё до завтрака он взял тетрадь, открыл её. – «Так вот я и буду глядеть на неё?» - Игнат закрыл тетрадь, не зная, что написать капитану. – «Подробности я ему и на словах могу объяснять, их слишком много. Они мне верят, раз уж ухватились за меня и начали проверять. Только вот не дают ни с кем разговаривать», - тут он подумал о том, что сам упустил возможность и даже не захотел говорить с соседкой по коммуналке. Мог бы из дома позвонить по телефону кому-нибудь из знакомых…
«О чём с ней говорить, что она понимает своим малярным умом?» - Игнат пытался представить малярные извилины соседки.
В палату вошла медсестра. Игнат спросил, не заменит ли она прописанные ему уколы на какое-нибудь безобидное лекарство.
- Меня из-за тебя с работы выгонят! – раздражённым шёпотом недовольно сказала она. – Я только что видела у почтового ящика четырёх человек. Они доставали и пересматривали всё содержимое ящика. Никогда такого раньше не видела.
Игнат понимал намёк медсестры.
- Но откуда они могли узнать? – шёпотом спросил он.
- Белобрысый охранник мог ночью притворяться, - она указала в сторону двери, оставила поднос с завтраком на тумбочке и удалилась.
«Следят, поганцы, - подумал Игнат, - причём дотошно!» - он подсел к подносу с едой.
«Это не отделовские заморочки. И почему они орудуют открыто? – Игнат недоумевал. – Наверное, тогда и в палате прослушка установлена?» - вопрос замер в его голове.
Через час в палату пришла медсестра, в лотке из нержавейки принесла шприц, ампулу, тампон, салфетку. Вобрала в шприц жидкость ампулы, молниеносным движением вогнала иглу шприца в мякоть предплечья Игната, затем извлекла, показывая, что ввела ему лишь четверть препарата. Остальное она выдавила в раковину.
- Сейчас меня сменят, - она с сожалением развела руки в стороны, собрала все предметы на поднос и ушла.
Пришёл капитан, опять по гражданке, с порога включил на запись небольшой магнитофон, поздоровался и начал разговаривать.
- Понимаешь, Игнат, тут люди покумекали и думают, что ты никуда не исчезал, ты находился здесь, среди нас, только твоё сознание игнорировало реальность, представляя лишь те образы и события, которые ты описываешь. Ты понимаешь, чего ты мог натворить? Тебе удавалось проникать в такие места, куда, в принципе, попасть невозможно. Там всё серьёзно охраняется, установлены многоуровневые сигнализации, множество датчиков. Попробуй представить себе нанесённый ущерб в случае, если бы ты действительно отключил людям электричество.
- Да понятно, - с досадой прервал замполита Игнат. Он не склонялся соглашаться с тем, что все последние месяцы находился среди людей.
- Ты вот что, начерти схему и описание любой электростанции, - кэп назидательно в такт своим словам двигал правой рукой. Укажи маршрут, всякие подробности.
- Моё письмо изъяли? – обратился Игнат к замполиту. Тот помолчал секунду, глядя на Игната, глазки его забегали по сторонам.
- Да ты, брат, разведчик! – он хохотнул. – Письмо твоё отправят родным, не беспокойся, там его сейчас почерковеды изучат... Одно дело, когда ты мне пишешь, и совсем иной настрой в твоём интимном письме. Давай, черти схему, - капитан оставил включенный магнитофон рядом с Игнатом, а сам стал прохаживаться по комнате.
- Как тебе отдыхается? Ты что-то ничего не просишь… - замполит говорил в такт своим шагам. «Или шагает в такт своим словам», - думал Игнат.
- Кормёжка нормальная, шикарные апартаменты. Недостаёт разве что портрета руководителя на стене.
- Ты это серьёзно? – капитан остановился.
- Ну, можно было бы репродукцией оживить интерьер…
- Хорошо! Придумаем что-нибудь, глаза в помещении должны работать, тут ты прав…
Игнат начиркал схему электростанции, указав пунктирными стрелками путь следования. Сделал несколько пояснительных надписей.
- Представляешь, - сказал ему замполит, - мы проверили подвал на Правде, нет там никаких овощей, я сам там был.
- Я ничего не выдумываю, - убеждающим тоном произносил Игнат, - я буду приводить дополнительные доказательства!
- Я тоже привёл факты, - бросил капитан встречный аргумент. – Тем более, тебя никто ни в чём не обвиняет. За то, что ты проник в издательство, тебя в тюрьму не упекут. По закону тебе можно предъявить лишь семь месяцев тунеядства, правильно?
- Ну, да! – Игнат кивнул.
- Однако в МВД сильно заинтересовались феноменом твоего исчезновения. И даже больше: они сильно обеспокоены твоим психическим здоровьем. Конечно же, ты уверяешь, что самочувствие у тебя прекрасное и всё, что ты сообщаешь нам, - истинная правда.
- Правда, - произнёс Игнат.
- Вот именно! – почти прокричал замполит, его вытаращенные глаза двигались по сторонам, – Овощи из потустороннего мира попали в котёл общественной столовой. Триста человек отобедали там, и теперь их всех обследуют. Множество специалистов будут наблюдать за их самочувствием и поведением. Как ты это расцениваешь? – капитан был явно возбуждён и не скрывал своего раздражения. – А что, если все эти люди теперь тоже исчезнут внезапно? Или умрут?
Игнат недоумевающе и растерянно посмотрел на замполита.
- Давай, Смыслов, всё откровенно выложи, как на духу, - капитан запнулся.
Игнат перевёл взгляд на магнитофон, смотрел на вращающуюся кассету и произносил:
- Больше полугода я прожил там один в ожидании людей…
- И занимался консервацией книг, - добавил капитан.
- Да, а зимой собирался отправиться на юг, к родителям.
- Только и всего-то желаний? – с издёвкой уточнил кэп.
- Нет, раньше было желание даже в Америку махнуть…
Капитан ошарашено вытаращился на него:
- Это ещё зачем?
- Дед у меня там жил в Нью-Джерси…
-Опа-на! Какой такой дед? – из замполита выскочил новый вид удивления.
- Бабушкин родной брат, - Игнат отвечал спокойно.
- Он эмигрировал в Америку? – капитан замешкался в составлении вопросительного предложения.
- Нет, туда он поехал из Австрии.
- А в Австрию как попал?
- Из Сербии.
- Он что, путешественник, что ли? – предположил капитан.
- Нет, он военный юрист, - сказал Игнат и по встревоженной мине замполита догадался, какие уточнения по этому поводу захотят услышать люди в верхах. «Зря я так разоткровенничался!» - с сожалением подумал он.
- Чем дальше в лес, тем больше дров, - капитан сделал короткую передышку. – Может быть твой дед однажды исчез в России, а после появился в каком-нибудь Ливерпуле?
Саркастический тон капитана не нравился Игнату, он молчал. Тишина длилась полминуты, замполит выдрал из тетради лист со схемой, взял с кровати магнитофон и миролюбиво негромко попросил:
- Ты ни с кем ни о чём не разговаривай, никому ничего не рассказывай. Слишком сложно всё оборачивается, и нам вместе придётся распутывать этот клубок. – Он козырнул на прощанье и ушёл.
«Вот так новости! – думал про себя Игнат. Он лежал на кровати и представлял себе обследуемых медиками людей. – Конечно же, всё происходит в обязательном приказном порядке. У нас умеют управлять людьми! – плелось в мыслях Игната. – И всё из-за какой-то луковицы! Капитан специально мне страху нагоняет, чтобы я чувствовал ответственность и испытывал угрызения совести. Скорее всего он мне правду сказал, их понять тоже можно… Всем нужна истина, в том числе и мне, я ведь тоже ничего не знаю, не понимаю, в каком мире находился. Возможно, никогда и не узнаю, и всю жизнь буду размышлять над этой тайной.
А вдруг учёные распознают механизм моего провала в безлюдный мир! – оживлённо понадеялся Игнат. – Но для чего мне это? Что изменится в моей судьбе от какого-то открытия? Мама там уже наверное все глаза выплакала..., а я, - вот он, развалился, мыслитель!» - он вскочил с кровати, прошёл к двери. Охранник наизготовку стоял около своего сидения.
- Мне нужно срочно позвонить родителям! – требовательным тоном сказал Игнат секьюрити.
Стражник бойцовски кивнул головой, сказал: «Жди».
Игнат закрыл дверь палаты изнутри.
«Гол, как сокол я попал обратно к людям. Хотя мои штанишки, скорее всего, уже обследуют эксперты. Странно, почему меня не посещают врачи, не заставляют сдавать анализы, прописали какие-то уколы и всё на этом. Может быть не я один исчезал, и у них уже наработан опыт обращения с исчезавшими? Тогда с меня и взятки гладки, всё пойдёт по накатанной.
Пришёл капитан, взбудоражил меня! – с досадой подумал Игнат. – Надо отдыхать, отсыпаться, пока представилась такая возможность».
Он лёг на кровать, закрыл глаза. Очень быстро уснул. Ему приснилась электростанция, сообщающаяся с метротоннелем, по которому тянется основной топливопровод. Капитан идёт с ним, Игнатом, вдоль трубы, объясняет, какие марки топлива сжигаются в печах станции. «Слушай внимательней, - толкает замполит его в плечо, - Смыслов!» - от этого окрика Игнат открывает глаза и видит перед собой усы капитана.
- Еле добудился, - констатирует замполит, - чего охрану тревожишь, не мог мне утром сказать, магнитофона испугался?
Игнат не в первую секунду понимает смысл слов кэпа.
- Я уж думал, что у тебя что-то случилось… Приезжаю, а ты храпишь без задних ног. На завтра я закажу переговоры, давай, пиши адрес родителей, - капитан дёрнул усами к носу и начал разворачивать прямоугольный пакет.
- Картину припёр! – предположил мысленно Игнат, записывая на белый лист почтовый адрес своих родителей. Он взглянул на изображение и кратковременно обмер. На него смотрела «Незнакомка» живописца Крамского. «Надменная пышечка, - промелькнуло у Игната. – но почему кэп припёр именно «Незнакомку»?»
Он перевёл взгляд с репродукции на замполита:
- А почему портрет? - спросил спокойно.
- А портрет что – не картина? – выпалил замполит. – Эт не я выбирал, что дали, то и привёз.
Игнат уже не слушал его, он думал о различных случайных событиях, которые можно рассматривать как мистические. «А с другой стороны, это всего лишь совпадения, - он сразу же подумал о своей знакомой девушке с именем Незнакомка. – Она может быть, за эти месяцы и думать обо мне уже перестала, если, конечно, вообще вспоминала когда-либо. Встречу ли я её когда-нибудь?»
- Написал что-нибудь? – капитан вопросительно смотрел на сержанта.
- Вот! – Игнат подал ему записку с адресом родителей.
- Да нет же, я спрашиваю о твоих приключениях, - замполит убрал в карман бумажку.
- Я в общих чертах Вам всё описал, а более подробно не знаю, какие детали или временные отрезки расписывать. Вы скажите мне конкретно о чём писать.
- О чём писать, о чём писать… - передразнил его капитан. – так и будешь бесцельно валяться целыми днями на кроватке?
- Давайте мне работу, - предложил Игнат.
- Пиши. Вспоминай что-нибудь необычное или важное и фиксируй в тетрадке.
- Почти везде, где я работал, я оставлял письменное объяснение на столе руководителя. Последнее объяснение неделю назад положил на стол начальника отделения, как раз туда, куда вы отвезли меня с Правды. А всего я этих бумаг настрочил сотни три.
- Писатель… триста страниц, это уже книга, - капитан призадумался о чём-то. – Кто кого за нос водит? – спросил он вслух у себя.
- Значит, всё это время ты не предпринимал попыток целенаправленно искать людей?
- Ну почему же?! – резко возразил Игнат. – Я делал попытки хоть куда-нибудь дозвониться. Вокруг никого не было. Позже я и ракеты сигнальные запускал по ночам.
- А днём не запускал? – капитан вертел в руках репродукцию, смотрел на стену, как бы прицеливаясь к точке, в которую нужно вбить гвоздь для картинки.
- Днями я работал, - с неохотой сказал сержант. Ему казалось, что капитан подсмеивается над ним.
- Так ни одного человека и не удалось встретить?
- Абсолютно никого не было, - враждебным тоном сказал Игнат.
- Не сердись, Смыслов. Каллиграфисты переписали твоим почерком твоё письмо и отправили родителям. А ты должен дать нам как можно больше информации. Записывай в тетрадь всего и побольше, поподробней, а то память, она отсеивает многое. Да и впечатления притупляются со временем. Рассказывай, как правил Москвой последние семь месяцев. – Капитан похлопал ладонью по тетради, лежащей на тумбочке.
- Здесь воняет лекарствами, больничной затхлостью и общественной кухней, - Игнат смотрел перед собой.
- Ты проветриваешь палату и отдыхаешь наравне с сотнями других пациентов, - привёл довод капитан.
- В изоляции, - бросил реплику Игнат.
- В изоляции от дурной славы и насмешек, - не уступал замполит. – Иди в соседнюю палату и расскажи им, где ты был. Понимаешь, что больные тебе скажут и о чём они будут спрашивать? Сегодня ночью ты мог легко вскрыть балконную дверь и просто сбежать. Охранник за дверью сторожит не тебя, а вход в твою палату от любознательных, запомни это! – замполит вышел из палаты и вернулся уже с молотком и гвоздями. – Прибивай красавицу, а я пошёл.
«Дуру несёт капитан, - думал Игнат, - знает, что я никуда не побегу, вот и раскудахтался о благодеяниях».
«Точно, кое-что стирается из памяти, - подумал Игнат вечером. Он сидел, склонившись над тумбочкой, писал в тетради. – Я уже не помню, в какой конторе-никоноре взял корабельный ревун. Ну и ладно, свет на нём не сошёлся клином…».
В палату вошла медсестра, принесла ужин.
- Меняетесь часто, - сказал Игнат, повернувшись к девушке, а про себя подумал: «Семиклассница».
- Я? – удивлённо спросила его сестра.
- Когда заступает вчерашняя медсестра? – Игнат ждал ответа.
- На следующей неделе. Она двое суток дежурила, теперь отдыхает, - девушка стояла и, казалось, не торопилась уходить, внимание и покорность словно сковывали её.
- А что за лекарство вы мне колете? – Игнат послал очередной вопрос.
- Витамины на основе фолиевой кислоты, - добродушно сказала медсестра.
- Да? – теперь удивился Игнат. – Но ведь на ампулах ничего не написано!
- Лечащий сам говорил, я слышала.
- Практикантка? – предположил Игнат вслух.
Девушка в знак согласия кивнула головой.
- Вам тоже запретили со мной разговаривать? – сержант принялся за ужин.
- Нет, не запрещали, но я пойду, на работе всё-таки, - и она ушла.
«Кому верить? – думал Игнат, - может быть эта тихоня сама из комитета, с виду такая хрупкая, а каркас стальной».
Утром следующего дня Игнат, как только открыл глаза, тут же взял тетрадь и до завтрака читал свои вчерашние воспоминания.
«Главное – не ляпнуть чего лишнего, а вот про Америку зря сказал… - Игнат сожалел о собственной недальновидности. – Теперь надо молчать о картинах, музеях, глядишь и отцепятся от меня быстрее…»
После завтрака следующего дня он ходил по палате, тщательно осматривал стены, полы, потолок, проверил туалет, душевую. Не обнаружилось ничего подозрительного. В одной из тумбочек он нашёл небольшую сталистую пилочку для ногтей, с её помощью вскрыл выключатель на стене, затем кожух ночника. Жучков нигде не было. Он опустился на пол, полез под свою кровать.
- Ты чего там пыль вытираешь? – услышал Игнат голос замполита, вылез обратно раскрасневшийся. – Да вот, за пилочкой лазил, - соврал растерянно.
- А я уж подумал, что тайник у тебя там, - капитан поздоровался с Игнатом за руку. – Идём в ординаторскую, я уже звонил на телеграф, переговоры соединят сюда, в госпиталь.
В ординаторской находилась маленькая кроткая медсестра, при появлении капитана и сержанта она перешла из-за стола на кушетку. Капитан уселся за стол. Игнат стоял рядом, по нему было видно, что он волновался. Он сплетал пальцы рук, затем прятал руки в карманы пижамы, смотрел то на телефон, то в окно. К его горлу подкатил комок, кровь ударяла в виски, быстрая дрожь пробежала по телу. Мучительные минуты вытряхивали из него самообладание.
И вот телефон тренькнул дважды, а затем задребезжал нервно, раздирая тянущееся ожидание. Капитан поднял трубку, протянул её Игнату. Игнат приложил её к уху.
- Переговоры заказывали на сегодня десять-ноль со Смысловыми? – затарахтела телефонистка.
- Да, да! – Игнат смотрел на телефонный аппарат, словно внутри него сидела неведомая связистка.
- Говорите, не молчите, я соединила! – её голос стих, и Игнат услышал откуда-то издалёка приглушённый голос отца…

продолжение следует...