Многие люди нашего мира никогда не были в метро, а те, кто уже познакомился с этим видом транспорта, быстро привыкают к нему и всё реже вспоминают время, когда их жизнь протекала без передвижения по тоннелям.
Электричка везёт пассажиров от станции к станции подземной страны бесконечного движения и скрежета, люди сливаются со скоростью, ритмом, тонут в шуме.
Остановка. Двери открываются, Он выходит из вагона и быстро идёт по перрону к эскалатору. Он всегда ходит быстро, эта особенность присуща многим горожанам и воспринимается окружающими как естественная потребность спешить и торопиться. Но Он ходит очень быстро и потому редко кому удаётся обогнать его. Он становится на движущиеся ступени эскалатора и смотрит вперёд, наверх, на людей, которые спускаются навстречу ему на соседней лестнице. Ежедневно миллионы людей стоят вот так и смотрят друг на друга, мысленно и зрительно обмениваются взглядами, кивками, жестами, настроениями. Более опытные, едва взглянув на человека, безошибочно оценивают субъекта и задерживают взгляд на нём лишь в том случае, если личность им интересна. Происходит молчаливый обмен информацией, язык этого общения всем знаком и понятен.
Он думает о чём-то своём, смотрит на людей, смотрит в их глаза, пытаясь заглянуть в мысли. Люди смотрят на Него, двигаются рядом, мимо, вниз, некоторые ещё с печатью сна на лице.
Утро. Все торопятся на работу или по делам. Утро перечёркивает вход в прошлое и открывает дверь в новый день. На пороге утра люди принимают мудрые, окончательные решения своих дальнейших действий, корректируют планы на день.
Он переводит взгляд с одного человека на другого, считая глазами новые и новые лица.
- Смотри – мент! – кричит пьяный мужик и, вытянув руку, показывает на Него пальцем. Он спокойно смотрит мужику в глаза, провожая взглядом вниз, мужик смеётся, улыбка сменяется кислой ухмылкой.
Он вдруг обращает внимание на то, что на его эскалаторе кроме него никого нет. Такого по утрам ещё не случалось, Он удивился этому обстоятельству, посмотрел на девочку лет девяти, которая стояла замыкающей на соседней лестнице. Девочка о чём-то задумалась, смотрела в свои мечты, не замечая окружающего, русые волосы выпадали из-под белой вязаной шапочки. Эскалатор увозил её дальше вниз. Он проводил девочку взглядом, опять отметил своё одиночество на лестнице и повернулся лицом вперёд. Сверху вниз по соседнему эскалатору тоже больше никто не двигался, лестница пустовала.
«Странно, - подумал Он, - может быть, на станции что-нибудь случилось и потому перекрыли вход пассажирам? Но в вагоне не делали никаких объявлений…». С недоумением он покинул эскалатор. В вестибюле станции тоже никого не было, вход был открыт, люди отсутствовали, не у кого было даже спросить, что же произошло. Он не задерживался, спешил на работу, выверенный привычный график его движения не оставлял времени на отвлечения. Он быстро прошёл к выходу и повернул направо, отметив для себя, что лотки с книгами в вестибюле стояли без торговцев.
Когда Он поднялся по ступенькам на улицу, недоумение его сменилось волнением: вокруг не было ни одной живой души, видимо, произошло что-то необычное, о чём он не знает, иначе как объяснить полную остановку транспорта и абсолютное отсутствие людей? Дорога была запружена стоящими автомашинами, словно по мановению волшебной палочки остановились они в ожидании своих владельцев.
Он двинулся в банк пешком, две остановки прошёл быстро, но нигде не встретил ни единого человека. Жизнь вокруг замерла, люди исчезли, только солнце пульсировало, сверкало, играло переливами, да ветерок слегка раскачивал холодные ветви деревьев. Небывалая тишина окутала всё вокруг, скрип снега под его ногами вплетался в ход мыслей, в его недоумение и тревогу. Его собственная тень спешила впереди, скользила по грязному, с ледяными наростами тротуару.
Предчувствуя, что в банке может никого не оказаться, он потянул на себя ручку двери. Дверь была не заперта и дублирующая вторая дверь тоже открылась. Он зашёл в помещение, на полу красовались довольно свежие следы растаявшего снега, который обычно приносят на обуви сотрудники и клиенты банка, но в здании никого не было. Он замкнул дверь изнутри и набрал по телефону номер дежурного по отделу. Дежурный не отвечал. Он ещё несколько раз набрал номер, в ответ слышались только длинные гудки. Он набрал цифры 02, из операторов на Петровке тоже никто не поднимал трубку.
«Что же мне делать? Что вокруг произошло?» - эти два вопроса вытеснили все прочие мысли. Нужно было действовать, что-то предпринимать, выяснять. Он взял ключи от решётки входа, замкнул её снаружи и пошёл обратно к метро.
На улице по-прежнему никого не было видно. Он смотрел на дома, пристально вглядываясь в окна квартир, надеялся увидеть там человека, чью - либо фигуру, но всё тщетно. В одной из торговых палаток, мимо которых он проходил, слышалась музыка. Он поспешил туда, сквозь стекло витрины увидел на узком топчане одиноко лежащий включенный магнитофон. Разочарование овладело Им. Он досадовал на себя за то, что сегодня утром не успел попасть на развод и прибежал в отдел позже, расписался в книге нарядов, быстро вооружился, объяснил ответственному офицеру причину опоздания и отправился на пост.
«Может быть на разводе говорили что-нибудь по поводу всего этого. Но тогда ответственный обязательно сказал бы мне», - думал он. Он терялся в догадках, прокручивал в уме различные предположения, не знал, что и думать, как объяснить случившееся.
«Не может быть, чтобы вокруг никого не было, чтобы все люди одновременно исчезли за какие-то две-три минуты, такого не может быть! Это невообразимо! Чудес не бывает!»
Он был уже у входа в метро, ясно вспомнил, что полчаса назад видел здесь дымящийся окурок. Он сбежал по ступенькам вниз, сквозь стеклянные перегородки вестибюля станции отчётливо видел, что у турникетов никого нет. Лестницы эскалаторов работали, никого не поднимали снизу, а спускаться вниз было некому. Пустая безлюдная станция дышала шумом машинного отделения и скрежетом лестниц. Он стал на ступени, и они понесли его вниз, к перрону.
«Может быть внизу хоть что-то прояснится, может быть все люди под землёй?» - подумал Он, но сам почти не верил в эту версию, да и не видно было никого внизу.
Пустой перрон открылся перед ним, когда Он спустился вниз, часы показывали двадцать девять минут – это время, когда к центру отошла последняя электричка. Постояв минуту-другую, он направился обратно к эскалатору, неведение волновало Его и будоражило, он не мог стоять спокойно и пошёл вверх по движущейся лестнице.
«Ситуация, похоже, экстремальная и действовать придётся соответственно, надо скорее добраться до отдела, - думал Он, направляясь по улице в сторону центра, придумывал разные объяснения, вплоть до предположения испытания кем-то нового вида оружия массового истребления, затем отбрасывал подобные мысли, в том числе и мысли о появлении на земле НЛО.
«Всё случившееся на самом деле или проще, или неимоверно сложнее, а все придуманные мною версии неверны. Но тогда как объяснить всё произошедшее?»
Он посмотрел вперёд по улице, там, на всём протяжении дороги виделись машины, поток транспорта, который застыл недвижимо. Что-то всевластное, вероятно, в одно мгновение заглушило все двигатели автомашин.
«Но ведь где-то всё равно кто-то должен быть!» - это надежда диктовала свои аргументы его разочарованию.
Он заметил, что вокруг не было видно вообще ничего живого: ни птиц, ни кошек, ни собак. Это новое открытие привело его в ещё большее недоумение.
«Как же могло случиться, что вот тут ещё час назад бурлила жизнь, а теперь исчезли все живые существа, как будто сквозь землю провалились!» Он повернул в первую попавшуюся дверь, нашёл в помещении офиса телефон и стал беспорядочно набирать номера. Никто ему не отвечал, молчали и все службы города. Он вышел на улицу, сел в машину и решил ехать в Кремль: «Если и там никого нет, тогда надо будет осмыслить всё произошедшее как-то иначе и придумать, как действовать дальше. Хотя, чем Кремль может отличаться в этой ситуации от всех прочих зданий и сооружений?» - он думал так и ехал, затем оставил заимствованную машину, потому что в центре проехать было сложно из-за скопления транспорта. Пешком он пришёл на Красную площадь, уже подошёл к воротам Спасской башни и подумал: «Стоп! Там же никого нет и незачем туда входить». И тут он поймал себя на мысли, что просто боится идти в Кремль.
«Почему на мою долю выпала такая участь? Как случилось, что мне ниспослано это испытание и я вынужден скитаться по обезлюдевшему городу, оставаясь один на один с природой?» Он всё ещё отказывался верить в реальность произошедшего, мысли его заходили в тупик. В Его мозгу возникало множество вопросов, которые мучили Его ежесекундно. Он двинулся к своему дому, понимая, что отвечать на все возникающие вопросы придётся пока ему самому.
Дома Он переоделся, кобуру с пистолетом надел на ремень джинсов. Включил радиоприёмник, покрутил шкалу, динамик молчал. Все каналы телевидения тоже были отключены, и Он выключил телевизор. Потрогал батареи отопления, они были тёплые.
«Если жизнь остановилась, то скоро не будет ни отопления, ни электричества, и в таком случае надо очень многое спасать. Сколько продлится моё одиночество – неизвестно. Одно ясно: чем дольше, тем страшнее и для меня и для всего в городе. Большую часть хозяйства съедят пожары, остальное доконает вода. Как спасти и что нужно спасать в первую очередь? Да и надо ли? Кому это нужно будет, если все люди исчезли и не вернутся совсем? Может быть всё живое ушло в другое измерение? Но ведь это же страшно! Я остался один, вероятно один на всей Земле!» - он лёг на диван, на душе у него было скверно, мысли и предположения роились в голове, Он испытывал слабость от своего бессилия и обречённости, в голове появилась тяжесть.
Он ещё не паниковал: «А вдруг кто-то из людей находится в подземном городе, ведь есть в Москве подземные сооружения, в которых могут разместиться и жить большие группы людей. Но как найти их, эти подземелья, да и не верится, что люди именно там. Я только впустую потрачу время на дальнейшие поиски, надо заняться более важным делом», - он решил собраться с духом, сел на диване и вдруг очередная страшная догадка осенила его: «Да ведь я же не живой, меня наверняка убили в тот промежуток времени, когда я по пути в банк вышел из вагона или ещё раньше в вагоне, ведь может же такое быть? Потому и исчезли все люди и всё живое, а я и не заметил своей собственной смерти!» - эта догадка пришла как прояснение происходящему, расставляла, казалось бы всё по местам и в то же время поражала своей чудовищностью.
«Но как это так? Кому вздумалось убивать меня и зачем? Разве что какой-нибудь маньяк? Но как он это сделал? Ведь в этом случае всё должно было бы произойти несколько иначе, я хоть как-то знал бы о своей смерти, увидел, услышал что-то или почувствовал бы боль например, но ничего этого не было, да и вообще, к чёрту, я не мёртвый, я – живой! Я как всегда чувствую и ощущаю себя физически и психически и мне всего-навсего пришла на ум очередная бредовая мысль-озарение, а я ухватился за неё и поверил ей, вот дурак! Здесь обстоит всё как-то по другому. Надо действовать». – С этим решением он взял фонарик, вышел на улицу, завёл двигатель очередного заимствованного жигулёнка и поехал в центр. Он решил начать выполнение своей программы спасения ценностей с библиотеки имени Ленина. Около часа добирался к ней, зашёл внутрь, нашёл электрощитовую и отключил общий рубильник.
«Если в городе остановится циркуляция горячей воды, разморозится система отопления и водоснабжения, затем весной при повышении окружающей температуры этот лёд начнёт таять, вода зальёт помещения и сырость сделает своё гиблое дело», - так думал Он, шёл уже по Волхонке к музею Изобразительных Искусств имени Пушкина, в первую очередь он решил спасать культурные ценности. Он понимал, что всё, что он сможет сделать для спасения творений, созданных людьми, это не больше, чем жест человека, который охраняет ценности в заброшенной лесной сторожке.
Если книги, картины, товары благополучно доживут до лета, то следующей зимой уж точно начнётся разрушение медленное и необратимое, один я в состоянии спасти очень мало, несмотря на то, что у меня сейчас много техники, всё это ничто перед силами природы. Духовное наследие сильно своим содержанием, воздействием, но беззащитно перед разрушением», - его мысли прервались, когда Он увидел на проезжей части улицы мотоцикл. Подошёл к нему, попробовал завести и это удалось, он сел на холодное сидение, стал трогаться с места. Кое-как тронулся, ехал неуверенно на первой скорости, довольствовался таким передвижением, а на большее пока не был способен, поскольку ни разу в жизни не ездил на мотоцикле.
Он подъехал к музею, оставил мотоцикл у ограды и направился к зданию. Вбежав по ступенькам к парадной двери, беспрепятственно прошёл в пантеон западной культуры…
Весь день Он ездил по центру города и обесточивал здания, начинающий мотоциклист, он дважды падал, но всё для него обошлось благополучно. Холод пронизывал тело, ветер морозил руки и ему пришлось одеться теплее, выбрав в одном из магазинов тёплую и удобную одежду. Время летело быстро, день уже клонился к вечеру, а работы впереди было видимо-невидимо. В иные минуты он сомневался в правильности своих действий, его мысли и беспокойство за будущее ценностей казались наивными и лишёнными смысла, ведь в любой миг люди могли так же внезапно появиться, как и исчезли и он надеялся на их появление, но после убеждал себя не поддаваться сомнениям, а продолжать отключать электроэнергию. Он старался меньше думать о произошедшем, гнал прочь эти мысли, но они опять напоминали о себе новой непривычной обстановкой, окружившей Его. Будущее никак не желало рисоваться в его воображении, он не знал, что произойдёт с ним завтра, только приблизительная программа действий на ближайшие дни прояснялась ему, от масштабов работы Он впадал в уныние, перед этой громадой дел он осознавал себя ничтожной букашкой.
Заканчивается зима. Как не желательны сейчас холода!
«И всё-таки надо действовать, - думал он. – Надо торопиться».
В нём смешались разноречивые чувства, бессилие от своего необычного положения он оттеснял движением, спешкой, ездил на мотоцикле всё быстрее и всё свободнее чувствовал себя за рулём. Он оставил без электричества уже многие здания, наиболее важные и значительные по его мнению: библиотеки, музеи, магазины этой ночью остаются по его милости без энергии.
«Холодильники тоже отключены, продукты в них испортятся», - подумал он, но тут же успокоил себя тем, что запах протухших продуктов не самое страшное бедствие. Он всё ещё мыслил банальными категориями. Продолжал ездить и делать начатую работу. Уже сумерки опустились на землю, окутали дома, улицы, город погрузился в темноту и лишь кое-где горел свет. Усталость давала ему о себе знать, он испытывал голод, но приниматься за еду где-то за столом, в привычной обстановке не хотелось, он взял в каком-то магазине несколько плиток шоколада, жадно съел одну и поехал к очередному намеченному пункту.
( продолжение следует )