Для начала туристу на Крите нужно сломать шаблон. Взять – и через колено. Минойская цивилизация, о которой я уже немножко рассказывал, конечно, оставила после себя музей в Ираклионе и руины дворцов, но за три тысячи лет они так и остались, пожалуй, наиболее выдающимся достижением рук человеческих на острове.
Все остальное – и самое интересное – обеспечила матушка-природа.
Нет, конечно, по Криту по очереди проходили римляне, византийцы, арабы, венецианцы, турки – и это не считая собственно греков, но именно архитектурное наследие у них вышло слабым. «Ну не шмогла».
Другое дело, что и тут за людей постаралась все та же природа. Одно из самых ярких впечатлений Крита (да и не только его) – подъем в полуразрушенные крепости венецианцев: Грамвуса и Спиналонга, к которым туристов возят специальные кораблики. Тягучие горные тропы, взбирающиеся, как «Марш авиаторов», все выше и выше, иногда кажутся случайным нагромождением камней, но в итоге все-таки выводят к заветной цели – потрясающему виду с остатков крепостных стен.
Для начала расскажу о крепости Грамвуса – остров Спиналонга требует отдельного и большого повествования.
Вообще, судя по Криту, венецианцев было хлебом не корми, а дай построить крепость. Иначе трудно объяснить, зачем им было возводить ее в приморском (других на острове нет) городе Ретимно – чуть ли не самую большую в Европе, с километровой длины стенами. Возвести-то ее венецианцы возвели, но турки попросту вошли в город с другого края, который никакой крепостью прикрыт не был. Так и вспоминается наш печальный Дрисский лагерь.
Впрочем, в крепость Ретимно мы не попали – выделенных экскурсией полутора часов свободного времени хватало только на забег по историческому центру. Гид успокаивал, что там, наверху, особо и нечего смотреть, но легкое ощущение недосказанности все же оставалось.
Зато удалось с другой крепостью – на острове Грамвуса, замыкающем морской проход к Криту (тут венецианцы никаких ошибок не допустили, и укрепление оказалось на самом деле неприступным).
Неприступным оно было до такой степени, что в 1825 году, во время османского ига, греки захватили «господствующие высоты» Имери Грамвусы (Спокойной Грамвусы, соседний остров называется, соответственно, Грамвусой Бурной) и обосновались там назло интервентам, решив отсюда начать освобождение родины.
Правда, на это освобождение требовались деньги, так что когда-то венецианская крепость, а теперь оплот патриотов быстро превратилась в самое настоящее пиратское гнездо: отважные партизаны грабили всех, невзирая на лица и звания. Подойти к острову безнаказанным при этом не мог никто. По сути, пираты устроили здесь что-то аналогичное иранской угрозе блокады Ормузского пролива, так как вдоль Крита шла активная европейская навигация.
Поэтому-то на рубеже 20-х-30-х годов европейские правительства потребовали от тогдашнего президента Греции Каподистрии утихомирить своих «патриотов», в результате чего Грамвуса была взята и разрушена самими греками и с тех пор так и пребывает в запустении. (К слову, Каподистрия – совершенно удивительная фигура: русский дипломат, подчиненный Чичагова и Нессельроде, ставший правителем страны, которую Александр отказался поддержать в освободительной борьбе – ну да это отдельный сюжет.)
С 60-х же годов уже 20 века на остров стали возить экскурсии. Подозреваю, те сотни тысяч (или больше?) туристов, которые с тех пор прошли по тропе к крепости, сильно способствовали ее разрушению.
Тем не менее, мы все-таки сделали это – забрались в пиратскую крепость на самый верх.
Слабых духом еще на теплоходе предупреждали, что, если страшно, можно провести время на пляже под горой – и они, слабые духом, сказав, «мы козлы другой породы, не горные», там и остались. Зато мы позже с победительным видом рассматривали их с несказанной высоты.
Оттуда, с высоты, взгляду должны открываться три моря, сливающиеся в этом месте, да и число оттенков воды зашкаливает за все разумные пределы – что-то около двадцати. Но дело не в условных границах карты и даже не в цвете воды - именно в ощущении близости к небу, когда между тобой и им остается тоненькая воздушная линза, через которую, того и гляди, вниз посмотрит какой-нибудь из обильных здешних богов.
Ветер треплет волосы, будто флаг, остатки равелинов держат узкое плато, как кнопки скатерть, внизу, чуть ли не в километре, качается на разноцветных волнах белый теплоходик – такие картины, кажется, могут быть только нарисованы – но нет, вот они – остаются на фотографии.
Поначалу, однако – сразу после подъема – на пейзаж смотреть нет сил. Не чаешь, как отдохнуть, нога все еще ищет камень поустойчивее, и первую же руину на вершине воспринимаешь как место привала, хотя от нее до края острова – от силы сотня метров.
Руина между тем оказывается остатками часовни – в честь Богородицы Воровки. Это – игра слов, клефт (или, более привычное нам клепт-, клептомания) – и воровка, и партизанка.
От церкви остались только стены – при этом ей еще повезло, так, о пиратской школе, обустроенной за пять лет на Спокойной Грамвусе, сейчас сохранились лишь воспоминания.
По выходе из церкви, после прыжков по камням, фотографировании в макросъемке зарослей колючего кустарника и медитативного зависания над обрывом, времени остается не так уж и много: теплоход ждать не будет. (Это вообще один из главных страхов туриста на Крите – экскурсионный автобус, если повезет, еще может подождать, а вот на теплоходе народу без счета.)
И вновь вниз – по камням. Последний взгляд на еще такие близкие стены крепости – что это? Прямо у входа лежит каменное изваяние льва, которое по дороге сюда мы и не заметили, желая скорее закончить трудный путь.
Впереди резвой серной скачет девушка во вьетнамках. Подошва у них гладкая, но она каким-то образом практически слетает вниз. Нет уж. Мы лучше по старинке, сторожко. Кому-то, как оказывается, везет не так сильно: на корабле лежит стонущий мужчина, к ноге приложен лед, в порту Крита его уже будет встречать скорая.
Отплываем. У причала остается грек, торгующий выпаренный из моря солью (пакетик – одно евро), скрывается из виду затопленный в бухточке корабль наркоторговцев, с 80-х годов лежащий здесь в назидание преступникам и сам уже ставший достопримечательностью – и вот взгляду открывается только море да неприступные скалы Крита с неизменной черной полосой: это след землетрясения, погубившего минойцев. Тогда западная часть острова поднялась на несколько метров из воды – та самая черная полоса, – а восточная, наоборот, опустилась – и продолжает медленно, но неумолимо, делать это и сейчас.
Все, порт. Теперь – по автобусам и долгая дорога к отелю через уже покрывающийся сумерками остров.
