Когда булочники Красной Пресни стреляли в жандармов, он смотрел на них из окна квартиры. Когда после Ходынки по Москве шли окровавленные, но счастливые обладатели «подарочков», он обсуждал их со знакомыми. Когда Плешивый и Картавый толкал свои тезисы – тоже, наверное, читал те в гостиной у друзей. Но, кроме того, из внутренней оппозиционности коллекционировал картинки, где голый Николай Второй держал себя за половой орган. Подпись – «Самодержец».

Зато после всех волшебных событий первый трех десятилетий века Клим наверняка мог бы повторить за моим любимым французским аббатом Сиесом. «Что вы делали в годы террора? – Я выжил».

Это прекрасное достижение, это пять баллов и решпект.

Хитрость в том, что политика требует совсем другого – не выжить, а принести себя на алтарь. Отечества, революции, самой истинной веры etc. И вторая хитрость – потом обязательно придет толстенький жрец и заберет свежие подношения божеству. Вечерняя трапеза будет сытной.

Все оппозиционеры – при некоторой к ним симпатии – не рассматривают общество как цель. Оно – инструмент для достижения власти. Взгляды вождей могут быть сколь угодно либеральными – но вожди все равно останутся вождями, а толпа – толпой, кричащей ли «Молоха в отставку!» или «Догоним и перегоним Джаггернаут!»

Путать в экзальтации свою шерсть с государственной – можно, но длится это недолго.

Впрочем, тех, кто все же приносит себя на алтарь, стоит ценить, уважать, холить, лелеять, объявлять святыми… Но царствие их не от мира сего.