Надо не лениться и делать зарубки. А то вот стану стареньким, буду под стук протезов тянуться к стакану воды – и совсем ничего не смогу вспомнить. Старожилы-то они ведь, как известно, и не припомнят… Вот поэтому и надо, значит, записывать.
Чудеснейший месяц март.
Наконец-то поданы документы на загранпаспорт. Жалких тридцать дней – и хелло, ворлд. Два часа в очереди, хтонический ужас от выкрашенных масляной краской стен со следами былой роскоши в виде электрических розеток – знаете, таких специальных розеток, которые не две круглые дырочки, а четыре «козой», чтобы пальцы удобнее совать… Век немытые стекла, век не улыбавшиеся лица господ полицейских – но ничего, квест сдан.
Только одна сцена слишком врезалась в память.
После шмона на проходной – прямо по дорожке – и дверь «дома мента». – Здравствуйте, а где здесь у вас ФМС?
- Че?
- ФМС… (Голос – Лихачев бы позавидовал интеллигентности.)
- Че?
- ЗАГРАНПАСПОРТ!

И тут госпожа полицейская бальзаковского возраста, как водится, поперек себя шире, наконец-то расслышала из-за бронированного (наверное) стекла. Лицо ее озарилось воистину победительной улыбкой, и торжествующий грудной голос произнес:
Уфээмэс! (понимате – не просто фмс, а У!) С торца!
- А с какой, простите, стороны, справа или слева?
- У здания ОДИН торец!

Нет, я самостоятельно нашел этот торец, справился с остап-бендеровским доводчиком на двери, увидел те самые розетки «козой»… Но сердце мое осталось там – у бронированного стекла.