Если в ХХ веке большие государственные или глобальные идеологии могли заставить сражаться и умирать, то в ХХI социальные машины глобального общества могли заставить только выживать — абсурдно рисковать жизнью за право больше потреблять. Человек, освободившись от тоталитарных идеологических машин, почувствовал себя в виртуальном полусуществовании без высокого смысла.
Война с глобальным бессмысленным и бессюжетным миром выглядела поначалу как консервативный разворот, как радикальное «возвращение» к религии и идеологии, но оказалось абсолютно новым явлением. Средневековый фанатизм был проявлением массы, постмодернистский — проявлением кризиса индивидуальности. Конец света перестал быть массовым психозом, он стал личным делом.

...

Селфи — хороший символ противоречивой эпохи, в которой стремление обособиться от других сочетается с болезненным желанием общаться.
Всю историю человек стремился жить отдельно от других, закрыться от общества в частном пространстве. И вот к началу 2000-х не только на Западе, но и на Востоке все больше людей смогли достичь этого. Ты один в своей крепости, неважно, что это — поместье, дом или квартира. Более того, ты покупаешь дорогой телефон, который заменяет тебе живое общение, но ты стремишься разослать всем свои фоточки, чтобы не терять связь с обществом, от которого ты бежал.

...

Мир тотальной слежки, возникший к 2013 году, выглядел не так страшно, как Большой Брат из антиутопии Оруэлла, но зато оказался мощнее и тотальное. То, что спецслужбам стала доступна информация про каждого жителя Земли, почти никого тогда не поразило в самое сердце, потому что образ жизни людей включал привычку докладывать по интернет-сетям чуть ли не о каждом своем движении. Люди боялись уже не слежки, а того, что за ними никто не следит, что их жизнь, отраженная в переписке, социальных сетях и прослушке, останется незамеченной, никому не интересной.
Герои-разоблачители этой эпохи Джулиан Ассанж и Эдвард Сноуден с десятком друзей-волонтеров смогли нанести значительный урон политической гегемонии США, но наступала эпоха другой гегемонии. Всеобщая слежка становилась частной, коммерческой, открывался рынок не слежки, а влияния (реклама, продажи, медицина, развлечения и проч.) на каждого человека, который сам стремился быть открытым. В этом мире даже героические разоблачения стали товаром и развлече-нием. Только подвиг «выхода из системы» и социаль-ной сети, а значит, из общества стал по-настоящему революционным.

http://rusrep.ru/article/2013/12/18/13-sobyitij-2013-goda/