Название: Губерния Хартаграммово
Автор: Хеленко и Satanical
Герои: Как обычно все финны))))))
Предупреждения: никаких. Действие сие разворачивается в 19 веке в матушке России.

Губерния Хартаграммово.
Часть 1.


Нежные золотистые лучи восходящего солнца ласкали бескрайние просторы губернии Хартаграммово. Рожь на полях колосилась, яблоки и груши в садах поспели, и так и просили, чтобы кто-нибудь протянул к ним свои руки и насладился их сладостью. Именно это и сделал местный черносошный крестьянин Алешенька Бодомский, который только что продрал свои пьяные зенки и дрожащими ручонками потянулся к ветке яблони. Он очень долго пытался достать хотя бы до самого низкого сучка, но невысокий рост не позволял это сделать. В конце концов, он сообразил, что можно прыгать. Но в его состоянии это было не рекомендовано. Ну не могло же не везти всю жизнь, поэтому попытка Алешеньки залезть на дерево сработала. Вот только сук цуко оказался некрепким... Антоновка посыпалась на его собутыльника Петеньку Линдровского валявшегося неподалеку.
- Етить твою качель!- прокричал последний, так как увесистый плод только что ударил его прямо в лоб.
Но не в силах ничего больше сделать, Петенька глотнул из бутыли мутной жидкости и снова закрыл глаза. Он попытался убрать с лица свою спутавшеюся блондинистую шевелюру, но так как он пил беспробудно со своим другом вот ужо 15 день, то просто оставил эту попытку из-за нехватки сил.
Алешенька, покачиваясь, рухнул на землю рядом с собутыльником, нащупал яблоко, вытер его о порванную, испачканную навозом рубаху, и вкусил запретного плода, который до него вкусил ужо червяк, живущий внутри.
Оставим же эти заблудшие души нежится под восходящим осенним солнышком, и перенесемся на центральную площадь, к трактиру под названием «Канчина ниВИНОсти», возле которого вот уже который месяц сутками ошивался весьма состоятельный купец Тимофей Халупов, в надежде завоевать сердце прекрасной хозяйки сего заведения Татьяны Турунковой.
И Тимофей даже не мог представить, что на рыночной площади, в пять утра может появится кто-то кроме него. Купец раскладывал на прилавке свой не менявшийся уже 15 лет товар: овчинку, циновки, бечевки, вощину и мед. «Постоянство – залог успеха». Именно таков был девиз Халупова.
Тимофей тщательно выбирал место для каждого товара, ибо был наслышан от Татьяны, которая по совместительству была еще и местной ворожеей, что в «бизнесе» важна любая мелочь. И от местоположения отдельного предмета может зависеть не только собственное благосостояние, но и судьба народов.
Халупов оторвался от чрезвычайно важного занятия, будто неведомая сила заставила поднять его глаза, и в ужасе отшатнулся от прилавка. Бечевка полетела в лужу, обрызгав овчинку. Прямо напротив него стояло нечто. Одето это чудо было в грязную фуфайку с отодранными рукавами, причем один был оторван полностью, а другой по локоть, из-под фуфайки виднелась не менее грязная замызганная тельняшка. Нижнюю часть нечто прикрывали потертые черные трико, которые на самом деле когда-то были бежевыми, но из-за навоза все резко изменилось. Один кирзовый сапог просил каши, другой пока еще не оголодал. Голову этого чуда венчала шапка-ушанка, изрядно побитая временем, из-под которой свисали спутанные с соломой черные патлы. Но, не смотря на внешний облик, это нечто было очень даже уверенно в себе и гордо смотрело на мир.
- Милейший...- обратилось чудо, которое оказалось некем иным, как Алексеем Птичкиным, к Тимофею Халупову. – позвольте любезно поинтересоваться, как мне найти достопочтенного Франка Львовича Ерова?
Получив ответ, нечто довольно удалилось восвояси.


Марфа и Матрена, подвязав юбки, с серпами прошествовали на середину поля, к стогу сена. Вчера, как ни странно, они не успели завершить жатву всего лишь навсего одного гектара пшеницы. Девки присели на огромную кучу соломы, чтобы убрать русы косы под платок. Марфа только собралась приземлить свой пышный зад, как вдруг почувствовала, что под ней отнюдь не сено. Она с визгом вскочила, тем самым сподвигнув на аналогичные действия сестрицу. Девицы проворно принялись разгребать солому, пока не докопались до истины.
- Барин помер!- разнеслось по всему поместью Лавметалово.
- Горе-то какое! По что нас покинул! Совсем молодой-то был Иван Херитоныч. Бежим за Яковом Перталовским.
Но управляющего поместьем, а по совместительству кучера как назло не оказалось на месте. От такой досады девки разрыдались еще пуще. От безысходности Марфуша и Матрена побежали в соседнее поместье, принадлежащее графу Лепалуотову. Как только они прошествовали в Хароново, заметили на поле батрачащие тщедушные тельца по всей видимости являющиеся братьями Каулицевами.
- Близнецы!!!!!!- завопили девки, поправляя подолы платьев. – Барин то помер!!!!!! Что ж делать то?
Отроки, не долго думая, побежали в халупу гробовщика Юрия Линанкова, славившегося своей рассудительностью, за советом и помощью. Который тут же отправился на место происшествия снимать мерки.
- Барин, по что же!- не унимались девки, мешая производить необходимые измерения.
Но Линанкова было не так-то просто оторвать от любимого дела. Он аккуратно орудовал рулеткой, подмечая каждую мелочь. Не часто в последнее время везло Юрию, а тут такой клиент подвернулся. Знатный, богатый, есть, где фантазии разгуляться при изготовлении гроба! И не известно чем бы закончился весь этот безумный спектакль, если бы на поле не появился Яков, подъехавший на тройке коней в яблоках.
- Это что здесь происходит,- сурово произнес он,- девки, бегом работать! А вы Юрий Петрович, что здесь делаете? И к чему эта рулетка?
- Я—профессионал своего дела,- гробовщик гордо вскинул голову и поправил волосы, которые от природы были блондинистые, но он регулярно красил их сажей. Для поддержания имиджа, так сказать...
- Барин, поднимайся! Эк тебя нелегкая,- Петраловский махнул рукой.
- Эээээээ. Шо за?!- Иван Херитонович Валов вот уже второй год пропивал огромное состояние папеньки, почившего в мир иной.
- Время—деньги,- вмешался Юрий, понимая, что опять ему не удастся заработать.
Яков понял намек, достал из кармана несколько грошей и протянул со словами:
- Вы проделали действительно огромную работу. Спасибо.
А сам подумал: «Чтоб тебя черти унесли в преисподнюю, старый перкель!»



- Дочери мои любимые, Джеральдина и Майя. Засиделись вы ужо в девках. У тебя, Джеральдина, вообще плачевная ситуация. Кто ж в шестнадцать-то лет свататься придет? Ой, горе мне горе старику,- Франк Львович схватился за свою изрядно поседевшую голову.
Навалилось на него проблем-то в последнее время! Слава Богу, хоть сватов хватает!
- Папенька,- запричитала Майя,- И ко мне, ко мне не приедут? Ведь мне ужо тринадцать.
- Милые дочери, сегодня отобедать к нам пожалуют их светлости графья Лайхьяловский, Лепалуотов, братья Микояновы. И мой любимчик Иван Херитонович Валов почтит нас своим присутствием. Вот на него-то прошу обратить особое внимание, Джеральдина. Заклинаю вас, девоньки, ведите себя достойно, как и подобает дочерям графа Ерова!
- А я одену свое любимое платье,- Майя от радости закружилась вокруг своей оси, и налетела на только что вошедшего английского дворецкого Брайана Де Молко.
- Сэр,- Молко вытянулся по стойке смирно.
- Брайан, я ж тебя просил, не надо ваших заморских фамильярностей. Мы в России народ простой, к изыскам не приученный!
- Так точно, граф!- кивнул де Молко,- В котором часу ждать гостей?
- В четыре прибудут, голубчики.- Еров довольно улыбнулся.

Аленушка, дочь разорившегося, покойного ныне, дворянина Алимонова, надела свое единственно платье. Она готовилась к очередному визиту в трактир «Канчина ниВИНОсти» в надежде встретить там Ивана Херитоновича Валова. Девица давно задалась целью поправить свое плачевное материальное положение за счет этого барина - пропоицы, который частенько употреблял в трактире.
- Алена Аароновна,- Федор Кулов влетел в комнату, огласив все вокруг диким воплем,- опять посыльный Лаврентий чернушку ощипал. Все перья втыкает себе в голову бесовскую! Мало того, что черносошные за яйцами лазают, так еще и этот! Алена Аароновна, делать что-то срочно надо!
- Да что ты Федор, у нас и воровать-то нечего. С кончины батюшки ничего не осталось!- девица опустилась на стул, заметно погрустнев.
Надо сказать, что если б не Федор, все бы хозяйство ужо давно бы полетело в тартарары. Кулов единственный из всей челяди остался при поместье, которое с каждым месяцем нищало. Больше всего, Федора заботил курятник, ибо, во-первых, это был единственный источник пропитания, и, во-вторых, он считал, что в яйцах вся сила.
- Я это так не оставлю, Алена Аароновна! Надеру шею этим чертякам черносошным!
С этими словами Кулов удалился по хозяйским делам, то бишь утешать чернушку, лишившуюся перьев.


- Смотри, смотри, едут!- младшенькая от радости и одновременно волнения вцепилась в руку сестрицы.
- Майя, веди себя прилично! Как наказал нам папенька! – Джеральдина надула свои и без того пухлые губки и взяла под руку Майю.- Давай лучше прогуляемся по саду.
Девицы неспешным шагом направились по аллейке. Джеральдина держала в своей миленькой пухлой ручке кружевной зонтик, который папенька привез ей из столицы, чтобы защищать нежную кожу от нещадно палящего солнца. Старшая сестрица была красивой невысокой девкой: кровь с молоком, прямо таки... Ее пышные формы сводили с ума всех черносошных крестьян на расстоянии.
- Ох, жарко что-то...- пролепетала Джеральдина, обмахивая свою глубоко декольтированную грудь шестого размера.
По сравнению с ней Майя была как жердь. И Франк Львович очень переживал по этому поводу: никто в жены не возьмет. К тому же в дополнение к ее худобе нос девушки оставлял желать лучшего, а именно прямоты. Единственное, что радовало Ерова, это плохое зрение младшенькой: из-за слепоты она не могла обращать внимание на внешность жениха. Так что, на всякий пожарный, Франк Львович давно принял решение выдать ее за Микоянова старшего, который не отличался красотой. Так что ему самому еще надо было очень постараться, чтобы найти невесту.
Девушки заметили, как из кареты, подъехавшей к крыльцу, согнувшись в три погибели, выбрался двухметровый граф Иван Лайхьяловский. Он галантно снял цилиндр, заметив девиц, стоявших вдалеке.
- Джеральдина! Джеральдина! Он с нами поздоровался!- заверещала Майя и покраснела от смущения.
Сестрицы дружно захихикали.
Граф удрученно посмотрел на дам, и направился в дом, у порога которого его ужо ждал Брайан Де Молко. Положа руку на сердце, Иван Сентонович совсем не хотел свататься к сестрицам Еровым. Да и вообще он не хотел свататься... Но не подобает же 33нему мужчине холостым ходить! А приключилась с ним беда такая: Иван вообще то не пил, но месяц назад вышла напасть, что нализался он с горя от одиночества, как черносошник и завалился спать в гроб, который с незапамятных времен стоял в погребе его имения Ластово-Диспейрово. Матушка в детстве рассказывала ему семейную легенду о том, что старый отшельник Лопака однажды притащил им этот гроб. Других подробностей никто не знал. И так грустно стало после этого события Ивану Сентоновичу, что решил он раз и навсегда: женюсь!
Англичанин галантно проводил графа в гостиную, где его ужо ждал Франк Львович, а сам отправился встречать остальных уважаемых господ.
Лайхьяловский тяжело вздохнул, сел на стул и погрузился в мрачные размышления об одиночестве человеческой души и о зове чресл и плоти.
Удручающую обстановку еще больше отяготил вошедший граф Лепалуотов. Иван Сентонович с незапамятных времен враждовал с владельцем соседнего имения Хароново, Юрий-Петром. И сейчас увидев его в качестве соперника на руку и сердце сестриц Еровых, Лайхьяловский поник пуще прежнего. Франк Львович носился перед гостями, как заведенный, желая услужить. Девок- то замуж надо было выдавать!
За сим знатным господином как Лепалуотов прибыли братья-графья Микояновы. Младший блудный братец Константин тут же положил глаз на бутыль водки, стоящей на столе, и на Джеральдину, которую он увидел прогуливающуюся в саду. «Надо оприходовать!» тут же сообразил смекалистый Микоянов.
- Вот сейчас Ивана Херитоновича подождем. А то негоже без него то начинать! – забегал Франк Львович вокруг стола, ежеминутно давая указания дворецкому.


- Беда с тобой одна, барин! Прям вот как незадача- то какая! Нам ехать пора, а ты в усмерть пьяный...
- Я?- воззрился затуманенными очами на своего управляющего Валов, подпирая стенку.
- Где кафтан твой выходной, который батюшка, царство ему небесное, из Парижу привез? Алешка черносошник, небось, донашивает?
- Я барин!- икнул Иван Херитонович,- шо хочу то и жалую с барского плеча.
- Уймись, Ванька,- Яков пригрозил пальцем,- собирайся давай. Нас Еров ждет, а я пойду запрягу коней в яблоках. Фекла, подсоби! Найди ему одежу выходную!
Крепостная девка бросила тесто и побежала искать кафтан.


- Барин, барин,- зашептал Яков Перталовский, открывая дверь кареты,- порожек, порожек, смотри... я же сказал порожек, барин. Эх, Ванька! Что ж из тебя вышло то? Вот папенька то на небесах горюет... Поднимайся давай...
- Эх, понапридумывали порожков тут...- Иван Херитонович сплюнул и умоляюще воззрился на Перталовского, - Яков, ну дай... ну услужи... ну знаю, что спрятано же...
- Нет, Ванька, и не проси! Поднимайся! Люди смотрят: срам- то какой!
Яков с трудом поднял с земли плодородной Валова, отряхнул, и пустил в дом.



- Имение то у вас большое, граф!- обратился Еров к Лепалуотову.
Юрий-Петр с трудом оторвал взгляд от своего недруга графа Лайхьяловского и нехотя ответил:
- Да уж не жалуюсь! Зорька приплод дала…- сам не зная зачем сказал владелец поместья Хароново.
- Зорька то у вас хороша! Молока то сколько дает… Я видел, как близнецы то ваши, ведрами таскают! – не унимался Франк Львович, довольно потирая подбородок.
Граф только лишь кивнул и пустился в свои размышления. Казалось, что с самого отрочества он враждовал с Лайхьяловским. Вот только причину как ни силился, не мог вспомнить. Зато Иван Сентонович помнил все отлично. В незапамятные далекие времена он с Юрой-Петей отдыхал в имении своих родственников Пойзоново-Блэково и почивали они на одной кровати. Однажды прогуливаясь по цветущему саду мальчики остановились и взявшись за руки признались друг другу в любви, а потом заявили своим родителям, что непременно поженятся, когда вырастут. С тех самых пор чета Лайхьяловских затеяла вражду с четой Лепалуотовых. Пятилетних мальчиков неустанно настраивали друг против друга и в конце концов внушили стойкую неприязнь. Но, несмотря на все убеждения маменек и папенек которые давно почили в мир иной уже взрослые графья иногда бросали страстные взгляды друг на друга.



- Барышни у вас хороши, Франк Львович!- высрался Константин Микоянов, смотря на Джеральдину через бутылку водки.
- Все в маменьку пошли!- с гордостью произнес Еров. Сестрицы дружно захихикали, а громче всех Майя.
– Угодья то у вас огромные! Земля небось плодородная! – Франк Львович продолжал ту же песню.
- Спасибо папеньке за то, что научил всем этим управлять. Бладпитово по истине процветает,- хрюкнул довольно Микоянов старший.
- Пшеница то уродилась то в этом году Иван Сентонович?- не унимался Еров.
- Дддда…- как-то неуверенно произнес Лайхьяловский, при этом смотря почему-то на Лепалуотова. Именно сейчас он понял, что его имя – это желание. (Your name is desire, loins of fire…)
- Ну а вы то, вы то Иван Херитонович, что нам расскажете? Сколько нынче у вас голов скота?- Франка Львовича больше всего интересовал помещик Валов. Завидный был жених, что уж ни говори…
Иван Херитонович перевел мутные зеленые глаза с бутылки русской народной в область в которой примерно по его подсчетам должен был располагаться Еров. Следующей задачей стояло сформулировать мысль, а потом попасть в слова.
- Э…- живо начал Иван Херитонович. – э…. – через пять минут продолжил он. – ну…
Все это время Франк Львович заинтересовано смотрел на будущего зятя.
- Ну… Яков то…- наконец-то сказал хоть что-то вразумительное Валов. – В общем, Яков,- закончил мысль Иван Херитонович.
- Яков то славный у тебя управляющий!- нашелся Иван Львович, думая, что Валов просто стесняется. – Правда, у меня Брайан тоже молодец! Англичанин как никак.
Брайан Де Молко гордо выпрямился и поставил на стол огромное блюдо с запеченным гусем. Жареная тушка загородила Ивану Херитоновичу прекрасный вид на бутылку, и он громко выдохнул:
- Неетт….
Все уставились в сторону Валова.
- Погода сегодня чудесная!- в очередной раз Еров спас Валова от объяснений.
- Да, чудесная… И Джеральдина то у вас завидная невеста!- опять намекнул Константин Микоянов, облизываясь.
- Так вот как раз о барышнях моих…- начал Франк Львович,- засиделись то они в девках… Пора бы ужо детей им рожать…
Братья Микояновы заинтересовано навострили уши. Валов продолжал пялиться на бутылку, наклоняясь чтобы преодолеть преграду в виде гуся. Лайхьяловский и Лепалуотов не сводили глаз друг с друга. Для них перестал существовать мир.
- Иван Херитонович, мила ли вам моя Джеральдина? Что скажете? – Еров перешел к активным действиям.
- Мила…- мечтательно протянул Валов, не сводя глаз с прозрачной жидкости. Вместо слова Джеральдина он услышал бутылка, а за нее он не пощадил бы живота своего!
- Ну берете?- Еров аж затрясся в ожидании ответа. Хоть одну девку да пристроил!
- Беру!- ответил Валов и схватил бутылку.
- Так выпьем же!- поддержал Валова Константин, который ужо давно заприметил водку.
Послышался звон стаканов, а по прошествию часа Брайану Де Молко пришлось принести еще десять бутылок водки, ибо и младшенькая была отдана в хорошие добрые руки Микоянова старшего. И никто даже не заметил как нечто подошло к крыльцу поместья, постояло там минут десять, заглянуло в окно, а потом как ни в чем не бывало испарилось.


- Бечевки! Овчинка! Мед!- загорланил Тимофей во всю глотку, как только увидел Татьяну, направляющуюся к трактиру.
- доброго дня тебе Тимофей! – Турункова подошла к прилавку и поприветствовала купца. Тот от счастья расплылся в улыбке, трясущимися руками снял с себя шапку и поклонился.
- Чего изволите милая сударыня?- Тимофей Халупов указал широким жестом на разложенный товар.
- Медку бы мне!- смущенно проговорила Татьянушка.
- Вот, доброго вам аппетита, сударыня,- купец быстро нашарил пятилитровую банку меда и протянул ее трактирщице и ворожее по совместительству.
- Да что вы Тимофей! Это много…- замялась Татьяна, покраснев.
- Но это для вас… я ссаммм… сссобирал… старался… самый лучший мед…- заикался Тимофей, глядя в землю, а сам мечтал посмотреть на свою любимую женщину.
Татьяна зашуршала юбками и достала старую кошелку.
- Что вы! Что вы, любезная! Это мой вам подарок от чистого сердца!- заверещал Тимофей, размахивая руками.
Короче это действо продолжалось еще очень долго, пока наконец их милую беседу не прервали громкие стуки и истошные вопли Лаврентия посыльного:
- Откройте! Надо выпить!
Юлонинов просто горел желанием обмыть недавно добытые перья Чернушки, которые он ужо воткнул себе в черные никогда немытые волосы.
- Иду! Иду! – Татьяна достала огромную связку ключей нанизанную на большое кольцо и направилась к трактиру. За ней семенил Тимофей с пятилитровой банкой меда в руках.
«Канчина ниВИНОсти» было очень популярным питейным заведением среди простого люда и некоторых матерых алкашей как Валов и Микоянов младший, а также творческих людей. К трем часам дня трактир ужо наполнили пьяные возгласы многочисленных посетителей. Алена Аароновна сидела в углу за столиком в ожидании Ивана Херитоновича. Девица ходила сюды как на дежурство. Каждый божий день.
Вскоре дверь отворилась со скрипом и на пороге возник сам Юрий Линанков, местный гробовщик, который неторопливо прошествовал прямиком к Татьяне. Он частенько донимал ворожею расспросами, касающимися профессиональной деятельности.
- Доброго тебе здоровьица, милая госпожа!
- приветствую тебя Юрий,- Татьянушка оторвалась от протирания чарок.
- Я по делу к тебе! – завел свою шарманку гробовщик.
- Что? Подсыпать кому-нибудь яд?- Турункова славилась отменным чувством юмора.
В ответ на шутку Юрий загоготал гортанным аЦЦким смехом.
- Ну Татьянушка, будь милостива! Ну поведай мне несчастному гробовщику, который вот ужо пятый год сидит без дела: ну не помрет али кто?
- Я тебе ужо тысячу раз говорила, Юрий, займись чем-нибудь другим! Ну неприбыльное это дело. Ты же мужчина хоть куда! Золотые руки! Ну не гоже тебе без дела сидеть!
Татьяна с досадой бросила тряпку и облокотилась на трактирный прилавок.
- Ну не могу я себя пересилить! Это мое призвание! Гробовое дело от души идет! – всплеснул руками Юрий и потянулся к стакану.
Татьянушка не будь дурой сразу же налила в чарку водки.
К пяти вечера подтянулись творческие личности. А именно знаменитый на все Хартаграммово баянист Тарас Волков, который тут же принялся настраивать свой инструмент.
Послышались вопли:
- Заткнись!
- Проваливай!
- Пшел вон!
- Изыди демон!
Один лишь Юрий знал толк в настоящей музыке, поэтому взял свою кружку и направился поближе к музыканту.
Позже подтянулись Микояновы. Старший тут же достал лютню и присоединился к Тарасу, который ужо завел очередную пятнадцатиминутную монотонную шарманку.
Константин, увидев Аленушку, хищно улыбнулся и направился к девице. «Уж если Джеральдину не удалось оприходовать, то с этой девкой я развлекусь в очередной раз» блудные мыслишки наполнили голову второго алкаша в уезде, после Ивана Херитоновича. Валов занимал почетное место и был в неконкуренции. Кроме того Алена Аароновна была очень привлекательной девицей, единственным ее недостатком было нищенское положение. А так девку расхватали бы только так еще года три назад, отбоя от сватов не было бы.
- Как поживаешь, Аленушка?- начал Микоянов младший, подсев невероятно близко к девице.
- Уйди, Константин! И без тебя тошно! – Алимонова оттолкнула навязчивого ухажера.
- А давеча на сеновале ты совсем другое говорила! – подмигнул нагло Константин и приобнял девицу.
Аленушка отвесила звонкую пощечину наглецу и закричала на весь трактир:
- Побойся Бога!- а потом тихо добавила,- и не стыдно тебе! Я думала замуж возьмешь, а тебе лишь бы развлекаться! Не нужна я тебе!
- Да я хоть сейчас женюсь на тебе! Думаешь, мне деньги нужны? Да были бы нужны на Джеральдине бы женился! А я к тебе пришел в трактир! – Микоянов, наглая морда, врал и не краснел.
- Да ну тебя! Хватит паясничать!- Аленушка с горя заплакала и отвернулась.
- Дура ты дура!- в сердцах выпалил Константин и встал с места.

- Припозднились вы нынче!- запричитала Татьянушка, провожая братьев Каулицевых переодеваться.
Близнецы проследовали в маленькую комнатушку и принялись снимать друг с друга холщовые рубахи и короткие штаны из которых они ужо давно выросли в свои 14.
Младший Каулицев томно вздохнул, когда брат нежно коснулся его обнаженной груди. Близнецы были очень близки, всегда помогали друг другу во всем: в удовлетворении насущных потребностей и желаний. В ответ на вздох старшой крепко обнял брата и прижал к себе. Таким образом они переодевались очень долго и не вышли на сцену пока Турункова не поторопила их.
- Ое! Детки!- заорали мужики в зале «Канчина ниВИНОсти» и потянули свои потные похотливые ручонки к двум девицам танцующим канкан под аккомпанемент баяна и лютни. Никто из завсегдатаев трактира не знал, что танцорками были братья Каулицевы. А уж если бы граф Лепалуотов узнал, чем занимаются его крепостные в свободное время, он бы нашел на них управу!

- Яков… тормози…- закричал Валов высовываясь из кареты,- вотттт… он… родный мой… трактирчик…
Яков потянул за вожжи, от чего кони в яблоках резко остановились, подняв вокруг себя огромный столб пыли.
Перталовский мигом подлетел к дверце, открыл ее и поймал в очередной раз вывалившегося Ивана Херитоновича.
- эх, беда с тобой, барин!- процедил Яков.
- Не серчай, Яков! Ты мне как отец! Пошли выпьем!- неизвестно какие силы помогли Валову так четко сформулировать мысль, распределить слова в нужном порядке, произнести это с нужной пунктуацией… Короче, без Хартаграммы дело не обошлось.
Аленушка резко подняла голову от сильного стука входной двери. И она сразу поняла: так заходить мог только Валов. Ну кто еще споткнется на ровном месте, порвет при этом рукав кафтана, ударится головой о стол, наступит кому-нибудь на ногу, уронит чужие чарки и молча останется валяться на полу.
Алена Аароновна как обычно подлетела к Ивану Херитоновичу чтобы поднять его на ноги, но заметив Якова, замерла как вкопанная. Сегодня день был прожит зря. Алимонова быстро нашлась, сделав вид, что итак шла к двери, чтобы уйти.
Не гоже девице сидеть в таких заведениях.
И вот к вечеру наступил таки апогей торжества вместе с нечто. Драные кирзовые сапоги переступили порог «Канчины ниВИНОсти», неунывающее гордое лицо чуда осмотрелось по сторонам и заметив знакомую физиономию направилось к ней.
- Милейший…- обратилось нечто с заученной фразой,- будьте так любезны… подскажите, где находится поместье графа Лайхьяловского?
Тимофей вздрогнул, оторвался от созерцания Татьянушки и машинально ответил.
Получив желаемое, нечто отошло от Халупова и тут его внимание привлек зажигательный танец двух девиц.
«Хм… я так тоже могу» подумало чудо и направилось трудоустраиваться.
- Нынче не могу подобрать вам платье! – развела руками Татьянушка. – Приходите завтра. Авось что и отыщу.
- Благодарю, милейшая!- чудо отвесило поклон и удалилось.



Пастух Юсов только что пригнал стадо коров. Потом ему надо было идти за овцами и козами. Да… работы у смерда, принадлежащего Лайхьяловскому, было хоть отбавляй. Он погладил свою любимую корову Маньку, пообещал ей, что подоит ее первой и отправился за остальной скотинкой.
«Давеча вычистил свинарник… нынче надобно убрать навоз в конюшне, барину сдобрить поля…»- думал Юсов, когда шел на пастбище.
Юсов так задумался о хозяйстве… вообще мысли давались ему с трудом... особенно, когда он думал связанно… что не заметил, как налетел на братьев Каулицевых. Близнецы выронили наземь концертные костюмы, завернутые в платок.
- Отроки! – заорал пастух,- зенки свои накрашенные сажей разуйте! Паршивцы…
Мальчики испуганно схватили свои свертки и поскакали как кони резвые в «Канчину ниВИНОсти»
- Эх, не хватает на вас Лопаки! Будете баловать вас отшельник заберет с собой! – Юсов продолжал махать кулаком, до тех пор, пока близнецы не скрылись из виду.
- Ты че мля… руками тут машешь?!...- слова эти принадлежали валявшемуся неподалеку Лешеньке Бодомскому, который моментально продрал свои пьяные зенки, учуяв, что можно подраться.
Юсов от страха быстро отскочил в сторону, споткнулся об камень и свалился в коровью лепешку своей любимой Маньки.
- Так то те… - промычал довольный Алешенька, повернулся к храпящему Петечке и обнял его.


Нечто поправило свою шапку ушанку, шмыгнуло носом и побрело следом за Юсовым, который гнал стадо овец и коз. Он был очень умелый пастух.
Дойдя до усадьбы Ластово-Диспейрово, оно остановилось у крыльца, посмотрело в окно, что-то подумало и удалилось восвояси.
Таким образом, за несколько дней нечто обошло все усадьбы, принадлежащие помещикам.


Хохол Гас ХИМко, который непонятно каким образом оказался в губернии Хартаграммово, тащил на закорках огромный мешок. Лихой казак каждый вечер шлялся по улице в поисках места, куда бы можно было перепрятать сало. Сегодня этим местом был сарай неподалеку от «Канчины ниВИНОсти».


Юродивый кузнец Тимоша облаченный в фартук из плотной ткани машинально подкидывал полено в топку. Совсем недавно взошло солнце, а это означало, что надо было приступать к работе. Тимоша каждый раз прежде чем приступить к своему излюбленному занятию приветствовал все свои рабочие инструменты. Любимицей кузнеца была наковальня. Он частенько подходил к ней, гладил ее и довольно говорил:
- Ыыыыыыыы.
Потом еле ковыляя на своей 20сантиметровой платформе юродивый здоровался с молотами, подковами и остальным инвентарем.
Не успел он закончить приветствие, дверь отворилась и нерешительно к Тимоше заглянул купец Халупов.
- Ыыыыыыыыыы! – что означало, здравствую Тимофей.
- Тимоша! Доброго тебе здоровьица! Я к тебе по делу! Подковать мою лошадку щас сможешь?
- Ыыыыыыыыыыы,- ответил кузнец, схватив огромный молот. Его хлебом не корми, дай что-нибудь выковать или кого-нибудь подковать. Работящий был мужик, хоть и юродивый.
Через час лошадка Кинслейер была готова к длительной дороге. Тимофей поблагодарил кузнеца, оставил ему на наковальне несколько грошей и направился к своей сирене Татьяне Турунковой.
За пол часа его старая дряхлая кляча Кинслейер едва не отбросила копыта, пока дошла до дома хозяйки таверны. Не понятно каким образом купец собирался уезжать на этой развалюхе в стольный град для того, чтобы пополнить запасы овчинки и бечевки.
- Тпру!!!!!!- сказал Тимофей Кинслейер и та так резко затормозила, сбавив скорость с 1 км в час до -0,3 км/ч. Скрипнув калиткой купец осторожно прошествовал во двор и постучал в Татьянину халупу.
На пороге появилась хозяйка таверны, прикрывающая исподнее залатанным одеялом. Халупов поднял Турункову ни свет ни заря. Она могла себе позволить предстать перед мужчиной в таком виде, так как ужо давно была не молода. В минувшем месяце Татьяне исполнилось 26. Это стало канчиной всех надежд обустроить свою личную жизнь. Кроме того, помимо возраста всех ухажеров отпугивало занятие Турунковой. Никто не отваживался брать в жены старую трактирщицу. И даже гробовщик Юрий не мог себе этого позволить, хотя для него в этом браке были одни плюсы. Татьянушка могла бы ежечасно сообщать помрет хто али нет. Одного лишь Тимофея не останавливали нелепые предрассудки, он не обращал никакого внимания на людские пересуды. Он всю жизнь любил эту женщину и называл ее своей Сиреной. Но к сожалению Татьянушка не могла ответить взаимностью, поэтому не отвечала на его ухаживания.
- Доброе утро, Тимофей! Что-то ты так рано?
- Сирена моя!- начал старую песню Тимофей. – Уезжаю я в град стольный за товаром… вот… хотел попрощаться, так как не смогу лицезреть вас в ближайший месяц….
Татьяна не знала, как реагировать, поэтому стала нести всякую чушь, какая только пришла ей в голову:
- Будь осторожен в пути, аки невидаль случится может…
- Привезти что Вам Татьяна? – Тимофей смущенно уставился в землю, по прежнему переминаясь с ноги на ногу возле двери, ибо Турункова не удосужилась даже его впустить.
- Да… нет… Тимофей… - замялась Татьяна. – Побыстрее возвращайся…
- Хорошо…- протянул купец и попытался взять ее за руку, но трактирщица тут же отстранилась.
- Прощай Тимофей…- Татьяна медленно отошла назад и заперла дверь.
- Прощщщай…. моя …сссиренна….- прошептал Туомас, но его никто не услышал. Он побрел к Кинслейер и пожаловался ей:
- Ох… лошадка… только ты меня понимаешь… и почему же Татьянушка так сурова со мной? Я же хотел прочитать ей свой стих…
Я паду ради тебя.
Моя любовь будет в тебе,
Если ты будешь той, кто ранит меня,
Я буду вечно истекать кровью.
Понимаешь, Кинслейер… без нее мое имя Никто… или даже больше… Ничто…

- Алена Аароновна! Вот тут один… человек…. Индивидуум… короче… пришло тут что-то… - Федор Кулов заботливо поставил тарелку с яичницей перед Алимоновой, которая как всегда пребывала в грустном настроении.
Не успела Аленушка ответить своему управляющему, как вдруг это нечто появилось в столовой.
- Милейшая! – как всегда обратилось оно с заученной фразой,- нет ли у вас работенки для меня?
Алимонова тщательно изучила с ног до головы нечто и найдя его довольно сносным для своих полночных игрищ произнесла:
- Федор, устрой куда-нибудь!
- Ну как куда? Ясное дело! В курятник! – Кулов чуть ли не запрыгал от радости, потому что теперь было кому охранять Чернушку от посягательств посыльного Лаврентия.
- Федор! Приведи сначала в порядок то гостя…. Одежду али какой дай… помой… а то вон… грязный весь… челядь…- сама не зная, к чему сказала Аленушка.
Тут прямо к слову о Чернушке зашел посыльный Юлонинов с большой красивой корзиной.
- Чернушку не трожь, смерд!- завопил Кулов на весь дом и сразу побежал в курятник охранять свое сокровище.
Лаврентий замялся и протянул корзину с запиской Алене Аароновне.
- Вам от Микояновых…
- Благодарю… - Алимонова тут же схватила записку и углубилась в чтение: «Аленушка, сердешно прашу прастить миня за непадабающие повидение в трактире. Не хотел тебя обидить. Жду сиводня на синовали в 11».
- Господи! Учиться грамоте нужно было, а не на крепостных девок заглядываться! – в сердцах крикнула Аленушка, но при этом довольно улыбнулась и заглянула в корзину, приподняв полотенце:
- Отлично… и развлекусь и поем… Так, красивая шторка то… давно я ее хотела перешить в платье… думаю, настал момент…


- Барин… эк… тебя нелегкая! Ну беда с тобой…- Яков склонился над Валовым, который валялся в стогу сена, обнимая обоих черносошников: Петьку и Алешку. – А вы, чаго разлеглися здесь. Солнце ужо давно взошло! Идите работать на поля, девкам в жатве подсобите!!!!!!
- Ик… Яков… Водицы бы мне…- взмолился Иван Херитонович, моментально проснувшийся от голоса своего управляющего.
- Эх, Ванька!- вздохнул Перталовский,- Не гоже тебе в сене с черносошниками спать! Срам- то какой! Скоро женишься. И как в глаза людям смотреть?
- Да я ж… ну… женюсь? Когда?- Валов похоже так и не осознал факт неминуемого венчания.
- Эх, барин,- Яков поднял тушку своего хозяина, заботливо отряхнул его и повел в дом.

- Ж. А. Т. В. А.- по буквам пробубнил Бодомский.
- А шо такое жатва?- впервые за пятнадцать дней задумался о чем-то, кроме самогона, Линдровский.
- Ж. А. Т. В. А.- еще раз повторил Алешенька, в надежде, что енто поможет понять смысл слова.
- А Мож он имел в виду самогон?- осенило Петеньку.
И друзья- черносошники бодро хряпнули еще. Благо хозяин принес им давеча целых три бутыля мутненькой.

Костенька в нетерпении ожидал Алену, развалившись на их любимом стогу сена под звездным небом. «Помниться, давеча на этой соломе я ее три раза оприходовал!»- с гордостью подумал Микоянов- младший, жуя во рту травинку.
Послышались легкие шаги и перед взором блудного предстала Аленушка во всей красе. Новое платьишко надо сказать было ей очень к лицу. Константин довольно ухмыльнулся и потянул похотливые ручонки к девице. Он обхватил ее за запястья и потянул на себя. Алимонова, будучи хрупкой, не устояла на ногах и упала прямиком на Микоянова.
- Эх, сволочь, и что ж я в тебе нашла?- ласково прошептала Аленушка, задирая подол.
Константин развратно улыбнулся и принялся лобзать нежную белую шейку девицы. Руки его машинально нырнули под юбку.
- Нет, не надо. Я не хочу сегодня,- начала выкоблучиваться Аленушка. Надо же было как-то цену себе набить!
Но Микоянов не отступал.
- Не надо. Вот когда женишься, тогда я подумаю.
- Женюсь хоть завтра,- заявил Константин, отрываясь от поцелуев, но руки-то не убрал.
- Опять надо мной издеваешься, нахальная морда,- только Аленушка собралась дать ему пощечину, как Микоянов ловко и нежно перехватил ее руку и поднес к губам.
- Ах…- вздохнула девица,- черт с тобой. Давай. Если уж никто в жены не берет, то хоть по любви с тобой…



- Дочери мои любимые! Уезжаю я в град стольный! За парчой и шелками вам на свадьбу! Оставляю я вас на Брайана де Молко! Смотрите, девки, ведите себя хорошо! Не шалите! Вернусь через пару дней, привезу вам подарков! – наставлял дочерей помещик Еров, садясь в экипаж.
- папенька!- Джеральдина кинулась на шею отцу,- возвращайся скорее.
Майя будучи подслеповатой врезалась в карету…
- Ну до свадьбы заживет!- успокоил Франк Львович и приобнял свою младшенькую.
Брайан де Молко, по-английски выйдя из поместья, подошел к барину, галантно снял перед ним цилиндр и произнес:
- Не волнуйтесь, сэр. Я за всем присмотрю. Все будет в порядке. Едьте спокойно.
- Спасибо, Брайан, я знал, что на тебя можно положиться.
С этими словами, Еров сел в карету и крикнул:
- Трогай!


- И Тэсс ушла в поля…- прочитал на английском Брайан де Молко и закрыл свою любимую книгу Томаса Гарди «Тэсс из рода Дэрбервиллей». Несмотря на то, что дворецкий прочитал сегодняшнюю часть романа, девки по-прежнему сидели не шелохнувшись. Их очень затянула атмосфера Англии того века. А Майя чуть не плакала. Она настолько расчувствовалась, что чуть не заплакала… Девица правда не поняла, что сделал с Тэсс на сеновале тот молодой человек в карете, которого она встретила по дороге… Но никто ей не собирался это объяснять. А спросить Майя боялась, а то мало ли… потом могли присниться кошмары…
Джеральдина с сестрой и дворецким восседали за столом, освещенным лучинами. Вокруг было темно. В руках сестрицы держали настоящий английский чай, который каждый вечер сам заваривал Брайан де Молко.
- Это чудесное произведение,- по-английски произнесла Джеральдина, и смахнула слезу своей пухленькой ручкой.
- Да! Это мой любимый роман!- Брайан де Молко так говорил каждый вечер. Он подчеркивал, что это очень прогрессивная книга для настоящего времени. – А теперь давайте обсудим прочитанный отрывок!
- Тэсс жалко! – запричитала Джеральдина, которая примерно поняла, что произошло с девушкой. Она правда не была уверена в своих догадках…
- Это очень поучительная история! Негоже молодой девице выходить из дому одной! Да еще и под вечер! – завел свою шарманку дворецкий. Наконец-то Майя набралась смелости и спросила у Брайана, дабы прояснить для себя всю ситуацию:
- А… мистер Де Молко! А… а… что с ней… произошло? Ну… там… на сеновале…
Брайан уставился на Майю. Джентльмен не мог говорить о таких вещах. Джеральдина покраснела, и одернула сестру.
На этом разговор прекратился. К счастью для Брайана, и он отправил девиц почивать, ибо ужо было 9 часов ночи…

- О великие силы природы! Наполните силою своей сей зверобой, кои будет использоваться в благих целях,- шептала ворожея Татьянушка ползая по полю, освещаемому призрачным лунным светом. – Зверобой… бой… бой… бой…
- Ты сказала Лост бой?- из-за куста выскочил Юрий Линанков, набирающийся вдохновения для своих стихов. Он был поистине многогранной личностью! Не только мастер гробового дела, но и поэт в душе.
- Ну что Юрий, все рифмоплетствуешь?- Турункова совсем не испугалась внезапного появления, ибо она ужо давно привыкла.
- Да вот, помаленьку занимаюсь сочинительством! – возвел к небу свои руки Юрий. На нем была любимая черная накидка, которая развивалась под порывами ветра.
- Юрий, отойди!- вдруг вскрикнула Татьянушка, увидев под ногами Линанкова драгоценный зверобой.
Юрий быстро отскочил, а ворожея тут же сорвала целебное растение. Это не остановило гробовщика, он все равно принялся читать свое творение:
- Где же ты августовская луна, нас с тобой разделяют океаны! Августовская луна, ну где же ты? Веришь ли ты в августовскую луну?
Татьянушка сплюнула и сказала:
- Да ну тебя. Рифмоплет! Сейчас же октябрь!
- Татьяна, ты просто прочувствуй всю атмосферу! Не важно какой месяц, важно, что у нас в душе!
- Помог бы лучше зверобой собрать!
Короче они ползали под «августовской» луной еще часа два, пока не столкнулись лбами. Дальше слова были излишни. Турункова хоть и была холодной женщиной, но зов плоти ей был не чужд. Да и Юрий давно заглядывался на нее...




- А далеко ли еще ползти?- поинтересовался через 30 минут после начала пути Микоянов старший.
- Да немного осталось! Вон их окна! – Константин блудный, который не раз подглядывал за Джеральдиной, мог даже с закрытыми глазами нарисовать план поместья.
- Слушай…- вдруг Матвей остановился,- а зачем мы ползем то?
- Ну как!- Константин постучал кулаком по лбу брата,- там же Брайан де Молко! Он же за всем следит!
- Не понял…- Микоянов старший не отличался смекалкой, вот поэтому титул блудного носил его младший брат. – Куда мы путь то держим?
- Ой, дурак!- Костя закатил глаза,- к девкам ползем! Ты - к Майе, я к Джеральдине! Дурья твоя башка!
- А зачем мне к Майе? Свадьба через месяц…- поразмыслил вслух Матвей и продолжил:- А к тебе то зачем к Джеральдине? Она же за Валова замуж выходит.
Логика в его словах была, но не было смысла.
Микоянов младший махнул рукой.
- Отче наш!- перекрестился Костенька и полез в окно Джеральдины.
Матвей затаился под грушей, не понимая что ему дальше делать. Он пол часа еще подождал брата, а потом пополз обратно.


- Аааааааааа!- взвизгнула Джеральдина и натянула на себя одеяло до ушей. Она была настолько парализована страхом, что не смогла полноценно закричать.
Константин как ни в чем не бывало, перелез через подоконник, подошел к девице и с наглой микояновской мордой произнес:
- Да что ж вы так пугаетесь барышня? Я ж не злодей какой-то… Я по делу пришел…
Не долго думая, Константин скинул с себя штаны и рубаху, прыгнул на кровать и нырнул по одеяло. Слава Богу было темно и Джеральдина не увидела срама Микоянова. Тогда бы девушка точно отказалась выходить замуж, зная, что ее ждет.
Константин никогда не терялся, особенно в таких ситуациях. Он уже задрал вторую юбку Джеральдины и приступил к третьей.
- Да вы… вы… такой как тот с Тэсс!!!!!! Аааааааааааа- наконец-то заорала девица, теперь то ужо полноценно.
Брайан де Молко обладал по истине превосходным слухом. Поэтому он моментально прибежал на крик, но будучи истинным англичанином, прежде чем отворить дверь, учтиво постучал.
- Аааааааа!- завопила Джеральдина, что означало: входите!
Микоянов спрятался под одеяло и зарылся в юбках девицы.
- Что случилось, мисс?
Мисс продолжала барахтаться под одеялом, из-под которого показалась волосатая здоровая нога Константина.
- Мисс Джеральдина! Простите…- с этими словами Брайан сдернул одной рукой одеяло на пол.
- Мистер Де Молко! Какая встреча!- нахальная морда даже не покраснела.
Брайан никогда не терял самообладания, поэтому он спокойно никуда не торопясь врезал Микоянову связкой ключей по его мордасам.
Константин, понимая, что если он не уйдет, то получит лучиной, быстро схватил свои тряпки и выпрыгнул в окно.
- Э… Брайан… то есть мистер де Молко… он… как Тэсс… он…
- Успокойтесь, мисс! Все позади!- дворецкий накрыл девушку одеялом, присел рядом на краешек кровати.
- Он… он… - больше Джеральдина не могла ничего сказать по этому поводу.
Брайану пришлось сидеть с ней, пока она не уснула.
В это время Майя билась в истерики на антресолях. Она сама не знала, как туда попала, просто вопли сестры ее очень напугали, а еще прочитанная вечером Брайаном де Молко книга… В общем у девушки, не на шутку разыгралось воображение. Кстати, она была недалека от истины.


Граф Лепалуотов никак не мог уснуть. Поэтому, он пошел бродить по Хароново, размышляя при этом о смысле жизни. Но вместо жизни перед ним предстал образ графа Лайхьяловского.
- Доброго вам вечера!- прорычал Иван Сентонович, которому тоже не спалось. Что-то последнее время повадился он спать в гробу. А там было то тесно, то ли просто воздуха не хватало…
- И вам того же!- процедил сквозь зубы Юрий-Петр.
На этом их весьма дружелюбный разговор закончился и они разошлись в разные стороны.


Время шло, но одно было неизменно, а именно мания перепрятывать сало у гарного хлопца Гаса ХИМко.


По всему уезду Хартаграммово разнеслось заунывное завывание Тараса Волкова. Это он придумал очередной пятнадцатиминутный шедевр под названием: Одиночество. Никто не понимал душевной тоски первого баяниста в губернии. Все лишь потешались над ним. А он страдал… Страдал, как никто другой…



Алешенька повернулся на другой бок и уткнулся в плечо Ивана Херитоновича. А Петенька мирно посапывал с другой стороны, закинув ногу на барина.
- Ванька!- разнеслось на весь сарай,- ты что ж это делаешь здесь? У него сегодня свадьба, а он здесь лежит!
Яков подскочил к барину и попытался поставить его на ноги. Но не фига… Валов твердо лежал на земле, тем более прижатый черносошниками.
- А ну быстро пшли вон, отседова!- завопил Яков Перталовский и растолкав крестьян все-таки поставил на ноги Херитоновича.
- Яков, ты понимаешь… я ж тя так люблю… Яков… Мы провожали вчера мою молодость…
- Поздновато вы спохватились! – подметил Яков и вдруг его взгляд упал на сюртук, измазанный навозом: - Эх, Ванька… эк тебя… что ж ты наделал? Это ж кафтан тебе папенька привез, да покоится его душа с миром, из самой Туреции! Ты ж в нем жениться сегодня должен!
- Никому я ничего не должен! Не хочу жениться! Еди…ственая… женщина… ик… которую я бы… я бы… енто… моя бутылка! - Иван Херитонович пошатнулся и указал пальцем на початую бутыль водки,- ты посмотри… ккие формы… изгибы… пнимаешь ли…
Петенька и Алешенька слегка замерзли из-за того, что их бока никто не грел, поэтому они подползли ближе и для сугрева принялись лобзать друг друга. Яков сделал рыбьи глаза, глядя на все это бесчинство. Ладно почивать вместе, так они еще и греху придавались!!!!!!!
Перталовский схватился за голову, потом за кафтан, потом за барина, и только лишь через несколько минут придя в себя, произнес:
- Не гоже барин Вам на это смотреть… а то женится расхочется… подишь ты… - кучер, по три раза перекрестившись на каждую сторону света, прочитав отче наш, взял под руку Валова и быстро вывел его из сарая.
- Бутылка… Яков… бббутылка…- мямлил Иван Херитонович и тянул ручонки к загону.
Петенька и Алешенька, оставшись наедине, отдались во власть греха…