* Судя по теме, заметка пишется на работе. Что заставляет автора задуматься об этой вечной антикатегории, как ложь, пожалуй, умолчим

Пролистывала я намедни "Барона Мюнхгаузена" и поняла, что в одном аспекте знаменитый барон всё-таки говорил правду, а именно - в отношении собственной незаурядной храбрости. Его действительно можно считать очень храбрым рассказчиком, до конца отстаивающим свою картину мира - неважно, как далеко она отклоняется от внешнего правдоподобия. Причём извращение реальности в его историях настолько очевидно, что все уверения в абсолютной правдивости и даже готовность продемонстрировать "вещественные доказательства" подчёркивают не столько бесстыдство завравшегося барона, сколько его презрение к различению между правдой и вымыслом. Правда не воспринимается им как добродетель, и в том, чтобы ею поступиться, нет, соответственно, ничего аморального.

В чём-то барон сравним с Алисой, которая, путешествуя по "стране чудес", на самом деле совершает вояж в собственное подсознание, сталкиваясь там с фантазмами, характерными для девочки на пороге взросления. Фантазмы Мюнхгаузена, напротив, очень мужские и в отличие от Алисиных далеко не так абсурдны. В них обнаруживается даже определённая логика - логика силы, наступления, преодоления, вплоть до полной ликвидации препятствия. Особенно типичен мотив проникновения - будь то нанизывание одним махом куропаток на шомпол или вторжение в неприятельский лагерь на ядре (Мюнхгаузен, правда, пересаживается на встречное ядро, не долетев до цели, но "боевое задание" всё же выполнено: поднявшись на недосягаемую высоту барон символически "проникает" во вражескую крепость взглядом, фиксируя сразу все "военные тайны", после чего неприятель, разумеется, должен быть разгромлен). Таким образом истории Мюнхгаузена откровенно фаллоцентричны и от того предсказуемы. Женский мир Алисы безумнее и страшнее. :)