- Знаешь, почему тебе сейчас трудно? - Спрашивает он, когда мы заходим под мост, двигаясь к Четвёртой улице. - Ты из тех, кто всегда читает инструкции. Всё, что люди придумывают, любая техника служит определённой цели. Техника должна делать что-то такое, что люди уже понимают. Но если это новая техника, она открывает новые горизонты, о которых раньше никто не догадывался. Ты всегда читаешь инструкции и ни за что не станешь эксперименировать. И ты заводишься, когда кто-нибудь использует технику для того, о чём ты сам не додумался. Вот так с Лайзой.


*********************************************************

- Эффект наклонной плоскости, - произнёс я, сматывая провод.
- Как это?
- Таким образом природа предупреждает, что пора задуматься, - своего рода математический закон: на любом возбуждающем средстве настоящий кайф можно словить только несколько раз, даже если увеличивать дозы. Никогда больше не будет такого же кайфа, как в самом начале. Во всяком случае, не должно быть. Это, кстати, общий недостаток всех модельных наркотиков: они слишком хитро сконструированы. У чертовщины, что ты вдыхаешь, на какой-нибудь из молекул есть маленький хвостик, который не даст разложившемуся адреналину превращаться в адренахром. Если бы не хвостик, ты уже давно стал бы шизофреничкой. У тебя не бывает неприятностей с дыханием? Ты, например, когда спишь, не задыхаешься?

*********************************************************

Но я видел её в баре, видел, как она держит за руку этого пьяного парня, хотя сама даже не ощущает прикосновения. И я понял тогда, сразу и на всю жизнь, что мотивы человеческого поведения никогда не бывают ясными и однозначными. Даже у Лайзы, с её безумным, разъядающим душу стремлением наверх, к славе и кибернетическому бессмертию, были слабости. Человеческие слабости. Я всё понимал исам себя за это ненавидел.


(с) Уильям Гибсон "Зимний рынок"