Она всегда мечтала пройтись с ним по осеннему парку, вот так просто идти, взявшись за его такую сильную руку, что бы под ногами слышать, шелест листвы. Иногда, она бы старалась чуть-чуть выйти вперед, как бы оторваться от него, а он бы притягивал ее обратно и смеялся. А потом, потом пошел сильный дождик, они сели на первую, попавшуюся серую, ободранную лавку, но это ведь не важно. Раскрыли бы свой огромный черный зонт трость и смотрели, как быстро образуются на сером асфальте лужи, как в них лопаются пузыри. А дождь все шел бы и шел. Она бы стала рассказывать ему смешные истории из своего детства. Как в этом же самом парке, когда ей было, примерно лет пять, она собрала пол группы из детского сада и увела их в этот парк на экскурсию, как однажды, она решила проверить выдержку и нервы своих воспитателей. Сговорившись с девочкой из группы, они спрятались в кустах и просидели там более трех часов, в то время как весь детский сад, а точнее все взрослые, включая дворника дядю Васю, кинулись на их поиски, потом приехала милиция, а они просто сидели и ждали реакции. Дождались, но уже дома, ремня. Рассказывала бы о том, как все в том же саду, ее заставляли кушать на обед луковый суп, а она терпеть его не могла, а когда все ложились на после обеденный сон, она все так же продолжала сидеть над тарелкой уже давно остывшего супа и с завистью смотреть на компот из сухофруктов и какую-то булочку….

А он бы сидел и слушал и старался поймать каждое ее слово, каждый ее жест и просто молча улыбался, по-другому бы он не смог, она ведь рассказывала бы про свое детство. И совсем не важно, что на улице мокро и сыро, что дует пронзающий ветер, им просто было бы тепло, оттого, что они рядом, на той самой серой, ободранной лавке, под большим черным зонтом.