И здесь тоже не так уж много букв)

Беглец.

Снова заныла нога. Она вообще постоянно ноет перед бурей. Уже полгода как. С тех пор, как я решил бежать...

Поезд нёсся сквозь зимний город. Было воскресное утро, потому чистенький синий вагон монорельса был почти пуст. Я подошёл к окну и заглянул в него. За окном проносились белые хлопья - за окном проносился город. Мешанина из серых, слегка присыпанных снегом параллелепипедов и гигантских стеклянных цилиндров, приправленная порывами снежной бури, как картинка телевизора с помехами. Я бегу - я снова убегаю. Я не помню, что такое покой, я забыл какова на вкус домашняя еда. Я уже не чувствую вкуса фаст-фудов и не помню, где сегодня ночевал. Я убегаю. Не важно, почему и зачем. Кому-то я, наверное, мешаю.
Поезд въехал в деловой центр, здесь полотно идёт на уровне этажа пятнадцатого, и весь район виден как на ладони. Внизу проносились грязно-серые полупустые улицы, невысокие и такие же грязные здания. Но на уровне монорельса лежал снег. Чистый и белый он лежал на крышах зданий, через которые был проложен путь, на выступах небоскрёбов, придавая голубым офисным стёклам сходство с небом, он лежал на всём, что было выше людей внизу.
Я убегаю уже полгода, однако никак не могу убежать, ибо если я выйду за границы города, то я умру. Хотя, если меня догонят, я тоже умру. В этом я уверен. Как говориться, "иногда, что бы оставаться на месте, нужно бежать изо всех сил" И на этом месте я уже полгода. Самое весёлое - я даже не знаю от кого бегу. Но твёрдо знаю, что если хочу прожить ещё немного, то надо бежать.
Поезд въехал в огромный проём в небоскрёбе на уровне 17 этажа и остановился на вылизанной до блеска и абсолютно безликой станции. На платформе стоит всего один человек. "TDX inc" сообщает мягкий женский голос из динамика. Двери с лёгким шипением открываются. Человек входит в соседний вагон, и я вижу его через прозрачную перегородку: это обычный офисный служащий. Один из многих, такой же безликий как станция, как это здание, как этот город.
Пейзаж за окном снова меняется. Теперь это уже северная промзона. Под поездом проносятся очередные серые коробки зданий, запорошенные снегом трубы, запорошенные снегом люди. Нога опять ноет. Видимо скоро налетит буран. Я отворачиваюсь от окна и бросаю взгляд за стеклянную перегородку вагонов. Там стоит "пиджак" и смотрит на меня. Нет, я ошибся. Он не безлик, совсем нет. У него есть лицо, лицо, которое я ненавижу, ибо видел его уже слишком много раз. Мысли проносятся хороводом: следующая станция через 5 минут, там есть пересадка на семнадцатую линию. Если бежать не напрямик, а через переход революции, то можно избавиться от хвоста и быстро запрыгнуть в конец поезда.
"Пиджак" стоит за стеклом и смотрит на меня. Он ничего не делает, просто стоит и смотрит. Медленный поворот в месте, где рельсы огибают одну из заводских труб. За окном видна её старая кирпичная кладка. До станции две минуты. Две минуты, после которых я снова побегу. "Хочешь жить - беги". Но можно ли назвать жизнью вечный бег, вечный страх? За окном промелькнула водонапорная башня - поезд замедлился. Подъезжаем. Меньше минуты. "Они приходят - ты бежишь. Они приходят снова, и ты снова бежишь. Ты бежишь, потому что знаешь - они сильнее и их больше. Если ты будешь сопротивляться - они убьют тебя, если ты подчинишься - они убьют тебя. Поэтому надо бежать. Куда угодно, лишь бы бежать.
Поезд медленно въезжает на огромную обшарпанную и замусоренную станцию. Двери только начинают медленно открываться, а я уже выскакиваю на заблеванный перрон. Пиджак из соседнего вагона делает тоже самое. "Но ведь нельзя бежать вечно…" Я сжимаю кулак, поворачиваюсь и делаю шаг в его сторону «…особенно от себя».