Ранний подъем и долгий монотонный подход - не самое лучшее сочетание. Но по мере продвижения солнца по небу настроение и боевой дух поднимались. В цирке Башхаауза мы нагнали группу, идущую по маршруту 2Б. Описание траверса гласило, что подъем из цирка по снежно-ледовому склону и простым скалам выводит на перемычку между вершинами Башхаауз и Селла. Но Колганов скомандовал идти за той группой.
Передвигаться в кошках по скалам, да еще разрушенным - занятие не из приятных. Если зимой снег является чем-то вроде цемента для отдельно лежащих камней, то летом, в подкисшем состоянии, создает дополнительные препятствия.

Спуск с Селлы в сторону Варшавы проходит по снежно-ледовому гребню. Белая поверхность имеет вогнутую форму, делая этот участок природной сковородкой. Запас воды подошел к концу, а мозги плавились от жары под каской. Щепотки снега, которые я пытался жевать, только усугубляли жажду. А еще надо было пролезть через скальный гребень, потом в сплетении осыпных кулуаров найти нужный путь спуска.

[350x260]

[256x200]

Лазание продвигалось медленно. Мы с Димой начали отставать. Зачерпнув еще пригоршню снега, я вскрыл пачку Регидрона, высыпал на язык, зажевал и поморщился:
- Страховка готова!
Хотя реально, какая там страховка? Петля из стропы на выступе, который лежит "вроде бы" надежно.

Колганов начал нервничать:
- Мы так холодную схватим!
Опыт холодной ночевки на Архимеде у меня уже был. Тогда со скального пятачка открывался потрясающий вид на северную стену Мижирги. Здесь объектом любования становилась Шхара. Красивейшие вершины, сложные "пятерки". Но незапланированная ночевка на маршруте не является признаком мастерства.
На вершине Варшавы мы были в 17:00. Окутавший окрестности туман был весьма некстати.
[512x384]
Пора было уходить вниз. Мы нашли спусковую петлю предыдущей группы, не преминув ей воспользоваться. Однако этот путь уводил немного в сторону от варианта, рекомендуемого описанием. После первой веревки мы обнаружили целых две петли на одной высоте, но для спуска в разные кулуары. Выбрав вариант, уводящий на юг (описание рекомендовало юго-западный гребень), мы начали пересекать камнеопасные склоны. В редких прояснениях тумана где-то внизу был виден Безенгийский ледник, по которому проходила тропа. На 19-часовом сеансе связи обеспокоенность выросла. Нам назначили дополнительный выход в эфир. Насторожил вопрос начспаса:
- Теплых вещей у вас достаточно?
В 20:00 в горах солнце заходит, а еще через час наступает полная темнота. Мы вышли в еще один кулуар, который казался финишным. Но до ледника было две веревки спуска. Колганов присмотрел рядом удобную площадку, и велел работавшему Лехе Тетерину вылезать:
- Устраиваемся на отдых.
Леха вылез.
- Там не хватает метров шестидесяти. И закрепиться не за что. Кто хочет воды? Там хилый ручеек есть. Надо спуститься одну веревку.
После шестнадцати часов это было кстати. Но лезть никому не хотелось. Дима собрал волю в кулак и объявил:
- Давайте бутылки. Я схожу.
Через двадцать минут он вылез, доставив литр воды на шестерых.
- Это была самая вкусная вода в моей жизни!
Площадка, на которой мы устроились, была полочкой шириной около двух метров. Под скалой было что-то вроде ниши. Подстелив под себя веревки и рюкзаки, мы стали пережидать ночь. Диме было хуже всего - он сидел с краю, в то время как остальные лежали "паровозиком", прижавшись друг к другу.
Ночью было чуть ниже нуля. Часы тянулись бесконечно долго. Даже наблюдение за падающими звездами не приносило облегчения.
Под Шхарой стали появляться огоньки фонариков - значит, уже два часа ночи, осталось подождать еще пять.
Розовая полоска на востоке упорно не хотела появляться.
- Где же ты, зараза? - не разжимая зубов говорил я.

Первые лучи солнца пробились из-за дальнего хребта.
- Ура, - кисло выговорил я.
А Колганов сладко спал. Мы потихоньку шевелились, разминая затекшие конечности и прочие части тела. У всех была только одна мысль: "Пора валить отсюда".
Инструктор зевнул и потянулся.
- Это была моя самая лучшая холодная ночевка!
Я мысленно выругался.

При свете только начинавшегося дня мы решили пойти не влево, как хотели раньше, а направо. Леха спустился на половину веревки - какие-то двадцать метров. Там был водопад, а самое главное - дальше можно было спускаться пешком. Через полчаса мы были на леднике, и еще через час - на Австрийских ночевках.

На утреннем сеансе связи мы слышали вопрос дежурному на Джанги-коше:
- "Энергия" там еще не пришла?
Приди мы в тот день в лагерь, мы были бы объектом внимания и предметом споров и рассуждений. Но по плану у нас были еще две горы, и к моменту триумфального возвращения страсти должны были улечься.

Продолжение следует.