Они жили отдельно ото всех. То есть, их дом был немного дальше от поселения. Не то, чтобы они чурались людей или имели какие-то тайны... Просто их дом стоял немного дальше от поселения.
Археологи и ученые еще пятнадцать лет назад разбили здесь лагерь, найдя тут богатые местарождения какого-то полезного металла. И с тех пор с каждым годом они становились на шаг ближе к тому, чтобы их стали называть городом. Нет, они не строили ни фабрик, ни заводов, ни магазинов... Увеличивалось число палаток и домов, которые новоприбывшие сами и строили. Статус города они завоюют количеством.
Их было трое: отец, Сергей Филиппов, его жена, Анна, и сын, восьмилетний Гришка. Сергей был археологом, Аня же никакого отношения ни к археологии, ни к науке не имела. Она поехала вслед за мужем, уж очень любила его. Они поселились здесь три года назад. В то время им приходилось довольно трудно, но Сережины коллеги помогали им как могли. Еще бы: почти семьсот километров от ближайшего города: хочешь-не хочешь, а держаться друг за дружку приходилось. Провиант и необходимое оборудование доставляли сюда на вертолете каждый месяц. Им этого хватало.
Пару дней назад метрах в пятидесяти от их дома, около песчаного карьера, произошел довольно крупный обвал. Никто не пострадал - в тот день работать закончили раньше: по ящику был футбол, и даже те, кто его обычно не смотрел, не могли пропустить этого. Вечно открытая рана - нужда в связи с остальным миром, необходимость в информации - эти люди с жадностью впитывали в себя малейшие крохи другой жизни, которую оставили, посвятив себя науке. Объявили собрание, на котором всем сказали о том, чтобы ни в коем случае не ходили на карьер.
-Мы примем меры, но в первую очередь мы рассчитываем на ваше благоразумие...
Карьер огородили и поставили около него человека - на всякий случай.

Гришка глядел из окна на черное, полное желтых мерцающих точек, небо. Он плохо помнил город, где они жили до того, как переехали сюда. Он помнил их четвертый этаж - дешевая квартира "ничего не включено". Мало того, ничего не работало и отец постоянно что-то чинил. Сразу под ними была почта - отец там работал, пока ему не предложили работать здесь. Гришка был пару раз внутри. Там пахло бумагой и сургучом. Больше он вспомнить не мог и не хотел. Он смотрел на небо и ему здесь нравилось: песок, камни, большая здоровая луна, ветер и... песок... много песка. Здесь был только песок и камни. Даже деревья не росли... Карьер мигал желтыми фонариками ограждения и можно было разглядеть, как прохаживается туда-сюда песочный часовой, как про себя называл его Гришка.
-А что же там, внутри этого обвала? - думал он, - интересно... и если прыгнешь, окажешься ли с другой стороны Земли? Наверняка. Интересно было бы...
Большие настенные часы висели на стене и шептали, отстукивая тишину, складывали слова в предложения - и тогда поколение сменяло поколение, а история писалась с чистого листа. Вот сорвавшись, упала звезда...
-Хочу, чтобы папа и мама никогда не умерли, хочу, чтобы они жили вечно , - затараторил Гришка про себя, - Успел, - он улыбнулся и потер глаза. Взглянув в окно в последний раз, он тихонько направился к кровати.
-Пора спать, - подумал он, ложась в кровать и накрываясь большим тяжелым теплым одеялом, - спасибо тебе, Боженька, за все, что ты делаешь для нас, спасибо тебе за маму и за папу...
Отче наш,
Иже еси на небесех...
Перед тем, как заснуть, он подумал: "А все-таки хорошо бы проверить..."
Следующий день прошел как обычно. Сергей ушел на работу, оставив жену с сыном. Гришка, проснувшись, наскоро поел и убежал, хлопнув дверью: "Мам, я скоро приду". Выбежав из дома, он побежал к Ефиму, археологу, с которым работал его отец. Ефим был странным человеком. Он никого не любил, кроме своей мамы. Когда она умерла два месяца назад, он стал еще более замкнут, молчалив и холоден. Он ни с кем не разговаривал, кроме Гришки. Что-то видел в нем, наверное: он мог часами рассказывать пареньку о таких вещах, в которых тот ровным счетом ничего не понимал. Он делился с ним опытом человека, которому больше нечего терять, как он говорил. "Душой я бешено устал..." повторял он, устало опустив глаза или, напротив, устремив их в небо. "Я вижу свое отражение", - говорил он, глядя в небо. Гришка не понимал, но слушал. Паренек не мог ничего посоветовать археологу или поддержать его. Он просто слушал, и Ефиму было этого достаточно.
У Ефима была собака, которую тот называл Мертвецом.
-Мертвец, ко мне! - звал он пса, но тот не мог подойти: он был болен и доживал, по видимому, последние дни. Раньше, когда мама Ефима еще была жива, пса звали Храбрецом за бесконечные поединки с соседскими собаками, из которых тот всегда выходил победителем. Теперь он умирал и тихонько лежал, скуля, в углу на шерстяном платке. Гришка каждый день приносил ему что-нибудь, что могли еще разжевать крошащиеся зубы пса. Паренек ухаживал за Мертвецом. И, казалось, будто пес жив еще только потому, что за ним ухаживает Гришка.
Распрощавшись с Ефимом, потрепав Мертвеца по голове: "Держись!", Гришка побежал к своим школьным приятелям - дабы дети не росли дикарями, в первую очередь была выстроена школа - на выстроенной специально для них площадке за школой мальчишки гоняли мяч, а девочки, усевшись на скамеечке, перешептывались и смотрели за игрой. Гришка не любил эту глупую игру, поэтому, найдя глазами свою единственную подругу (друзей у него не было), подсел к ней.
-Привет, Машка.
-Привет, Гришка.
Эти двое бесконечно доверяли друг другу, а взаимопонимание их было на уровне передачи мысли. Они любили друг друга так, как могут любить только молодые. Очень молодые. Это была граница неосознанной безотчетной любви и дружбы.
Не собираясь и дальше тратить время, глядя на тупую игру, они пошли прочь от площадки, футболистов, девочек на лавочках, родителей и, собственно, людей. Никто им был не нужен. Они шли, держась за руки, и молчали.
Вечер наступил незаметно, как всегда бывает с теми, кто в состоянии аффекта слеп к бегу времени.
-Мам, я пришел, - Гришка хлопнул дверью, кинув куртку на пол.
-Однако твое "скоро", - ответили из кухни, - вынуждает меня тебя наказать, - Аня выглянула в коридор, - куртку повесь на вешалку.
-Но мам...
-Никаких мам. Завтра будешь дома сидеть. А теперь иди и ешь - целый день голодный бегаешь. В футбол, небось, играл?..
Гришка сел за стол. На кухне было душно. Пахло супом, который предстояло съесть. Почувствовав, что он действительно порядком проголодался, Гришка не заставил себя заставлять.
Хлопнула входная дверь.
-Я дома.
Сергей вошел, улыбаясь, на кухню. И этот вечер пролетел так же, как и предыдущие.

-Спокойной ночи, мама, спокойной ночи, папа, - Гришка снова сел у окна и уставился в небо. Звезды снова мерцали, луна снова светила. Карьер снова мигал огнями ограждения, а песочный часовой бродил туда-сюда.
-Интересно, все-таки... Может, сходить, посмотреть? Нет... уже поздно... А если быстро?..
Он оделся и вышел, тихо притворив дверь. Холодный ветер шептался со звездами, и те отвечали ему. Облака быстро бежали по небу, обгоняя друг друга и тысячелетия.
Гришка, оглянувшись, пошел по направлению к кареру. Подождав, пока часовой отвернется, он, тихо шурша, пролез за ограждение. И тут предательский камень, подвернувшись под ногу, уронил Гришку, а сам покатился вниз, крича: "Он здесь! Хватайте его! Нарушитель!" Часовой обернулся и посмотрел в ту сторону, где лежал нарушитель. Гришкино сердце колотилось как бешеное: если поймают, расскажут родителям. А это очень плохо. Но часовой отвернулся и пошел дальше. Переведя дыхание, Гришка заглянул в котлован. Посредине была яма метров десять, в котрорую ссыпАлся песок.
-Вот она, - подумал Гришка. Страха он не испытывал. Медленно пополз к яме. Дополз до края и посмотрел вниз. Было темно.
-А какая страна с другой стороны, интересно? - ему было страшно любопытно и от возбуждения он даже вспотел, - может попробовать? До утра-то наверняка туда-обратно успею... Только посмотрю - и сразу обратно... Решено!.. - аккуратно поднявшись, он прыгнул вниз.


Гришкино тело не нашли ни через неделю, ни через месяц. Родители поседели буквально за несколько дней, но так и не смогли понять, что случилось с их сыном, пожелавшим им спокойной ночи, а на утро исчезнувшим бесследно. Анна, не выдержав, сошла с ума через две недели. Сергей сначала пил, потом повесился. Мертвец-таки стал мертвым, буквально на следующий день после Гришкиной смерти, а его хозяин ушел в пустыню, никому ничего не сказав. Машка получила такую душевную травму, что это воспоминание преследовало ее всю жизнь, помешав выйти замуж.
Работы по добыче ценного металла вскоре прекратились из-за метеорита, упавшего на Землю и уничтожившего все живое.

LI 5.09.15