В колонках играет - КиШ
Настроение сейчас - гламурное...

Открой мне дверь и я войду,
И принесу с собою осень,
И если ты меня попросишь -
Тебе отдам её я всю...
Dolphin

КОШКА

Странное ощущение - ну парк, ну люди, ну пьют и курят, ну все так, или чуть не так - короче драйва не хватает...
Поздняя весна, комарье и набирающая обороты Ростовская жара, птички поют, и не слышно их особо из-за галдежа пьяного, но они есть. И все это прекрасно, вот например - ползет букашка какая-то, ну не просто ползет - тянет палочку маленькую - гнездо вьет? Аха, именно гнездо, накладет (наложит ?) яиц, плодится будет, поколения будущие учить разуму-уму начнет, задуплится по своему и жизнь позитивом наполнится, радостью и счастьем наверное, ей решать, букашке этой. Вот у неё ниша есть, ну может даже не экологическая, а так, в асфальте дырочка, но есть же...
А вот кто может такой жизненной дырочкой похвастаться? Да нет таких - понты это корявые, ибо у кого есть ниша своя, он там сидит и глубоко с тремя приборами ему на такие разговоры, у кого нету - так и хвастаться-то нечем, а остальное - понты, вот...
И тип на лавке сидит, даже почти лежит - жопой уже сьехал наполовину, присыпает немного, в пол-глаза щурится, но не так это - не совсем он присыпает - так, в виде мешка драпа, за людьми наблюдать интереснее, да и внимания дюже не привлекает, и мало-ли кому, что с ним - может в угаре тип, или вообще удолбанный - история умалчивает, но тип сидит, как-то по философски, с особенным интересом на букашку на эту втыкает, а букашка ползет себе, да ползет, палочку тянет и на душе от такого маленького создания, работящего и целеустремленного, спокойно так становится, тихо и почти уютно. Только холодно немного, но это не от букашки - это повечерело и дуло со всех сторон понавылезло. И пива даже неохота - холодно от него, нет того, требуемого эффекта, а виновата в этом все синтетика галимая, даже сигареты пластмассовые, с какой стороны не прикуривай. Вот кошка вылезла, черная или какая, хрен победишь - дык темно ведь, тень одну видно, и та как из картона. Откуда вылезла - тоже не понятно, вроде пусто, отвернулся на букашку, потом обратно - глядь - а там ужо есть что-то, щурится, кошка, черная, млин, как сажа... Аж испачкаться страшно, но живая, сама, даже без шиканий и мяуканий ходит, об ногу трется - типа ластится, мурчать пытается даже, токмо хреново у неё это получается, то-ли простуженная, то-ли не мурчала давно - хрипит, как совок спековский. По ходу простуженная, но выздоровеет, коли согреется, ну залезла к типу на колени, мордочкой в грудь ткнулась, засопела, зафырчала, устроилась по удобнее и заснула, периодически то правой то левой лапой выпуская коготки. Так и сидел тот тип, полусползши жопой с лавки, аж шея затекла, но не шевелился, глазами токмо стрелял по сторонам, до утра сидел, боясь побеспокоить черную, как ночь кошку...
А утром кошка ушла, и не ясно было, вернется она или нет...
...думая о прошедшей ночи, он пытался понять это маленькое существо, которое его не испугалось, и приняло, почти как родного. Тип знал, что кошки, особенно черные, обладают врожденной независимостью, и от этого жалел немного, но не переставал надеятся, сам не зная на что. И была эта надежда прозрачна, как ветерок в поле, вот он, вроде щекочет кожу на лице, прячется в волосы, травой шумит, и миг, всего-лишь ничтожное мнгновение спустя он уже там, за тем горизонтом, который недосягаем... Сам не замечая своих действий, он уже шел на ту лавку в парке, зная, что будет ждать до последнего...
...последнего глотка воздуха, удара сердца и вообще, всего, что может и не может быть...
Кошка пришла, улыбнулась своей, кошачьей улыбкой, и душа от такого малого, почти не заметного проявления интереса и внимания трепещет, будто флаг под порывом ветра...
Он задумался, и понял, что в этом мире все не так уж плохо, и что синтетика тоже лишняя, и сигареты пластмассовые, и люди, в безумстве своем не понимающие, что они сами хотят от себя и других; понял, что стоит жить, и для тех, кому он нужен, и даже для себя немного. Глубоко затянувшись, и, наверное, первый раз ощутив полноценно вкус жизни, сказал тихо, так тихо, чтоб никто не услышал, даже сам, кажется...