Пусть полярники не верят в Господа Бога. Это не отменяет того факта, что Господь Бог верит в Полярников. И мысли об этом согревают мое холодное сердце, жаркими багдадскими ночами.

Когда-то в детстве, когда я еще верил в то, что полярный медведь играет в салочки с Санта Клаусом, я наивно полагал, что ночи в пустыне тихие.

Но теперь я знаю, что полярный медведь может развивать скорость до шестидесяти километров в час по пересеченной местности, и все это совсем не ради того чтобы наступила «его очередь прятаться».
Соответственно, легкой корректировке пришлось придать и веру в тихие пустынные ночи.

О, эти тихие багдадские ночи. Звуки скрипа песка смешиваются с визгами сотен агонизирующих совокупляющихся дворняг, что изредка (примерно через каждые пять минут) прерываются выстрелами из автоматического оружия, и дополняются криками идиотов туристов (по которым, собственно, огонь и ведется).

Раз в пол часа бесконечная синева неба, окропленная древнегреческими рисунками из белоснежных сияющих звезд, освещается взрывами минометных снарядов, ведущимся огнем по совокупляющимся стаям обезумевших млекопитающих или в честь чьей-нибудь свадьбы.

О, это милое утро под крики сержанта, которые в сравнении с этой ночью в поломе ада, кажутся песнью семи гномов приветствующих Белоснежку. Конечно, я не про мультик Уолта Диснея, а про тот фильм что обычно не принято держать на видном месте… Между тем, что семь гномов в этом фильме делали с Белоснежкой, и тем что делает с нами сержант, конечно, можно провести некоторые параллели, но мы стараемся мыслить позитивно… и не заострять на таких мелочах внимание.

Ведь главное, что Боженька о нас думает, и когда я попаду в ад, а вопрос состоит только в том, как скоро я туда попаду, я продам свою бессмертную душу, зубами пророю туннель сквозь пространственно-временной континуум, и, встретившись с Боженькой лицом к лицу, задушу эту скотину собственными руками.