Лошадь умерла.


Стоял обычный, начало-апрельский день, который не предвещал ничего плохого, и ничего хорошего. Все ждали жаркое лето, сейчас же была сопливая весна. Во многих местах лежал ещё не растаявший снег, слякоть и лужи были вообще по всюду… Но на солнце уже начинало припекать.
На конюшнях, в селе Пулково, что находиться под Санкт-Петербургом , готовились к лету, вычищая конюшни, предварительно выгнав лошадей на улицу. Такое событие в таком маленьком селе не могло пройти незамеченным, и все жители собрались у конюшен, чтобы покормить животных, поездить на них. Это было маленьким местным праздником, который означал приближение летнего сезона, и отмечался с размахом. Днём все ухаживали за лошадьми, помогали рабочим привести сами конюшни в порядок, а вечером все собирались на гулянье, устраивая маленький карнавал с песнопениями.
В этих конюшнях, среди лошадей были и свои ветераны, одной лошади было двадцать три года. Всю её жизнь на ней пахали землю в близь села, а иногда, по выходным, возили в город, и зарабатывали деньги, катая детишек. Сама лошадь очень любила город, а скорее не город, а детей, которых она катала. Дети всегда весело смеялись, теребили ей гриву, угощали сладостями, и гладили её. Для неё это было верхом блаженства. Ах, лошадь мечтала жить в городе, в дорогой конюшне, где за ней ухаживали бы люди с палками, из которых льётся тёплая вода, и мягкими щётками для её шерсти. Но это было несбыточной мечтой, и она это знала.
В этот день её вместе с другими, намного более молодыми лошадьми, выгнали на улицу. Старушка стояла среди них и молчала. Она не понимала всю жестокость и несправедливость мироздания. Ко всем лошадям подходили люди, гладили и кормили их хлебом и морковкой, мыли их, а она так и стояла, одна, с большими, налитыми грустью и слёзами, печальными лошадиными глазами. Но в её глазах не было обиды на людей или завести к другим лошадям, ведь она понимала, что мир старых отличен от мира молодых, молодых всегда любят больше, за их жизнерадостность и игривость, хотя в душе они ни чем не отличаются. Лошадь плакала не стесняясь никого вокруг, лошадь плакала большими и горькими лошадиными, лошадь плакала трясясь всем телом, но главное лошадь плакала душой. Ни кто этого не замечал. Все ходили вокруг неё, занимаясь своими делами. Лошадь как будто умерла для всех окружающих её людей и лошадей.
Вдруг всё изменилось, люди перестали быть невежественными, звери встали молча, не раздавалось даже лая собак, которых гоняли детишки, все окружающие стояли и молча смотрели, всё заполнилось белым светом, все горечи растаяли в этом свете. Лошадь тоже перестала плакать и с восхищением наблюдала за происходящим. Из толпы вышла маленькая девочка, лет шести, она несла кусочек булочки, не замечая устремлённых на неё взглядов, она шла прямо к старой кобыле. Лошадь стояла, не в силах шевельнуться и отвести взгляд. Лошадь боялась, боялась того, что её последняя надежда на счастье в этом мире сейчас свернёт и подойдёт к другой, более молодой и красивой лошади. Но её самые страшные опасения не свершились. Девочка подошла и протянула кусочек булочки старушке улыбаясь. Та окуратно, чтобы ненароком не укусить или не ущипнуть девочку, наклонила голову и взяла угощение. Девочка нежно, как то без страха и без жалости, погладила кобылу. Старушка боялась пошевельнутся, ей нравилось, что её гладили нежные детские руки, это было самое прекрасное прикосновение к ней за всю жизнь, это было самым большим счастьем и наслаждением, упоением в жизни. Детские руки на столько растрогали душу лошади, что она чуть не потеряла сознание, её сердце бешено колотилось, а счастье лилось через край, лошадь не шевелилась…
…Раздался громкий шум, как раскат грома среди ночи. Что то сильно ударило лошадь в бок, и пламя боли раздалось во всём теле. Кобыла дёрнулась и встала на дубу от шока, и откинув девочку копытами, опустилась на землю и побежала прочь…
к девочке сразу подбежали люди, сквозь толпу к ней прорвалась мать. Она припала к своей дочери и начала его трясти, крича и умоляя сквозь слёзы:
- Настя, девочка моя очнись, о боже, Настенька!!! – люди стояли и молча наблюдали трагедию.
Бездыханная Настя не шевелилась, из виска текла кровь, она была мертва.


…Лошадь бежала, лошадь не могла остановиться, она мчалась бешенным галопом через село. Перебежав через трассу, она поскакала по полю. Добежав до железнодорожных путей она остановилась, сил бежать больше не было. Колени подогнулись, силы окончательно оставили её тело, только глаза ещё были широко открыты. Лошадь не знала, лошадь не понимала, что случилось, бок ныл болью, и из раны текла тёмная лошадиная кровь. Вскоре её глаза стали стеклянными а веки налились тяжестью и опустились. Кобыла уснула, крепким безмятежным сном, где ей снилась маленькая девочка. Лошадь уснула на всегда…

Лошадь умерла.