Она была сложена идеально: тонкие, четкие линии ее тела гармонично сочетались с округлостью форм и даже белый цвет стройнил ее. Она могла быть одной среди тысячи других, и в тоже время, могла стать первой и единственной для кого-то. Она ждала того часа, той минуты, когда он найдет, увидит, захочет ее. Ждать было тяжело. Оглядываясь вокруг и видя многих, таких же как она, ожидающих своей очереди, ей хотелось вырваться, отделиться от них, стать другой, непохожей ни на кого, а потом…А вот что потом – неизвестно! И это было хуже, чем ждать. Это было страшно. Она чувствовала, как страх сжимает ее изнутри, и казалось, что от него по всему телу бегут глубокие, корявые морщины и ломают ее. Нет, нельзя бояться! Страх портит товарный вид! И она продолжала ждать.
Ждала, ждала, пока не дождалась. Если бы ее попросили объяснить ясно и вразумительно, как она поняла, что ожидание кончилось, она бы не смогла. Это было на уровне интуиции, на уровне шестого-десятого чувства, которое подсказывает каждой из них, что время пришло, и ожидание оправдалось, сбылось. Еще не видя, она чувствовала тепло его тела, слышала его запах. Ей было все равно, какой он: молодой или старый; блондин, брюнет, рыжий, лысый; с голубыми или карими глазами – это все мелочи, которые не имеют никакого значения в тот, главный момент. Главное, что она чувствовала, что ритм его дыхания совпадает с ее внутренним ритмом. Ни ему, ни ей не надо было привыкать, подстраиваться друг к другу. Они сразу двигались в едином темпе, мечтали и стремились к одному и тому же, дополняли друг друга, составляя из двух равных частей одно целое.
Потом были руки, его пальцы. Такие мягкие и упругие, ласковые и требовательные одновременно. Пока он, разминая, гладил ее, все тело наполнялось пред ожиданием и ей хотелось быть еще стройнее, еще больше, что бы продлить эти минуты. И в то же время уже хотелось чего-то большего, более близкого, интимного. Он чувствовал то же, что и она. И вот, наконец они – его губы, такие манящие, зовущие, чуть влажные и приоткрытые только для нее.
Яркая вспышка, легкая боль и весь огонь, дремлющий и зреющий все это время внутри нее, вырывается наружу. Вздох – и она рассыпается на тысячу мелких частей, выдох – и она воспаряет высоко-высоко в небо, вздох – и она вся внутри него, растворяется в нем, выдох – и все вокруг кажется призрачным, не реальным. Вздох, выдох, вздох, выдох…
Все кончилось. Все было именно так, как она ждала. На мгновение очнувшись, она приоткрыла глаза, удовлетворенно вздохнула и…
Затянувшись последний раз, он затушил ее в пепельнице и, положив оставшуюся пачку сигарет в карман, вышел из кухни.

Слямзино http://www.livejournal.com/users/amere/6933.html?mode=reply