Тет-а-теты
Мне всего 15-20 секунд и я, голый и беспомощный, неумело
барахтаюсь на твоем теплом теле. Все непривычно: слепит свет,
пугают неожиданные звуки вокруг, мне очень страшно, поэтому из
моих легких вырывается звонкий младенческий вопль: ааааа!
Успокаивает только твой голос, запах твоего тела, близость твоей
груди.
Ты и сама изрядно взволнована: все-таки это и с тобой впервые.
Твое тело с трудом отходит от только что пережитых нагрузок, руки
и ноги мелко дрожат и на лбу испарина. Но ты сейчас думаешь не о
себе, ласково гладишь меня по голове и спине: не бойся, малыш, я
с тобой!
Я быстро успокаиваюсь, понимая, что все страшное позади. На
меня накатывает истома, я утыкаюсь носом в твою грудь: мне
хорошо и спокойно, извини за причиненную боль. Но вообще-то ты
сама этого хотела, да, моя ласковая?
Мне 15 или 20 лет и я, голый и беспомощный, неумело, но весьма энергично барахтаюсь на твоем юном теплом теле. Все непривычно: звуки, запахи, ощущения и я здорово волнуюсь. Это никак не добавляет мне выдержки и поэтому из моих легких вырывается глухой сдавленный стон: ааааа... В чувство меня приводит твой голос, запах твоего тела, близость твоей груди.
Ты и сама изрядно взволнована: все-таки это и с тобой впервые. Твое тело с трудом отходит от только что пережитых ощущений, руки и ноги мелко дрожат и на лбу испарина. Но ты сейчас думаешь не о себе, ласково гладишь меня по голове и спине: не волнуйся, мой хороший, все было замечательно!
Я медленно успокаиваюсь, понимаю, что все лучшее впереди. На меня накатывает истома, я утыкаюсь носом в твою грудь: мне хорошо и спокойно, ты же простишь мне причиненную боль? Вообще-то ты тоже этого хотела, да, моя храбрая?