Ночь. За окном слабый, моросящий дождик, постукивающий по подоконникам и быстро высыхающий на асфальте. Стол, обрамленный полумраком и изжелто-красным цветом от керосиновой лампы, висящей на потолке, создавая большие движущиеся тени двух старых друзей, которые собрались, дабы обсудить важное.

---

Я: Добро, социалист-коммунист!

Он: Приветсвую вас, товарищ Афонин. Чем вы сегодня порадуете наше великое социалистическое общество?

Я: Как обычно надеждами и обещаниями об идеальном строе.

Он: А разве вы не знаете, товарищ Афонин, что наша народная коммунистическая партия всегда выполняет свои обещания и в очень скором времени мы будем жить в ИДЕАЛЬНОМ коммунистическом обществе!

Я: С коммунизмом в светлое будущее! Народу нужно либо внушить, либо заставить что-либо делать, поймите это, товарищ. Народу нужны средства производства в руки, грубо говоря, вручим им серп и молот, образно говоря, пускай сбалансированно работают. Однако встает вопрос: "что делать с бездельниками и лодырями?"

Он: Растрелять. А также повесить нежелающих учиться!

Я: Нужна единомышленная теория, товарищ - нужен стимул, сила и стальной кулак!

Он: Ничего... Вот я умру, вы меня мумифицируете, а потом придет к власти тот, кто вас всех жить научит...

Я(отвлекаясь от разговора): Знаете, я хочу видеть идеальный мир не только своими мыслями и мечтами, но и ещё собственными глазами.

Он: Я тоже, да и все хотят. Но мало хотеть. Надо делать! А ты веришь в идеальный мир?

Я: Как говаривали утописты: у каждого он свой. Я верю в свой мир, который неощутим телом, но зато ощутим сознанием. Общего нет. Так как в этом мире много дерьма, раздоров, зла, где-то суеты, избыточного количества, которое нагнетается с каждым днем все больше и больше. Я представляю утопию, его себе, когда мне пасмурно на душе. А все остальное время живу в реальном мире.

Он: Да... Уголок рая в мире говна. Идеальный мир не создать все-таки. Все хотят разного. Все хотят быть первыми и единственными, а первый - всего лишь один. А подогнать всех под одну гребенку и сделать всех равными все-таки не выйдет. Доказательство этому - многочисленная история, подлежащая только изучению.