В колонках играет - Шатунов "Я перессорился с дождем"
Настроение сейчас - воспоминания..

Это так близко, что кажется, что ее мысли живут во мне, да кому это не знакомо..

Выдернули, раздавили, растоптали, пережевали конечности, мятою куклою бросили об асфальт.
Перезвоню!
Чтобы ты подавился своим «перезвоню». Чтобы эта гребанная телефонная трубка вросла в твой подбородок и каждый раз пищала уа-уа. Каждый раз, когда ты соврешь и так громко, как это можно. Уа-уа.
Любовь – звук рвущейся ткани. Когда ты первый раз не можешь застегнуть пуговицы, и когда он смотрит в другую сторону, и даже тогда когда у тебя нет ничего кроме кота и корвалола – кто-то рвет ткань, и ты слышишь звук раздираемых нитей.

В браке она дохнет. Крепкий брак основывается на понимании, понимание на дружбе, а дружба это могильный памятник тому, что было когда-то. Это как будто монополия – судостроительный цех еще не твой, и ты с замиранием сердца кидаешь фишки. Раз-два-три – удалось. И вот ты уже крепкий промышленник, на твоих счетах полно денег, но момент игры потерян: фиолетовое поле перестало быть ценным. Ты не вожделеешь.

Счастливой? Забудь! Черт бы побрал всех этих плюшевых, обменивающихся открыточками, шепотом говорящих на лестницах, лица лишенных девочек и мальчиков. Черт бы побрал все эти спальные районы, семейные программы для молодоженов, и трогательные орхидеи в капсулах. Черт бы побрал. Столкновение, несовпадение, недоуменное «как же так могло быть» и душная ночная подушка, вгрызаясь в которую ты подыхаешь от пыли и слез, подыхаешь изо дня в день, и карой тебе то, что ты попросту не сможешь сдохнуть.

Дневники? Нет. Это не такие дневники, в которых ты рисуешься «прочитай, я охуительная, особенно в третьем, почитай». Это то, что ты боишься сказать, и даже не потому что ты хорошо воспитан, а потому что от произнесенной фразы тебе становится противно, противно от самого себя. Потому что ты слаб, ты теплая дождевая лужа, в которой так просто поковырять пальцем, в которую так просто плюнуть, плюнуть и пройти мимо, или даже просто пройти. И ты прячешь.

А еще это утра. Утра по своей силе одинаковые – или ты мертв, или ты жив, но главное – чтобы он еще помнил эти семь цифр. Чашка кофе, «а вдруг это произойдет», праздный наряд – «а вдруг он увидит», и, конечно же, без шапки – «если вдруг какой-то бес его дернет, пусть он запомнит, что у меня умопомрачительные волосы». Вечером, простуженная, давясь соплями, ты сядешь в продавленное кресло, напишешь «-1», и в первый раз похоронишь «вдруг». Твоим стержнем будут оставшиеся 364.

А еще… А еще это дело одного. Только у одного есть чувство потери. И чтобы там не говорили, этот один сильнее, потому что это у него выдрали, потому что это он был мир. Мир, в котором было все, кроме права рвать ткань.

http://katechkina.livejournal.com/